Константин Мисник - Война под поверхностью Страница 23

— Если ты пришёл арестовать нас, — не двигаясь с места, произнёс Птунис, — то это будет немного глупо, потому что на собрании колонии…

— Да знаю я, знаю, — поморщился Пронис, — кем вас выбрали на собрании. — Ты, — он кивком головы обозначил Птуниса, — главнокомандующий вооружёнными силами Ружаш. Ты, — он указал на Седониса, — его помощник по оружию. А Герфиса сделали главным механиком колонии. Никого не забыли, — он не предвещавшим ничего хорошего взглядом обвёл помещение, — все при деле! Но пришёл я не арестовывать вас, а пригласить на заседание Совета. Питрис хочет обговорить с вами разделение полномочий по руководству Ружаш. И так как после собрания вы сами не удосужились прийти к главе Совета, то он послал за вами, чтобы разобраться со всем сейчас.

— Неужели нельзя было подождать до утра, — скривилась Ароша.

— Нельзя, — даже не взглянув на неё, ответил Пронис. — Время не ждёт.

— Надо идти, — сказал Герфис и посмотрел на Птуниса, как будто извиняясь перед ним.

— Да, — кивнул тот. — Нельзя обижать людей, даже если они были в чём-то неправы.

Он встал. Пронис отошёл от двери, но в последнее мгновение Дарица заметила ненавидящий взгляд, который стражник бросил на Птуниса.

Девушка знала Прониса давно. Ещё с тех пор, когда была женой Бариса. Оба друга — и её муж, и Пронис — были задирами и любили подраться. Но Барис никогда не был таким жестоким, как Пронис. Хуже всего было то, что она помнила этот взгляд ещё с тех пор и знала, что ничего хорошего человеку, на которого Пронис так смотрел, он не сулит.

Дарица замерла в нерешительности, и даже на мгновение закрыла глаза, как будто отгораживаясь от этого мира. Затем она резко открыла их и бросилась на кухню. Вылетев оттуда, она сунула что-то в руки Ароше и, скороговоркой проговорив: «Молчи! Делай как я!» — вылетела из комнаты.

— Стойте! — закричала она вслед удаляющейся процессии. — Мы пойдём с вами.

Стражники, которые замыкали шествие, неуверенно посмотрели на Прониса.

— Вас не приглашали, — проскрежетал он. — Вы не входите в новое руководство колонии. И вам незачем туда идти.

— Мы — свободные люди, — ответила Дарица, догоняя всех. — И имеем полное право посетить Совет и его главу тогда, когда считаем это нужным. Если ты скажешь ещё хоть одно слово против, мы развернёмся и пойдём назад. Но вместе со своими мужьями.

Какую-то долю секунды главный стражник сверлил Дарицу взглядом, затем отвернулся и пошёл вперёд. Дарица схватила Арошу за руку и стала протискиваться между стражниками, сопровождающими их.

— Ты что мне дала? — испуганно прошептала ей Ароша на ходу. — Это же запрещено!

Дарица метнула на неё яростный взгляд и взяла Птуниса под руку.

15

Как только они вошли, Птунис сразу же почувствовал неладное. Во-первых, если не считать самого Питриса, больше никого из членов Совета не было. И хотя Птунис подозревал, что глава Совета мало считается со своими помощниками, всё же при разделении полномочий хотя бы несколько человек должны были присутствовать.

Во-вторых, ему не понравились стражники. Точнее, не они сами, а их настроение. Кроме того, что все они вслед за Птунисом и его друзьями вошли внутрь, было видно, что стражники сильно напряжены. Некоторые даже напуганы. Птунис заметил, что старый Брагис как-то странно смотрит на всех присутствующих, как будто не понимая, что происходит.

Кроме того, казалось, что в самом воздухе помещения повисло напряжение и угроза, настолько ощутимо присутствующие здесь люди выделяли эти эмоции. Птунис удивился, как остальные этого не ощущают.

Его мозг, ощутив опасность, сразу отдал команду, и сердце с гораздо большей скоростью толкнуло кровь в артерии. Как всегда в такие мгновения, он почувствовал, как у него свело живот. Одновременно с этим голова стала лёгкой и ясной, как стеклянный кувшин. Одновременно со всех сторон он ощутил различной силы мозговые вибрации.

Это его состояние было настолько приятным, что он чуть было не засмеялся. Но вовремя спохватился. Сейчас времени для смеха не было. И будет хорошо, если оно наступит потом.

Птунис слегка сжал руку Дарицы, несколько раз ударив указательным пальцем по её кисти. В воде это количество хлопков означало сигнал «опасность». Одновременно с этим он послал мозговые импульсы, обозначающие то же самое, в сторону Герфиса и Седониса.

Седонис с изумленным выражением лица стал оборачиваться к нему, и Птунис мысленно застонал. Но взгляд его друга остановился на стражнике, и Седонис что-то сказал ему с улыбкой. Стражник в ответ лишь нахмурил брови.

