Андрей Круз - Те, кто выжил Страница 23

— Смотри, оружием торгуют, — сказал Дрика, толкнув меня под локоть.

Я обернулся, глянул, куда она указывала. Точно, сразу несколько стоящих бок о бок контейнеров торговали вполне конкретным товаром, в нынешние времена самым востребованным из всех прочих.

— Поглядим?

— А нам разве что-то нужно? — удивилась Дрика.

В чем-то права, наверное: у нас одних патронов почти три центнера, и стволов тоже хватает, и гранаты ящиками. Но кое-что все же требуется, если вспомнить.

— Нужно, — ответил я. — К снайперке патронов почти нет. Их и так было мало, и почти все в Нью-Йорке по «братьям из гетто» расстрелял. Да и вообще…

— Что «вообще»?

— Там посмотрим.

Выбор, к удивлению моему немалому, оказался богатым. Потом уже вспомнилось, что Бельгия хоть страна и маленькая, но производитель оружия очень большой, чуть ли не половину мира снабжала. В продаже было почти все, что можно пожелать, хоть выбор был куда меньше, чем в среднем аризонском магазине в былые времена. К удивлению моему, у торговцев хватало старых винтовок FAL, которые, как я думал, уже давно должны были быть распроданы в страны «третьего мира». Было много пистолетов «Браунинг Хай Пауэр» — уважаемая модель, хоть и старая, а еще я увидел несколько новых «браунингов», модели «Про-Найн», которые мне приходилось видеть в Америке, но стрелять или держать в руке не довелось.

Продавец — высокий худой мужик с растрепанной бородой — заметил мой интерес и протянул мне пистолет, сказав:

— Хотите посмотреть?

— Да, спасибо, — кивнул я.

Удобно. Самое первое впечатление — очень удобно, почти как М1911. Пластиковая рукоятка в ладонь села плотно, затыльник рамки улегся на руку сверху. Покрутил, прицелился в стену — точно нормально.

— Есть сменная задняя часть рукоятки, — сказал продавец. — Можно под руку подогнать.

— Да вроде и так ничего, — ответил я. — Магазины к нему?..

— Два в комплекте, и есть запасные, — ответил тот, выкладывая на прилавок несколько черных коробочек со стилизованной оленьей головой — эмблемой «Браунинга».

— А что по надежности? — спросил я.

— Нареканий не было вроде бы, — пожал тот плечами. — Бывают проблемы на первой сотне выстрелов, потом все нормализуется.

— А кобура под него?

— С этим сложнее, — поморщился он. — Модель новая, ничего под него не выпустили еще. Блэкхоковская «Серпа» от «Хеклер Пи 2000» подходит, кстати, только болтик регулировочный чуть-чуть распустить надо.

— А есть?

— Не было — не предлагал бы, — ответил тот спокойно, снимая с крючка прозрачную пластиковую коробку.

Открыв ее, продавец вытащил черную пластиковую кобуру с рычажком-стопором, покрутил винт крестообразной отверткой, протянул мне:

— Попробуйте.

Действительно, «браунинг» вошел туда как влитой, щелкнув запором. Все, теперь никак не вывалится, пока указательным пальцем не прижмешь плоский рычажок. С другой стороны, а зачем он мне? Сорок пятого у нас запас еще большой, а так я потрачу, как я понимаю, ресурс куда более ценный — патрон автоматный.

— Триста восьмой калибр матчевый есть? — спросил я, с сожалением отложив «браунинг» обратно.

— Есть, — ответил продавец. — Не много, но пару сотен наберу. Могу просто поменять на пять пятьдесят шесть.

— И курс?

— Обычный, три к одному, если военный стандарт.

— Кстати, откуда такое богатство?

— Я был местным дистрибьютором нескольких марок, еще с тех пор осталось, — ответил он. — А военным оружием уже потом разжился. Людей осталось мало, а оружия оказалось много.

Я задумчиво посмотрел на несколько FNC, выстроенных в рядок. Есть соблазн такой винтовкой разжиться, внутри ведь это, по сути, «калашников», как и мой утраченный все в той же Уичите Sig.[5] Причем все армейское, с полноценным «фулл-авто», разве что стандарт под все наши прицелы-фонари-ручки не подходит, тогда хоть выбрасывай добро… Нет, не вижу смысла. До России мне и наличного оружия хватит, а там все равно надо будет искать под другой стандарт. Лишнее это все.

Стоп, а вот это уже интересно… Мой взгляд упал на несколько стальных труб сантиметра по четыре толщиной, крашенных в черный матовый цвет и с какой-то маркировкой белой краской. Они явно напоминали глушители, и, судя по величине, не пистолетные.

— Глушители? — уточнил я на всякий случай.

— Они самые, — кивнул продавец. — «Брюггер унд Томет». Очень хорошо покупают.

