Роман Глушков - Свинцовый закат Страница 23

Дьявольский шутник, у которого хватило сил слепить эту уникальную в своем роде композицию, мог соперничать в буйстве фантазии с самим Иеронимом Босхом, чьи безумные картины я видел однажды в каком-то журнале. Но где же скрывался сам автор представленного на наш суд творения, подобрать приличное название которому лично я затруднялся? Мы во все глаза всматривались в лесной полумрак (судя по непрекращающемуся там грохоту, свалившийся в балку шар существовал не в единственном экземпляре), но, кроме с треском раскачивающихся сосен, больше никого и ничего не замечали. По крайней мере, поблизости от лощины.

Не исключено, что, засядь мы с Кальтером повыше – на склоне или у кромки обрыва, – нам повезло бы рассмотреть идущего по лесу Скульптора; не возникало сомнений в том, что подобное глумление над деревьями и мутантами – его рук дело. Однако где гарантии, что в таком случае он не заметил бы нас? Нет уж, пусть лучше идет своей дорогой и не суется в балку – целее будем. Нашу несостоявшуюся встречу с ним мы как-нибудь переживем. Чего нельзя сказать об обратном. По-моему, у меня будет намного больше шансов выжить, прыгнув под несущийся локомотив, нежели столкнувшись нос к носу со Скульптором.

Впрочем, с чего я взял, что упомянутые в сектантском пророчестве апостолы Монолита обладают телом? У нас нет доказательств их родства с обычными мутантами, так что Скульптор, Искатель и Буревестник вполне могут оказаться и призраками, и особями из промежуточного звена между материальными и нематериальными порождениями Зоны – чем-то вроде полтергейстов.

Едва эта гипотеза пришла мне на ум, как окованный железом живой шар взмыл над лощиной и умчался в лес со скоростью пушечного ядра, оставляя за собой узкую просеку. Никто – ни монстр, ни привидение – на берегу балки перед этим так и не засветился. Сошедшая с курса передвижная тюрьма для мутантов отправилась догонять «конвой», фигурально выражаясь, по щучьему велению, по неизвестно чьему хотению.

Мне оставалось только проводить шар глазами и вновь задуматься о нашем месте на этом аномальном пиршестве. Когда вокруг учиняли войну силы такого порядка, я ощущал себя тараканом, выползшим на танцпол ночного клуба в самый разгар вечеринки. Сколь ни был проворен усатый шустрик, лавируя между пляшущими двуногими гигантами, над ним всегда довлела угроза угодить кому-нибудь из них под каблук. И если повадки тех же кровососов были для меня в целом предсказуемы, то логика Скульптора представлялась мне тайной за семью печатями. Тайной, которую я при всей своей любознательности отнюдь не рвался разгадывать.

Трескучая какофония переместилась южнее и вскоре доносилась уже откуда-то из района неправильных деревьев. Кальтер толкнул меня в плечо и молча указал на противоположный склон. Следовало понимать, что майор намерен, не теряя времени, пересечь маршрут Скульптора до того, как он, возможно, двинет по нему назад. Несмотря на скороспелость, идея показалась мне вполне здравой. Стоило лишь подумать о том, что, повернув вспять, я рискую снова столкнуться с апостолом Монолита, как желание возвращаться сразу притухло.

Ладно, уговорил: провожу компаньона до места, где его ждет некое послание, а там посмотрим, как быть дальше. Возможно, с ним у Куприянова связаны все надежды, и, не обнаружив весточку, майор призадумается, нужно ли нам идти дальше. Главное, не упустить этот момент и воззвать к разуму Кальтера – авось да одумается. Я даже не стану настаивать на том, чтобы он отдал мне Полынный Слиток в виде компенсации за потраченное время. Пусть хотя бы покажет мне его и вдохновит на поиск оставшихся артефактов. За одно лишь неоспоримое доказательство того, что панацея – не миф, я буду по гроб жизни благодарен Тимофеичу. Как, надеюсь, и он мне. За то, что я излечу его от самоубийственной мании совершать необдуманные рейды.

– Хорошо знаешь этот лес? – поинтересовался Кальтер, как только мы выбрались из лощины.

– Более или менее, – ответил я, не став набивать себе цену, поскольку понятия не имел, куда мы идем.

– Тогда скажи, каким маршрутом быстрее достичь радарной станции: по проселку от хутора Красный или через лесопилку?

– Считается, что проселок – кратчайший путь, хотя на нем можно столкнуться с монолитовцами. Но в нашем случае предпочтительнее второй вариант. Я почти уверен, что если Череп не откажется от погони, он двинет на Припять через Красный и радарную станцию. Только не говори, Тимофеич, что твое послание находится там! Когда я предлагал «буянам» сыграть в кошки-мышки, то вовсе не имел в виду, что буду дразнить их, маяча у них под носом!

