Максим Хорсун - Кремль 2222. Арбат Страница 23

– Ну что ты поделаешь! – всплеснул руками Мелкий. – Опять сценарий переврали! – он заколотил кулаками по решетке, отделяющей его каморку от Арены. И, не дождавшись, пока проход полностью откроется, перекатом проскользнул в зазор между поднимающейся решеткой и полом.

Мара протянула к всаднику руки. В этом движении читалось отчаяние утопающего. И тут же пространство вокруг нее заполнилось беснующимися оборванцами. Лан узнал переодетых в рубища девиц из танцевального ансамбля «Супердрайв», вместе с ними были столь же сильно накрашенные женоподобные парни. Они образовали живой, асинхронно движущийся вихрь, в центре которого оказалась девушка-боец. Вихрь увлек за собой Мару, ее фигурка потерялась среди танцоров.

К тому моменту, когда Мелкий выбежал на середину Арены, карнавал оборванцев уже исчез под одной из арок.

– Кто этот могучий воин, на чьих глазах трупоеды похитили нашу обожаемую мадмуазель? – воскликнул Мелкий, указывая на всадника. – Сможет ли он смириться с несправедливостью, творимой под хмурым небом Москвы?

Всадник направил фенакодуса прямо на Мелкого, черный конь-мутант пихнул карлика грудью. Пафосные речи никого не тронули, зато этот ход зрители оценили, трибуны сразу заулюлюкали. Мелкий засеменил кривыми ножками, стараясь не оказаться под когтистыми лапами фенакодуса. Всадник саданул карлика по голове плетью, этого Мелкий никак не ожидал, он упал в песок, зачастил руками и ногами, тщась убраться подальше. Под возбужденный рев зрителей всадник дважды от всей души стегнул карлика пониже спины, затем ловко спрыгнул с фенакодуса. Мелкий со всех ног кинулся в свою каморку. Всадник вынул из ножен гладиус, поднял меч над головой, сделал страшную рожу и пошел по кругу Арены, бросая злобные взгляды направо и налево.

– Ти-тан! Ти-тан! – скандировали зрители.

На арену выбежал Грыжа и быстро увел фенакодуса.

– Титан, ты мой бог! Титан! – Какой-то шизик спрыгнул с ограждения и кинулся к зашедшему на второй круг почета воину. На полпути психа перехватила бдительная охрана и отволокла с глаз долой.

Мелкий вернулся в каморку. От него сильно разило кровью и потом. Лан без слов подал ему кувшин с уже теплым квасом.

– Ничего-ничего, – пробормотал карлик, затем принялся пить, сильно дергая щетинистым кадыком и стуча зубами по глиняному горлышку.

Титан сбросил величественным жестом меховую накидку, затем стащил с головы парик, под которым оказалась внушительная лысина. Парик упал в пыль вслед за накидкой. Стали отчетливо видны серебристые дорожки танталовых нитей, проступающие сквозь потрепанный в боях скальп.

Без накидки и серебристого парика образ Титана лишился романтического флера. На Арене стоял, поигрывая мечом, полуголый мордатый мужик пожилого возраста. С полуметровым гладиусом он обращался, как с большим ножом. Прямой хват, обратный, восьмерка – Титан разминал запястье.

Загремели барабаны. На арену высыпал десяток трупоедов. На сей раз не ряженых, а самых натуральных: грязных, бородатых, с искаженными мутациями и раковыми опухолями лицами. Все были вооружены честь по чести: у кого – топор, у кого – копье, у кого – цеп, у кого – дубина из связки арматуры. Именно таким оружием и пользовались трупоеды в естественной среде обитания – руинах постъядерной Москвы.

Бой начался внезапно. Титан отбил нацеленный ему в глотку наконечник копья, пнул первого трупоеда под дых и, когда тот согнулся, врезал по затылку массивным противовесом гладиуса. С остальными чемпион решил поиграть: с полминуты он эффектно отбивал сыплющиеся с трех сторон хаотичные удары. Барабанщики вовсю наяривали, пытаясь успеть за бешеным ритмом, который задавался лязгом железа. Наблюдая за техникой Титана, Лан признал, что обычному человеку недоступна такая безупречная реакция и координация движений. Вот он – легендарный кио из кремлевских сказок в деле. Рассказать бы кому-то из своих – Светозару, отцу Филарету или даже Криву, хрен бы поверили!

Титан не позволил себя окружить. Сквозь шаткий строй трупоедов он прошел, как нож сквозь масло. Два взмаха гладиусом, и двое косматых верзил пали в пыль. Оба были живы, один, повизгивая, зажимал фонтанирующий обрубок руки, второй с удивлением идиота ощупывал края широченной раны на груди.