— А у вас что, «сабсоники» в продаже есть? — немного удивился я.

Дозвуковой автоматный патрон должен быть сейчас ресурсом ценным — сомневаюсь, что кто-то его на продажу потащит.

— Нет, — ответил тот, — «сабсоников» нет. Но им и так можно пользоваться, звук все равно намного тише получается. — Он показал на мой М4, добавил: — Резьба подходящая, стандарт один и тот же, так что не пожалеете.

Перехватив мой непонимающий взгляд, сказал:

— Звуковой удар от такой пули негромкий, как воздушка хлопнула, а сам звук выстрела снижается на тридцать децибел.

— Ресурс какой? — уточнил я.

— Пожизненный, — сказал он. — Он полностью стальной, нечему портиться. Кстати, пристрелять только надо заново оружие: он скорость пули снижает немного, так что точка попадания смещается вниз. Хотя вблизи непринципиально, разница маленькая.

Хм, это мне точно пригодится. Просто наверняка, с гарантией. Шум от выстрела в замертвяченных местах в настоящую проблему превратился. Если его снизить хотя бы чуть-чуть — было бы очень здорово.

— Автоматика срабатывает?

— Разумеется, — ответил тот. — Даже у FNC срабатывает, а в М4 сопротивление меньше.

— Хорошо, вот это мне отложите. — Схватив с прилавка, я протянул продавцу сразу четыре глушителя. — И двести патронов «триста восемь». И вот это… — Я постучал пальцем по серой коробочке, в которой лежал гибрид пистолетного подствольного фонаря и лазерного целеуказателя. Потом добавил еще пару ЛЦУ[6] для автоматов, с проводками и креплениями, получив одобрительный кивок продавца. — Мне надо сходить за… — Я запнулся, затруднившись с формулировкой.

Сказать «за патронами» — звучит странно, «за деньгами» — так это не деньги.

— За платежным средством, — послышался сзади чей-то веселый голос, говоривший по-английски с сильным акцентом. — Извини, что вмешался, подсказал просто.

Я обернулся и увидел чернявого молодого парня с чуть горбатым носом, с трехдневной щетиной. Одет он был вроде чеченского боевика — кожаная куртка, камуфляжные штаны, берцы, разгрузка. На груди, стволом вниз, висел непривычного вида автомат. Я сначала чуть было за «галил» его не принял, лишь потом сообразил, что это какой-то совсем другой клон «калашникова». И у него, кстати, была планка под всякие приблуды, как раз наверху ствольной коробки, — это я сразу отметил. А вот магазин закруглен несильно, явно под натовский патрон машинка.

— Спасибо, — усмехнулся я в ответ. — Действительно проблема с термином.

— Издалека? — спросил он, взяв с прилавка обтянутый резиной бинокль.

— Из Амстердама, — вдруг ответила молчавшая Дрика.

— Надо же! — вроде как удивился парень. — Я тоже оттуда. Теперь уже нет, мы в Кааге сидим, там вода и безопасно, но раньше в Амстердаме жил.

Дрике явно хотелось поговорить — давали о себе знать нервы, а вот мне совершенно не хотелось давать ей разбалтываться. Больно уж собеседник на чеченца похож — общим своим стилем, я имею в виду, не лицом. Как-то вот так, ассоциации возникают. И жил он «раньше» в Амстердаме недолго, как мне кажется, судя по акценту. Не местный у него акцент.

Я обратил внимание на то, что он не один. Еще двое мужчин — один совсем молодой, другой постарше, лет сорока, одетые также, как и он, кожа и коммерческий камуфляж, — прогуливались у прилавков. Все темноволосые, крепкие… вообще балканский типаж, может, даже и сербы, чего это я так напрягся. Ладно, все равно не до них сейчас.

Слово «Амстердам» оказалось для Дрики триггером: она начала выспрашивать парня о том, что делалось в городе, но ничего неожиданного мы не услышали. Эпидемия началась в Амстердаме быстро, сразу во многих местах, через два дня город превратился в ад. Узкие улицы центра превратились в ловушки для тех, кто пытался убежать. Лишь день на пятый в городе появились спасательные группы военных, забиравшие людей из домов прямо через окна, и те, кто смог просидеть в своих квартирах до их появления, спасся.

Все это время одна часть выживших уходила к порту, другая — как раз к огромному аэропорту Схипхол, где поначалу пытались создать что-то вроде пункта приема беженцев. Получилось это плохо — никого не проверяли, туда проходили укушенные, скопилось много мигрантов, которые обычно склонны к анархии, а у военных не нашлось командира «с железной рукой», которой следовало навести порядок. Правда, теперь там поселилось много других людей, которых привлекло огромное здание аэропорта, ограждение и запас горючего.