Птунис почти не слышал, что говорил его друг, — в голове его звенело от прилива крови. Он вдохнул воздух, слегка успокаиваясь, чтобы уменьшить шум в ушах, и сосредоточился на мозговых вибрациях Питриса. Сейчас крайне важно было знать, что на самом деле задумал глава Совета.

У Питриса дрожали руки. Ему казалось, что все это видят и в глубине души смеются над ним. Он сжал подлокотники кресла с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Ещё посмотрим, кто будет смеяться последним! Да кто они вообще такие, что смеют над ним смеяться? Над ним, возглавляющим Совет вот уже более двадцати лет!

Глава Совета стиснул зубы. После того что он сделает, над ним больше никто уже не посмеет смеяться.

И это правильно. То, что он делает, правильно. Питрис ещё раз повторил это про себя, отметая прочь ненужные сомнения. Он собрался уже открыть рот, чтобы заговорить, но его вдруг опередил Птунис.

Почувствовав сигнал, который Птунис отстучал по её руке пальцем, Дарица не удивилась. Она с самого начала поняла, что здесь затевается что-то нехорошее. Слава всем богам, которые, хоть и живут далеко отсюда, но всё же не оставляют её своим вниманием, за то, что она успела схватить два ножа и один из них сунуть Ароше!

Она незаметно сунула руку под одежду и с такой силой сжала спрятанное там оружие, что рука задрожала. Нет, так нельзя! Дарица ослабила хватку. Вот так лучше. Кисть должна быть слегка расслабленной, как во время тренировок.

Дарица ещё ни разу не пускала в ход оружие в схватках с людьми. Она даже не дралась ни разу, если не считать учебных боёв. Ничего, всё в жизни случается впервые. Она, не задумываясь, станет на защиту своего ребёнка, своего любимого и своего будущего. Ради этого она пойдёт на что угодно.

Пронис скользнул взглядом по Дарице и увидел, что у той выступил пот на виске. Ага, занервничала! Сама виновата, дура! Сидела бы дома, воспитывала дочку, и всё с тобой было бы хорошо. Но теперь время назад уже повернуть нельзя. Теперь ты здесь, и с тобой случится то же самое, что и с твоим Птунисом.

Главный стражник бросил ненавидящий взгляд на своего врага. Это он во всём виноват! Он, как вор, забрал у него женщину, и теперь он будет виноват в том, что она умрёт! Всё из-за него!

Пронис переместил руку ближе к ножу, спрятанному под одеждой. Он долго ждал этого часа, и он его дождался. Скорее бы всё произошло. У него уже нет больше сил ждать! Он облизнул языком пересохшие губы. Когда же, наконец, Питрис подаст сигнал?

Герфис абсолютно спокойно разглядывал одного из стражников, который сначала старательно отводил взгляд, а затем с вызовом уставился на него.

— Странно, — доброжелательно произнёс механик, — а почему я тебя раньше в форме стражи не видел. Ты ведь в Кормушке работаешь, верно?

Стражник вздрогнул, но быстро пришёл в себя. Он как-то нехорошо ухмыльнулся и придвинулся поближе к Герфису. Главный механик добродушно улыбнулся ему.

У Брагиса мысли неслись вскачь, как дикие кулы.

Несколько часов назад Питрис собрал стражников и членов Совета и сказал, что положение в Ружаш отчаянное и колонию нужно спасать. И если они не сделают этого сегодня, то завтра, возможно, будет поздно. Почти все члены Совета, испугавшись, покинули заседание. Оставшиеся несколько человек согласились с Питрисом, дружно кивали головами, но потом таинственным образом исчезли.

Брагис и сам видел, что происходит что-то необычайное, что привычный всем мир рушится, но он не знал, что делать. Тем более не понимал, кто виноват. И когда Пронис спросил его, готов ли он встать на защиту Совета, Брагис кивнул.

После этого Пронис привёл несколько человек, которые переоделись в форму стражи, и ушёл за заговорщиками.

Брагис всегда любил порядок и спокойствие. И когда ему сказали, что спокойствия больше нет, и указали на зачинщиков беспорядка, он готов был наказать их.

Но сейчас, стоя рядом со всеми, он вдруг осознал, что речь идёт не просто о наказании, а о чём-то гораздо более ужасном. Он уже почти догадался о чём, но, ещё до конца не веря этому, растерянно смотрел на присутствующих, надеясь, что его догадка всё же неправильна.

Птунис вздрогнул. Мысли главы Совета были бессвязны и хаотичны, но в них присутствовало только одно: смерть! Проклятие, что же делать? Ведь он тут не один. С ним любимая женщина, сестра, друзья. Неужели все они погибнут из-за него? Может быть, попытаться переубедить Питриса? Или кого-то из стражников. Не может ведь быть, чтобы все здесь готовы были пойти на это страшное преступление! И, чувствуя, что Питрис готов действовать, он заговорил первым.