Бен Каунтер - Чаша Скорби Страница 23

Сарпедону неоднократно доводилось видеть гибель отличных десантников, но сердце его все равно наполнилось скорбью. Капитан Дрео, пожалуй, был самым уважаемым во всем Ордене человеком и к тому же крайне опытным солдатом. Именно его решительность стала ключом к победе над принцем-демоном Ве'Метом, и именно под его командованием все тела — вместилища Ве'Мета — были уничтожены болтерным огнем. Вот почему Сарпедон доверил ему миссию на Юмениксе. А теперь Дрео не стало, и его невозможно было заменить новым Испивающим Души.

— Что с пленником?

— Жива.

Солк махнул рукой в сторону следующего космодесантника — Сарпедон узнал в нем Крина, обычно таскавшего на себе плазменное орудие отряда. Но сейчас он нес спящую женщину, кажущуюся крошечной в его руках. Когда-то ее одежда была ржаво-красной рясой, украшенной знаками отличия Адептус Механикус, но теперь она превратилась в опаленные, грязные лохмотья. Женщина была низкорослой и похожей на мальчишку, с широким лицом, наполовину закрытым летной маской.

Апотекарий Паллас принял безвольное тело из рук Крина и сверился с показателями на тыльной стороне перчатки нартециума — инструмента, способного сделать переливание крови или, если потребуется, проявить милосердие Императора к тому, кого уже нельзя спасти. Сейчас на ее экран выводилась информация о состоянии женщины.

— Голодное истощение, — произнес он. — Практически без сознания. На корабле Карендина достаточно медикаментов, чтобы помочь ей.

— Говорить может?

— Еще нет.

Сарпедон узнал в ней одну из самых молодых женщин, увиденных им когда-то на Стратикс Люмина. А она в свою очередь должна была узнать в них тех самых Испивающих Души, что десять лет тому назад, когда она пряталась в ужасе от болтерного огня, ворвались в лабораторию, чтобы изгнать эльдарских пиратов. Теперь женщина была значительно старше, вокруг ее глаз пролегли морщины, а волосы на затылке были выбриты, открывая доступ к разъемам, имплантированным в череп.

Где-то в отчетах капитана Корвакса содержался перечень персонала, работавшего в том комплексе, и благодаря этим записям Сарпедон узнал имя женщины — Саркия Аристея. Тогда она еще была младшим адептом, без пяти минут лаборантом, и одной из немногих участников тех событий, кого удалось найти Испивающим Души. Странно было наконец увидеть ее после того, как пришлось заплатить столькими жизнями, — она выглядела такой маленькой и незначительной. Более семидесяти лет Сарпедон сражался с демонами и чудовищными ксеносами, а теперь именно она оказалась в его планах ключевым звеном, без которого весь Орден ожидала гибель.

Стоила ли Саркия Аристея жизней капитана Дрео, Эана, Хортиса, Дриана и гиганта Нициаса? Если предстояло одержать еще сотню столь необходимых побед, тогда — да. Но впереди было еще столько дел и тяжелейших сражений.

— Стабилизируйте ее состояние и переведите на корабль Карендина, — приказал Сарпедон Палласу. — Мне необходимо допросить ее как можно скорее.

— Может быть, будет более мудрым шагом, если капеллан Иктинос… — с некоторой неловкостью начал Паллас.

— Конечно, — ответил Сарпедон, поняв причину возражений апотекария. — Она и без того видела достаточно чудовищ на Юмениксе, и ей незачем показывать еще одно. — Даже до превращения в мутанта он производил внушительное впечатление, а сейчас его вид мог снова лишить Аристею сознания. — Пусть Иктинос поговорит с ней.

Паллас понес женщину к пассажирскому отсеку, чтобы осмотреть ее должным образом. Из шаттла выбрался Каррик в обугленных доспехах. Его лицо было сильно обожжено и, так же как у Солка, выглядело неестественно усталым для космического десантника.

— Как погиб Дрео? — спросил Сарпедон.

— Сторожевое орудие, — ответил Солк. — Он взорвал нижний вход аванпоста и первым бросился внутрь. Системы безопасности Механикус были включены, ведь на этот момент вся планета уже свихнулась.

— А остальные?

— Нициас скончался по пути сюда. Он получил многочисленные внутренние повреждения, а на корабле были только наборы экстренной помощи. Их мы израсходовали на женщину. Нициас решил погрузиться в полусон — и больше не проснулся. Остальные погибли в сражении или потерялись, когда мы штурмовали космодром.

— Как долго вы дрейфовали?