– Мы идем не на антенный холм, а к Небесному Пауку, – уточнил майор. – Мне доводилось бывать в тех краях. Но раньше я захаживал туда со стороны Диких Земель и о восточных сталкерских тропах знаю лишь понаслышке. Значит, говоришь, идти через лесопилку безопаснее? Что ж, тогда веди. Доберемся до Паука к обеду – объявлю тебе перед строем благодарность.

– Веселый ты парень, как я погляжу, Тимофеич! – кисло усмехнулся я, глядя на часы и сверяясь с ПДА-картой. – Думал, с тобой в дороге со скуки помру, ан нет – развлекаешь товарища по мере сил. То лясы поточим, то подеремся, то футбол посмотрим… Классно утро началось! Интересно, чем нас день порадует. А про вечер даже не заикаюсь…

Судя по характерным следам, Скульптор гнал по лесу сразу пять железных «мячей». Заляпанные кровью мутантов, на юг тянулись полдесятка узких параллельных просек. Иных улик «футболист» после себя не оставил. Было слышно, что на опушке кипят нешуточные страсти, но на убежище сектантов эта могучая тварь вроде бы не посягала. И, скорее всего, не посягнет. Случайся такое раньше, они не прятались бы на своей земле, а прорывались с боями на юг и пережидали неспокойные времена там. Тот, кто спустил с цепи Скульптора и его собратьев, не желал уничтожать своих преданных слуг – монолитовцев – и предупреждал их о грядущем Очищении через пророчество. Вполне возможно, что сегодня за стенами форпоста собралась вся секта в полном составе. Хозяину, который разрешил своему цепному псу побегать по двору, куда проще загнать на это время всех кур в курятник и накрепко запереть его, нежели уповать на то, что птицам хватит ума не попадаться на глаза резвящейся на свободе псине.

Расположенная юго-восточнее антенного холма лесопилка была известна всем сталкерам, кому доводилось хаживать в Припять. Обшитый досками распиловочный цех и сложенная из бруса конторка-теплушка торчали посреди окруженной лесом вырубки площадью с футбольное поле. Похоже, это маленькое предприятие было основано здесь незадолго до первой Чернобыльской аварии и успело дать стране – в ту пору еще огромной и многонациональной – не так уж много древесины. Ныне территория лесопилки заросла кустарником, все подъезды к ней – тоже, складированные в штабеля бревна и доски превратились в труху, строения обветшали, а оборудование проржавело. В общем, ничего особенного. Подобное запустение встречается в Зоне на каждом шагу, и лесопилка близ хутора Красный не была в этом плане исключением.

Именно так решили сталкеры, которые наткнулись на нее первыми и отметили данный объект на карте. Однако следующая шедшая по их стопам группа убедилась, что не все на этой вырубке так просто. Представьте себе удивление тех бродяг, когда вместо заброшенной полуразвалившейся лесопилки они узрели перед собой вовсю работающее предприятие! В обшитом свежими досками цеху два десятка трудяг копошились вокруг грохочущей пилорамы, подвозили бревна, пропускали их через нее и оттаскивали готовый пиломатериал. Скрипел, разъезжая взад-вперед, кран-балка, рычали бензопилы формировщиков штабелей, стучали топоры сучкорубов. И повсюду витал смолистый дух опилок, изрядно подпорченный вонью выхлопных газов и горячей смазки.

Безусловно, открывшие такую невидаль сталкеры воздержались от того, чтобы разыскать директора лесопилки и выяснить, с чего это вдруг в глубине Зоны были возобновлены лесозаготовки. Понаблюдав за работой пилорамы, разведчики в итоге установили, что идущий на вырубке производственный процесс – всего лишь сверх меры детализированный мираж. Нечастое, но встречающееся в Зоне явление – нечто вроде «говорящих руин», о каких упоминал в одной из своих шуточных песен Владимир Высоцкий. Пристально следившие за миражом наблюдатели не успели и глазом моргнуть, как разыгранное пред ними действо внезапно исчезло. Цех и конторка как по мановению волшебной палочки вновь превратились в обветшалые развалюхи, оборудование – в ржавый металлолом, а пильщики, равно как и рабочая атмосфера, в которой они трудились, испарились бесследно. Такой, понимаешь, местный аналог сказки про Золушку.

Мы с Кальтером достигли лесопилки к полудню, пройдя за три часа порядка четырех с половиной километров. Пока что единственными нашими врагами были аномалии, коих со времен моего последнего рейда в Припять значительно прибавилось. А вот мутанты словно вымерли, хотя Скульптор тут вроде бы еще не проходил. Я отметил, что царившая в лесу безмятежность начинает действовать на меня расслабляюще, и с опаской подумал, что до добра это не доведет. Парадоксальная ситуация: отсутствие эксцессов нервировало меня ничуть не меньше, чем их присутствие. Совсем психика ни к черту, а все куда-то рвусь, чего-то стремлюсь достичь… Интересно, а психические расстройства Полынный Слиток лечит? Судя по состоянию душевного здоровья майора – вроде бы нет, но кто его на самом деле разберет. Как большинство сумасшедших, Кальтер наверняка отрицал у себя наличие психических отклонений, а стало быть, и не пытался от них лечиться.