Илья Тё - Броневой Страница 23

Капюшон, однако, скрывал еще одну деталь туалета. Танковый гермошлем. Сегодня ни на одной из локаций танковых боев не было (воскресенье, святой арамейский праздник), но Малярийкин действительно пер на бой.

Из оружия вместо привычных «Грома» или «Смоки», поставленных на броню, у Малярийкина имелся замечательный раскладной ножик-бабочка длиной восемь сантиметров, газовый пистолетик (успешно имитировавший обводами «глок-48»), а также кусок арматуры, размером, как он прикинул, примерно в два Элениных локтя. Не густо, да. Зато для души.

Эленочка сидела тут же, на соседнем сиденье, кривя рожицу с недосыпа.

Утром на полигон, где тренировался Малярийкин, подъехал Байбулатов и привез результаты предыдущего боя. Бой был спорный. Поэтому результаты предварительно отправили в центральную судебную комиссию. В Скайбокс. Результат (в пакете) прибыл на Тотенкопф уже утром.

По прекращении огня в локации выжило несколько игроков. Но в неповрежденных танках – лишь двое. Победу по результатам зачли Малярийкину. Однако, пролистав содержимое конверта, он был просто в бешенстве.

Обычно танкисты в групповых поединках не видели друг друга. Либо видели при рассадке по машинам издалека, в гермошлемах. Но карточки конкурирующих игроков, лежавшие в пакете, содержали личные фото.

С цветной бумажной распечатки на Малярийкина топорщило глазки знакомое лицо с козлиной бородой. Это был не кто иной, как Веник!

Как только Маляр узнал в одном из игроков знакомого чеховского отморозка, он сразу вскочил на «Кобру» и бросился к Лене.

Та не ждала, но не удивилась. Она была дома, жарила сибас. Такая милая, с заплетенной косой вместо привычно распущенных, химически заплетенных локонов, в широкой тунике «шолдер офф» и аккуратном передничке. Очень домашняя и уютная, как плюшевая пиранья. Малярийкина, впрочем, возбуждающий внешний вид Элены Прекрасной на этот раз не разволновал.

– Маляр, ты какой-то напряженный приперся, – ласково муркнула она, пожимая голым плечом, торчащим из-под туники.

– Да есть с чего.

– Расскажешь?

– Для этого и приехал. Скажи, ты знала, что вчера во время боя в одном из танков рядом со мной играл чеховский отморозок? Я зову его Веником. Такой с бородой, заплетенной в косу, трудно не узнать. Он с Юнгой шарился раньше. Ты должна помнить.

Элена снова пожала голым плечом. Глаза смотрели в сибас.

– Да, знала, – не стала отмазываться она.

– И?

– И? – Элена чуть повернулась и дернула бровью.

– И почему ты не сказала об этом мне?

– А зачем?

– Блин, Лена…

– Да ты только не кипятись! – отставив сковородку с раскаленной плиты, Лена резко шагнула к нему и приблизила лицо. – Просто скажи: зачем? У тебя же на роже написано, что ты сейчас поедешь его мочить!

– А ты против?

– Да, против!

– И почему?

– Да потому что дурак ты, ничего не знаешь. Горячий! Глупый! Это же ЧЕХИ. Они тебя на веревочки размотают. А потом меня заодно. Или, думаешь, не расколют они тебя, если захотят? Газовой горелочкой по яйцам пройдутся – соловьем запоешь! И потом, вспомни: твоя цель – Шапронов. Разве нет? Командор Шапронов, чемпион «КТО», убийца Ники и Калмыша, а не какой-то там козел с бородой!

– Я думаю, они принимали в этом участие! В убийстве Ники.

– Да кто?

– Да Веник! И этот, здоровый с ним один, похож на огромный Мешок. С татуировкой на черепе. Знаешь его?

– Да, знаю. Я всех чехов знаю, если ты не в курсе.

– Ты информированная, смотрю!

– Успокойся! Подумай, Маляр. Подумай, зачем тебе этот урод? Шапронов – он во всем виноват. Шапронов придумал этот план. Шапронов заказал Юнгу. Шапронов трахал твою Нику, перед тем как ей перерезали горло. А может, сам и перерезал. А может, сам трахал! Это Шапронов ломал ноги Калмышеву. А потом ржал, глядя, как тот пускает слюни, задыхаясь в удавке в твоей собственной мастерской. Риск огромен! Если сунешься к Венику – до Шапронова не доживешь. Понимаешь?!

Малярийкин смотрел на Лену не отрываясь. Потом медленно отвел взгляд. Посмотрел наверх, на потолок. В уголках глаз, в самых кончиках, проступила влага.

Ника… Калмыш…

– Ника, – сказала Лена, подходя ближе. – Ведь в ней все дело, да? Про Калмыша ты не вспоминаешь. А ведь ты с ней даже не спал… А вот со мной – да.