— Три месяца. В соответствии с планами мы должны были встретиться с вами позже, но Юменикс погибал очень быстро, и нам пришлось убираться. К тому же я не думаю, что она могла бы выдержать на борту шаттла дольше. Пища у нас закончилась еще неделю назад. Воздух слишком много раз прошел рециркуляцию, и она уже не могла им нормально дышать, а последний фильтр к воздушной маске мы тоже израсходовали.

— Судя по перехваченному нами астропатическому трафику, на Юмениксе была чума. У тебя или у кого-нибудь из твоих десантников проявлялись симптомы?

— Нет, — покачал головой Солк. — Условия были ужасными, но мы не принесли на себе ничего. И это не просто чума, командор. Это нечто, от чего гниль охватывает само сознание. Весь улей точно сошел с ума. А может быть, и вся планета. Мертвецы бродили по улицам, а живые резали друг друга. Когда дошло до этого, мы решили бежать. Иначе нам не удалось бы вытащить Аристею с планеты.

— Вы хорошо справились, Солк. После гибели Дрео ваши шансы были очень призрачными.

— Простите, командор, но мне его смерть кажется слишком высокой ценой.

— Высокой, но не слишком. Я не могу пока тебе рассказать, с чем мы сражаемся, Солк, но, поверь мне, это стоит любых жертв. Дрео будут помнить за ту роль, которую он сыграл в нашей общей грядущей победе. Но если мы проиграем, никого из нас уже не вспомнят. Ты со своими людьми должен переправиться вместе с пленником на корабль Карендина. Пусть он с Палласом займется вами.

Оба отряда возвратились на свои места, а потрепанные остатки команды Солка направились к стыковочному отсеку, откуда им вместе с Аристеей предстояло перебраться в корабль-госпиталь.

Возможно, что Солк был прав. Возможно, миссия, предпринятая Сарпедоном, была безнадежна и командор просто разбрасывался жизнями своих людей. Но сейчас он уже не имел права на сомнения, слишком многое было поставлено на карту. Они безгранично доверяли ему, несмотря даже на то, что он не мог рассказать им, ради чего они сражаются. Сдаться сейчас значило бы предать эту веру, а в условиях, когда вся Галактика мечтала уничтожить их, вера оставалась одним из немногочисленных преимуществ Сарпедона.

Следующий этап был самым рискованным из всех. Пока Паллас и Карендин занимались здоровьем Аристеи, а Иктинос допрашивал ее, импровизированной флотилии предстояло пронзить черное сердце, окруженное кордоном кораблей Империума. Испивающие Души могли считать себя везучими, если им удастся когда-либо вернуться назад.

— Мостик? — произнес Сарпедон в вокс.

— Да, командор? — ответил один из сервов на мостике.

— Дождитесь, пока они переправятся, и направляйте нас к следующей точке маршрута. Расстыкуйтесь с шаттлом. Докладывайте о любых контактах и передайте другим кораблям требование сохранять формацию.

Саркия Аристея должна была обладать знаниями, необходимыми Сарпедону. Они очень пригодятся Ордену в следующей стадии миссии, где каждому космодесантнику придется сражаться в значительно более тяжелых условиях, чем когда-либо прежде. И Инквизиция уже скоро снова начнет преследование. Слишком многое могло пойти не так, как надо, но Сарпедону приходилось смириться с этим риском. Ему было достаточно и возможности сражаться до самого конца, не отказываясь от миссии и не показывая врагам спину. Все остальное находилось в милости Императора и силе собратьев по оружию.

Сарпедон повернулся на своих восьми хитиновых лапах и направился обратно к мостику. Поскольку они были уже достаточно близко, флотилии не требовалось совершать очередной рискованный варп-переход. Тем не менее и в реальном пространстве им надо было избежать взгляда острых глаз капитанов боевых судов и пиратов.

Странные истребители пронзали космос, выстроившись в четком порядке и неся к одному из опаснейших мест в Империуме лучших из воинов Императора.

Флагман Тетуракта представлял собой огромную летучую гробницу. До того как Тетуракт появился и спас выживших, подчинив их своей воле, на Стратиксе погибли миллиарды людей. Из их трупов, доставленных во дворцы и храмы планеты, были сложены горы — гниющие монументы, демонстрирующие могущество болезней и судьбу тех, кто посмеет сопротивляться. Столь огромное количество погибших выглядело внушительным само по себе — великолепное и достославное напоминание о том, что Тетуракт держит саму смерть в своих руках, словно королевский скипетр. Ему хотелось постоянно окружать себя ею и брать с собой, когда он покидает Стратикс, чтобы всегда иметь возможность насладиться.