Анна Калинкина - Царство крыс Страница 23

И однажды решили над ней поизмываться спьяну трое отморозков. Я так думаю — многие на станции ее побаивались. Не то чтобы ведьмой считали… но эти ее странности и то, что в темноте видит, на подозрения всякие наводили. Ну вот как бывает, пауков боятся люди — а за что, и сами не знают. Ну, а пьяным-то море по колено…

В общем, издевались над ней всячески, а под конец что еще удумали — говорят, щас человека из тебя делать будем. И отрубили ей шестой палец, и еще пол-уха откромсали. Да так и бросили кровью истекать в туннеле. Кто-то из них спьяну даже похвалялся своими подвигами. Само собой, никто из местных не пошел взглянуть, что с Кошкой стало. Только старуха одна перевязывать ее ходила, да девчонка какая-то еды таскала ей, у себя урывая.

— А тот, кому она нравилась, не помог ей? — спросил Игорь.

— Да что он мог сделать против троих? Да и нравилась — сильно сказано. Конечно, доброе слово девчонке ему не жаль было сказать, чтоб старалась получше. Тем более это ему ничего не стоило. А с больной с ней возиться — на фиг ему сдалось? Да и не было его, говорят, в то время на станции.

В общем, думали, помрет Кошка, уж очень была плоха. Но она кое-как оклемалась, отлежалась. Уходить хотела со станции, но напоследок на беду свою опять на глаза одному из тех отморозков попалась. Он удивился: «Что, мало тебе, чертово отродье, мутантка? Надо же, живучая какая! Получай!» — и ногой ее в живот. Говорят люди, что на самом деле испугался он, когда ее увидел. Оттого и ударил — со страху.

— Чего испугался? — спросил Игорь.

— Ну, он ведь ее мертвой считал. Обычная женщина и умерла бы после того, что они над девчонкой учинили. Но эта Кошка, значит, не такая уж хилая была. Не зря, видно, ее так прозвали. Раньше говорили — у кошки девять жизней. А бандит тот решил, наверное, что она колдунья или того хуже.

Старуха ее спрятала где-то, полуживую. Говорили шепотом, что Кошка беременной была, а от того удара выкидыш у нее случился, и оттого она кровью изошла. Прошло с тех пор несколько месяцев, все уж и думать о мутантке забыли. Считали, что умерла она давно и тело ее где-нибудь в туннеле крысы обглодали. Ведь в метро и хоронить толком негде. И была однажды на Китай-городе гулянка, перепились все, даже часовые приняли на грудь. Ну, утром стали кое-как просыпаться, похмеляться, а отморозки те, что мутантку замучили, спят и спят. В палатку к ним заглянули — у самых храбрых поджилки затряслись. Все вокруг кровью залито, все трое лежат, зарезанные. И у каждого отрезано правое ухо и мизинец на одной руке.

Вот тут про Кошку и вспомнили. Да и один из часовых сознался — вроде видел он похожую женщину, проходила мимо него. Он пьяный был в дымину, сообразил только, что лицо вроде знакомое, а кто это — так и не понял. Решил, из своих баб кто-то и не стал шум поднимать. Да и как ему сразу было Кошку-мутантку признать, раз ее давно мертвой считали? И только когда тех троих нашли, сообразил часовой, кого гостья ночная ему напомнила.

Никто и не знал — верить ему или нет? Может, он сочинил все спьяну. Не думал никто, что девчонка на такое зверство способна. Но вариантов-то особых не было. Либо сама она с обидчиками разделалась, либо поквитаться за нее кто-то решил. А кому она больно нужна — мстить за нее? Да еще вот так рисковать при этом? Впрочем, люди поахали, да и успокоились быстро. Все-таки то, что те отморозки с девчонкой сделали, даже по бандитским понятиям беспределом было. Ладно бы с мужиком так обошлись. Так что в глубине души многие считали, что получили они по заслугам.

И с тех пор то здесь, то там встречали женщину, по описанию похожую на Кошку. И говорили, что носит она черные кожаные перчатки с обрезанными пальцами — это чтобы шрам скрыть на том месте, где лишний палец ей оттяпали, а волосы так причесывает, чтоб закрывали остатки изувеченного уха. Еще на виске у нее вроде бы шрам под волосами. Бандиты с Китай-города за ней охотятся, даже премию назначили тому, кто ее убьет.

— Все простить не могут? — спросил Игорь. — А по-моему, девчонка поступила по понятиям.

— Да не в этом дело, — досадливо поморщился Костя. — Они бы, может, давно забыли и простили, но Кошка теперь китайгородских очень не любит. Уже пару раз случалось — выйдет человек со станции в одиночку по своим делам и исчезает. А спустя какое-то время находят его мертвым в туннеле, с отрубленным пальцем и с отрезанным ухом. А может, и еще несколько случаев было, но там точно сказать нельзя было, крысы успевали трупы обглодать. Потому бандиты и ищут ее — кому охота под боком такого врага иметь? И говорят, что она вообще мужчин теперь ненавидит, не только с Китай-города. Ее, кажется, в Рейхе тоже в розыск объявили. Но известны случаи, когда Кошка, наоборот, помогала сталкерам. Тут, видно, не угадаешь, под какое настроение ей попадешься. И женщин она никогда не трогает. Теперь, значит, снова здесь, у нас появилась.