– Не в этом дело, – буркнул Малярийкин, отводя руки девушки от своего лица. – Просто… просто я должен это сделать, пойми. Шапронов недосягаем. Главари чехов – тем более. Но Веник, он здесь! Как простой танкист… Пойми, мы с Калмышевым и с Никой… столько лет… Это вся жизнь почти! Все, что я помню. Все, что у меня было… Пойми!!!

Лена послушно отошла, села на диван. Сырой сибас на остывшей сковородке уже даже не скворчал.

– Выходит, у тебя претензии не только к Шапронову, но и к чехам.

– Выходит, что так. Во всяком случае, к некоторым конкретным чехам. К тем самым, что делали предложение Калмышеву об убийстве Юнги. И тем, кто Калмыша с Никой потом убивал.

Лена промолчала. На этот раз.

Настоящая боевая подруга – не та, с которой трахаешься и тебе клево. Настоящая боевая подруга – это та, с которой тебе хорошо вместе сдохнуть. В последнее время у Маляра с Леной было много различных эпизодов в отношениях, много событий, как эротического содержания, так и романтического, как деловых отношений касательно танков, так и свободного досуга вроде совместных домашних посиделок с фильмами у нее на тайной квартире. Но только сейчас Малярийкин понял, что они с Эленой Прекрасной близки по-настоящему. Что это не просто секс, не просто развлечение богатой теледивы с косорожим карликом-автомастером и по совместительству танкистом, но нечто более сильное, светлое и… немного жутковатое. По фатальности результата.

После спора Лена не стала его переубеждать. Она сказала, что отправится с ним.

«Тут ведь главное что? – поясняла она Малярийкину. – Главное – соблюсти инкогнито. Узнают – нам обоим хана. Не узнают – прокатит. Еще поживем. Во всяком случае, до Шапронова!»

Адрес Веника был ей известен. Коллективная резиденция чехов находилась прямо в «сити» Скайбокса, в районе, где проживал Шапронов, где имела коттедж сама Элена. В районе, недоступном для простых смертных. В районе, совершить в котором покушение на любого из обитателей было невозможно. Однако начинающие игроки, вне зависимости от клановой принадлежности, могли снимать собственное жилье. Это правило было повсеместным и считалось обязательным даже для бандерлогов.

Веник снимал большой дом недалеко от полигона Ливан – того самого, в котором начинал Малярийкин. Адрес Елена знала.

Обсудив план, Маляр и его подельница собрали необходимые им предметы, переоделись, сели в машину и отправились в сторону Ливана. Машину, разумеется, взяли Маляра, чтобы Эленину не светить. Место достаточно глухое, видеокамер не ожидалось, но все же.

Малярийкин, как уже говорилось, был облачен в легкую танковую броню, спортивный костюм с глубоким капюшоном и солнцезащитные очки (а на дворе, между прочим, стояла ночь). Элена была одета аналогично – тоже в широкий и почти бесформенный спортивный костюм. Лицо скрывала балаклава. Под мастеркой талию девушки стягивал пояс с многочисленными карманами и обвесами. Надо сказать, что такая широкая (явно не по размеру) и дешевая спортивная одежда Элену очень портила. Узнать в ней светскую львицу в столь отвратительном наряде было невозможно.

Ровно в два ночи они остановились у особняка.

Особняком строение можно было назвать лишь с натяжкой. Веник проживал в большом доме, в два этажа, второй этаж мансардный. Вокруг домика, как водится, небо подпирал забор. Высокий, метра три минимум. «Ну, прекрасно, для нашего мерзенького дела даже лучше», – решил Маляр.

Судя по возне за забором, там обитали собаки. Выручила Элена. Вообще она взяла с собой «на дело» несколько больших сумок. А также рюкзак. Постепенно Малярийкин знакомился с их содержимым. Вначале из одной сумки появилась балаклава и бесформенный спортивный костюм. Потом из другой – пояс с причиндалами, а также множество инструментов. В этот раз Елена Батьковна извлекла из недр одной из сумок пластиковый пакет. В пакете было мясо. Сырое. Несколько кусков. Пройдя вдоль забора и выбирая наиболее глухие места (там, где над забором торчали ветки густых высоких деревьев), Лена закидывала куски мяса за забор. Очень скоро собаки начали тихо подвывать.

– И чего это? – поинтересовался Маляр.

– Швейцарский шоколад.

– Я серьезно.

– Да я тем более. Не парься, это лекарство.

– И что за лекарство?

– Поспят немного псинки.

– А, ну добро. Подожди, а ты где лекарство взяла? Вроде животных у тебя дома нету, и никуда мы не заезжали.

Элена тихонько выругалась.

– Мышьяк!

Малярийкин остановился. Собак он любил. И чтобы травить…

– Грех на душу, Лена. Нехорошо.