– Беда в том, что достойного соперника Титану не найти, – сказал, прикладывая тряпицу к рассеченной на макушке коже, Мелкий. – Если, конечно, выпустить против него пару десятков нео, они, полагаю, оторвут киборгу руки-ноги… Но один против толпы – это совсем неспортивно. Зрителям такое бы не понравилось…

Лан выслушал Мелкого и снова повернулся к Арене. Титан в этот момент ударом ноги отправил на трибуны отсеченную голову очередного трупоеда. Оставшиеся в строю косматые любители мертвечины боязливо прыснули в стороны. Они неловко прикрывались своим примитивным оружием и дергались при каждом движении Титана. Казалось, стоит чемпиону громко топнуть ногой, и трупоеды, бросив оружие, ударятся в панику. Титану это тоже было очевидно.

– Деритесь! – прогремел его голос. – Сражайтесь, трусы!

Трупоеды отступили почти к самому ограждению.

Тогда Титан вонзил гладиус в песок под ногами, бросился на противников с голыми руками. Принял наплечником удар цепом и тут же выдернул кадык ударившего его оборванца. Следующему засадил с разворота ногой в брюхо; следующему сломал в нескольких местах руку, отбирая топор; следующего поднял над собой, а затем вышиб дух, швырнув на песок.

Вскоре на Арене на ногах стоял лишь Титан. Зрители радостно улюлюкали, швыряли чемпиону монеты, патроны и прочую дорогостоящую и не очень мелочовку. Титан воспринимал овации как нечто само собой разумеющееся и снисходительно кланялся в ответ. Лан просунул руку между прутьями решетки и подтянул к себе упавшие рядом с каморкой Мелкого подарки. Это оказалась пластмассовая зажигалка на пьезоэлементе и презерватив, сшитый из турьей кишки. Лан подарил то и другое Мелкому, посчитав, что карлику требуется небольшая компенсация за испуг и унижения, пережитые на Арене.

Тем временем Титан отыскал среди трупоедов такого, которому досталось меньше всего, и поднял за длинные волосы над полом. Оборванец быстро пришел в себя и начал дрыгать ногами.

– Кто я? – проревел Титан, обращаясь к зрителям. – Кто я?

Трибуны начали скандировать его имя. Сначала вразнобой и без особого рвения, затем – все слаженнее и громче.

Титан повернул вяло трепыхающегося трупоеда лицом к себе, посмотрел ему в разновеликие глаза, затем приоткрыл рот… и обдал обреченного струей ревущего пламени – как будто из огнемета пальнул. Лан затаил дыхание, его обуревало изумление и одновременно – крайнее омерзение. Голова трупоеда вспыхнула, несчастный завопил, истово задергался. Титан держал его на вытянутой руке, пока у того не перегорели волосы. Упав, трупоед попытался зарыться лицом в песок, у него это почти получилось, но силы иссякли прежде, чем он смог потушить огонь.

– Титан чемпион! Титан чемпион! – скандировали довольные зрители.

Бойцы жили на цокольном этаже, в полуподвале, расположенном под трибунами. Сквозь узкие зарешеченные окна у самого потолка иногда были видны ноги толкущихся под стенами Арены желающих попасть на зрительские места.

Лан шел по узкому коридору. Вокруг были сумерки, и настроение оказалось под стать. То тут, то здесь околачивались охранники. Вдоль одной стороны располагались опочивальни гладиаторов – похожие на кельи каменные пеналы с чуть присыпанным сеном полом и минимумом обстановки.

Было слышно, как грохочут барабаны и как содрогается Арена. Шоу продолжалось сутками напролет, кульминация дня – выступления Мары и Титана – позади, а значит, пришло время сошек помельче: схваток трупоедов один на один, выступлений танцоров и танцовщиц, трюков дрессированных крысособак.

Лан знал, что, несмотря на усталость, заснуть он не сможет.

Послышался плеск воды. Лан заглянул в открытый дверной проем ближайших бойцовских «палат» и увидел Мару. Склонившись над тазом с водой, стоящим на табурете, Мара ополаскивалась. Зачерпнет воды в ладошку – плеснет на левую грудь, зачерпнет еще – плеснет на правую. На это можно было смотреть вечно.

«Золото, – напомнил себе Лан. – Выжить. Забрать золото. Вернуться в Кремль».

Он быстро отвел глаза и шагнул вперед. В его живот уперлось острие. Лан встрепенулся, перед ним стояла Мара. Она была одета в тот же наряд, в котором выступала на Арене, разве что смыла вызывающий макияж. Вблизи Мара казалась совсем юной: не старше, чем Лан.

Он бросил взгляд в комнату: не было там ни полуобнаженной девушки, ни таза с водой, ни табурета. Стало ясно, что Мара применила против него иллюзию. Но зачем?

– Шутки шутишь… – пробубнил Лан, пятясь от острия стилета, которым час назад был раскроен по швам череп собакоголового. – Мы не на Арене…