— А сам-то не боишься ее? — задал Игорь вертевшийся на языке вопрос. — Или на сторожа своего шестиногого надеешься?

— Я уже давно ничего не боюсь, — грустно ответил Костя. А Игорю уже в который раз показалось — чего-то их хозяин гостеприимный не договаривает. «Уж не пришел ли он сам сюда с Китай-города в свое время, после тех самых событий? — подумалось Игорю. — Иначе отчего бы эта история ему была известна в таких подробностях?»

— Ну что ж, повезло тебе, что тебя она отпустила, — подытожил Костя. — Но советую об этой встрече никому не рассказывать. Кошка может объявиться где угодно, и лучше ее не злить лишний раз. Вы вообще глупость страшную сделали, что в тот ход полезли. Это хорошо еще, что вы только ее там встретили. Могло быть гораздо хуже.

— Да куда уж хуже-то? — усмехнулся Игорь. — Впрочем, ты говорил — там группы вооруженных людей ходят. Бандиты?

— С бандитами еще как-то можно договориться. Кошка тоже может иногда отпустить человека живым. Но если попадетесь летучему отряду — тогда точно конец вам, — понизив голос, сказал Костя.

— А это еще что такое? — удивился Игорь.

— Слух ходит, в районе Лубянки сохранился бункер. Ведь этих бункеров полно было понастроено под Москвой — как раз на случай войны. Но так все неожиданно случилось, что основная масса народа укрылась в метро. А люди поговаривают — успел кое-кто и в том бункере запереться. И до сих пор там живут. Всего у них запасено с лихвой — оружия, одежды, продовольствия. Да только нужна им рабочая сила — слуг не хватает. Вот они и выходят на охоту. Тех, кто попадается им на пути, если не нужны им — слабые там, или больные — убивают. А сильных уводят к себе. Заставляют пахать на износ, а ослабевших убивают и в специальном крематории сжигают, чтоб и следов не осталось. А кто говорил, что и в пищу употребляют — в переработанном виде. Им проще новых рабов наловить, чем с немощными возиться. Они всех остальных, кроме себя, за людей вообще не считают. Оттого и говорят про них — летучий отряд, потому что появляются они внезапно, словно из ниоткуда, и исчезают тоже непонятно куда. Они возле своего бункера все ходы-выходы знают, но сюда вроде не суются. А вот в метро, по слухам, пробираются иногда, ловят в туннелях зазевавшихся одиноких путников и утаскивают к себе в бункер.

— А кто ж тебе в таких подробностях все это рассказал? — спросил Игорь.

— Я видел одного человека, которому рассказал другой. А тот, другой, своими глазами видел беднягу, который оттуда бежал по подземному ходу, — объяснил Костя.

Игорь не очень-то поверил во всю эту историю. С другой стороны, кто-то же расширил ход, ведущий из коллектора Неглинки, по словам Профессора, как раз в сторону Кузнецкого моста и Лубянки. Зачем, спрашивается?

Тем временем Костя увидел в воде тряпку, которая его чем-то заинтересовала, и попытался зацепить палкой, чтобы подтащить поближе. Игорь осторожно шагнул вперед, желая помочь ему, ноги заскользили по грязи, и он плюхнулся в воду. Бурный поток тут же подхватил его и потащил прочь. Громов увидел бледное лицо Константина и его выпученные глаза, а потом ему стало не до этого — он старался не нахлебаться мутной вонючей воды. Плавать Игорь, конечно, не умел — где ему было научиться? Впрочем, здесь было неглубоко, но течение оказалось сильным, а дно — скользким. Он никак не мог подняться на ноги.

Он уже представлял себе, как сейчас вода понесет его все дальше и дальше — мимо той дыры, где он видел труп, прямо в трубу, где погиб Васька. Интересно, сидит ли еще в трубе эта вязкая дрянь? Скоро он это узнает на собственном опыте.

Но тут Игорю удалось наконец уцепиться за торчащий из стены прут арматуры, и он с трудом поднялся. Вода здесь была ему почти по пояс. Сначала Игорь облегченно вздохнул, но, немного отдышавшись, он ощутил, что вода просто ледяная, и почувствовал, что замерзает. С одной стороны, надо было скорее возвращаться к своим, переодеться в сухое, погреться у костра и выпить горячего чаю. Но с другой, как решиться отпустить прут и сделать даже шаг против течения? Ведь если его опять собьет с ног, он может не выбраться обратно. Так он и стоял, не зная, что делать, и чувствуя, что замерзает все сильнее.