Вячеслав Хватов - Ядерная осень Страница 23

– 'Только в полетах живут вертолеты… , - крутилась в голове древняя мелодия. Его охватило какое-то нездоровое веселье — так, понятно, отходняк начался.

– …только в полете растет челове-е-е-к… , - такими старыми песнями и такими же фильмами у Егора был забит весь ноутбук.

— Д-а-а, ноутбук, мобила. Сейчас было бы интересно посмотреть — тот ли это вертолет, что они с Колькой у поезда засняли, — Егор потыкал сенсоры на панели в кабине — мертвая, не зарядишь телефон.

— Так. Значит, ЭМИ по К-72 шарахнула. Может и радиация есть? — он отложил уже надорванную пачку спрессованной каши 'Чадо' и достал дозиметр.

— Сто двадцать рентген, — он отошел от вертолета к ближайшему дереву — норма.

Пачка каши полетела в ручей, а за ней последовали и все остальные находки. Егор оставил только дозиметр, один пистолет, обоймы к нему, нож, коробку нетадона (одну ампулу тут же вколол себе) и полетную карту. Он дал себе обещание — как можно быстрее заменить найденное оружие, на чистое.

— Интересно. Как же они до сюда дотянули-то? Такие? Здесь-то вокруг все чисто, — Егор читал что-то о ротации, но все же вертолет — не самолет. Не спланируешь. На ротации далеко не улететь.

Вернулся к трупам, брезгливо снял с одного — что-то отдаленно напоминающее рубаху, сложил в сварганенный из нее узелок, вещи и быстро зашагал прочь. Надо было еще до темна обогнуть эту людоедскую деревню и уйти от нее как можно дальше.

24.10.2026 г. Москва. Станция метро 'Полянка'.

— Он что-нибудь успел сказать? — командир ГБР посмотрел на жующего спичку заместителя.

— Да. Рассказал в общих чертах, что и где.

— Хорошо хоть не долго мучался, вон в первые недели что творилось — вспоминать жутко.

Помолчали.

— А в Раменках что? Там вообще в ангаре концлагерь устроили. Одноразовых рабов держат.

— Как это, одноразовых? — Бессонов застыл с поднесенной ко рту сигаретой.

— А так. Гоняют их раз или два наверх, а потом просто вышвыривают, как мусор.

— А зачем им вообще рабы? Как думаешь. Народу то в Раменках пруд-пруди.

— Ну я могу только предполагать, — заместитель потянулся за новой спичкой — ИСЗ у них на всех нет, а потребности большие. Прохоров успел рассказать, что и вентиляция и даже канализация там работает. Значит продукты и топливо в не мерянных количествах нужны, а весь запад попал под облако — не разгуляешься.

— Да били как раз по Раменкам, а угодило в Химки.

— Отклонилась боеголовка, мать ее, знал бы — сам бы ядерный фугас туда захреначил.

— Только и остается. А так. Что мы можем сделать? Да ничего.

— Да нет. Есть одна идея.

— Поделишься?

— Когда все для себя решу, — Бессонов потушил окурок — соберу всех на совещание, а пока вот что — прощупаем эти Раменки изнутри. Ты говоришь есть там народ, который с ФСБэшниками контачит — вот это дело. Мы то на поиске, да на охране зациклились, а в результате когда сладковцы несколько станций вынесли, мы даже не знали — кто это. Не зря ведь говорят — 'лучшая оборона — нападение'. Ты говорил Прохоров успел план начертить?

— Только той части, где они шли, а это, дай бог, одна сотая этого гребанного подземного города.

— Уже кое что.

— Но все равно четкого плана 'Раменок' у нас нет. Выхода ни на четвертую бригаду сладковцев, ни на шестую, ни на ФСБэшников у нас нет. Да ничего у нас нет, — заместитель разнервничался.

— Спокойно, спокойно Михалыч. Выставим секреты у Лубянки. Самых опытных ребят отправим в рейд на Мичуринский. Уж с чекистами, мать их, найдем способ связаться, а те уж нас и на четвертую и шестую Сладковцев выведут — раз уж ты говоришь, они им пленных переправляют. Вот вертолет навороченный — это да. Хрен собьешь. И сколько их там у сладковцев?

— И этого мы не знаем, — заместитель швырнул изгрызенную спичку в пепельницу. Найти сигареты, с каждым днем, становилось все труднее и труднее и он пытаясь бросить курить, изжевал с утра уже больше половины коробки спичек.

Епифанов еще раз прильнул к окуляру и внимательно, еще раз осмотрел всю Лубянскую площадь. Он занял удобную позицию на третьем этаже дома №3, войдя в него через окно второго этажа, выходящего во двор со стороны Никольской. Никого.

— Интересно, они на верх хоть иногда вылазят? — Сашка растирал закоченевшие пальцы.

Еще через два часа он уже топал в углу чьего-то разгромленного кабинета. День выдался каким-то особенно холодным. Едва он успел, вернувшись к окну, устроиться поудобнее, к зданию ФСБ тихо подкатил микроавтобус. Белоснежный, новенький, с тонированными стеклами, он не вписывался в окружающий ландшафт — усыпанную мусором, стеклом, загроможденную остовами машин, площадь.

— Не будь он бронированным — хрен бы они на таком красавце палились, — подумалось Сашке. Он подсветил лучом лазерного прицела номерную табличку 'Детского мира' и от стены бесшумно отделился темный силуэт.

Ни чего более оригинального, чем белый флаг, им в голову не пришло, и Сергеев шел к выходящим из машины, помахивая полотенцем. После недолгих переговоров, он, как условились, помахал сначала правой, а потом левой рукой. Значит все нормально. Иначе не махал бы вовсе или взмахнул бы только одной рукой.

— Что замерз? — Епифанов вздрогнул и медленно обернулся.

Над ним стояли двое.

— Тихо вошли, черти. Умеют.

— Поднимайся. Сейчас мы тебя чайком угостим, — один из них ухмыльнулся — нашим фирменным.

Если бы ему сейчас предложили вернуться назад самостоятельно — не факт, что он бы вообще сделал это. А если бы и вышел наверх — то о-о-очень не скоро. Сашка уже давно сбился с о счета — сколько уровней вниз они преодолели. К тому же иногда приходилось подниматься и вверх. От бесконечной череды аварийных лампочек, поворотов, лестничных пролетов, просто дверей и дверей герметических, у кого угодно могла закружиться голова.

Их новые знакомые не проявляли ни какой агрессии, более того, вели себя дружелюбно и поэтому Епифанов немного расслабился.

— Ничего себе. Ну, вы и забрались.

— А то, — предложивший ему 'чайку' Алексей, был не многословен. Сашка всю дорогу предпринимал попытки разговорить его, но безрезультатно.

— Классно у вас тут, — присвистнул Сергеев, покосившись на ствол стационарного огнемета, закрепленного на кронштейне, на стене, в конце довольно широкого коридора, перед еще одним поворотом.

— Автоматически управляется? — Сашка даже остановился.

— Для автоматики электричества до хрена нужно, — напарник Алексея посветил мощным фонарем — посмотри вон туда.

Чуть выше огнемета, замаскированная под трещину, просматривалась бойница.

— Это стандартная, с бронестеклом. Таких здесь полно. Этот вот ТПО-150 мы уже потом смонтировали.

— Это вы мужики рисковали сильно. Вас то мы без проблем с самого начала вели, а вот двое других — чуть наших не завалили, ушли. Это хорошо ребята сразу поняли — не Сладковцы. Их почерк уже знаем.

— Да. Они то у нас спецназовцы бывшие. Это я во внутренних служил, а Епифаныч вообще в инженерных.

— А как насчет чайку вашего, фирменного. Мне тут обещали…

— Забудь, — генерал подошел к шкафчику — 'чаек' наш — для особо неразговорчивых сладковцев, а я вас сейчас кофейком угощу, настоящим! — генерал погремел пакетиком с кофейными зернами — так что ты там говорил про шахту в Перово? Знаем мы эту базу — руки пока до нее не дошли. Москва то большая — здесь вообще — много чего интересного есть.

ЧАСТЬ 2. ЛИСТОПАД

Адским костром горизонт догорает.

Пеплом рассыпались павшие листья.

Дождь силуэты на стенах смывает,

что нарисованы атомной кистью.

Листьями люди скользят, умирая.

Бьют их наотмашь залпами ветра.

Годы в минуты, шутя превращая,

атомный дворник метет километры.

Люди, как листья лежат, увядая.

Листья, как люди, бросаются в бегство.

Небо, как дилер, с утра предлагает

микрогентгеново чудное средство.

Бронзу загара оно превращает

в язвы, в солярии дьявольском этом.

Кожа земли даже ночью сияет

всепроникающим радия светом.

В стоне безмолвном нейтроново быстро,

так и кружит карусель листопада.

Падают люди, падают листья.

Не избалованы полураспадом.

Глава 3. НОЯБРЬ

3.11.2026 г. Воронежская область. 10 километров к северу от с. Большие Липовицы.

Уже подсохшие полешки весело потрескивали в основании костра, а сырые нежились на верху, громко шипя и даже подвывая, старались выдохнуть едким дымом именно туда, где сидел Егор. Он бросил это бессмысленное занятие — бегать от дыма и сидел на чурбачке, вытирая рукавом слезящиеся глаза. В таких вот, не простых условиях ему и приходилось управлять своим 'Феррари' на экранчике телефона. Естественно, в который раз он доезжал, как говориться, до первого столба.