Аластер Рейнольдс - Дождь Забвения Страница 23

Выжженная зона начиналась к югу от равнины Эллада и простиралась почти до Кидонии, включая все изрытые кратерами нагорья Терра Аравия. Прочий Марс от полюса к полюсу покрывала хрупкая сине-зеленая пленка разных оттенков: заполонившая равнины выносливая генно-модифицированная растительность, рассаженная веком раньше. Проложенные по поверхности с лазерной точностью каналы чернильно блестели, у сочленений и узлов ирригационной сети Ожье различила белесые пятна городов и поселков, пунктир дорог и черточки стоящих на приколе дирижаблей. Обнаружились даже несколько легких перистых облачков, пригоршня гексагональных озер, состыкованных, будто соты.

Но между равниной Эллада и Кидонией расстелилась мертвая пустыня. Там ничто не приживалось. Даже беззаботные облака не слишком охотно заплывали туда. Выжженное пятно образовалось двадцать три года назад, в последние дни короткой, но жестокой войны между ретрами и програми за право доступа на Землю.

Ожье почти не помнила то побоище. Она тогда была ребенком, ее ограждали от горьких новостей. Но по большому счету война закончилась совсем недавно, и было чувство, что финальный расчет еще впереди. Верити подумала о Калискане, потерявшем брата при попытке вернуть Фобос. Калискану наверняка кажется, будто война отгремела лишь вчера. И он согласился допустить прогров на Землю после такой потери? Как можно быть настолько холодным и расчетливым?

Последовала новая серия маневров, более плавных. Неожиданно за окном вместо Выжженной зоны оказалась освещенная, усеянная механизмами стена причального дока. За ней Верити успела заметить изгибающийся, лишенный атмосферы горизонт и полосу очень темного камня.

Насчет Марса Ожье дезинформировали. Ее туда и не планировали отправлять.

За шлюзом ее встретили восемь человек в военной форме СШБВ, с ними два змееробота.

– Я Авелинг, – представился самый высокий мужчина в группе, рассматривая Ожье холодными алюминиево-серыми глазами. Наверное, его голосовые связки были повреждены. Говорил он медленно, хрипел – едва разберешь. – Вы переходите под мое начало на время миссии. Если имеются возражения, лучше разобраться с ними сейчас.

– А если не разберемся? – спросила она.

– Тогда мы посадим вас на первый же корабль до Заросли и отправим к трибуналу, ожидающему там.

– И лишь с половиной моей памяти.

– Верно.

– Тогда, если не возражаете, я под вашим началом. Пока, во всяком случае.

– Отлично, – заключил Авелинг.

Он выглядел опасным – тот тип мерзавца, что кажется еще страшнее из-за очевидной интеллигентности и лоска, сопутствующих хорошему образованию и воспитанию. От него прямо-таки веяло угрозой: чуть что, не успеете и вздохнуть – всех перебью. Ожье ничего не знала о нем, но мгновенно поняла: это ветеран войны, и, он наверное, убил больше прогров, чем она видела за всю свою жизнь. Причем ни разу не пожалел о содеянном.

– Но все же очень хочется знать, что я делаю на Фобосе, – сказала Ожье, уходя вместе со встречающими от шаттла.

Змеероботы скользили следом.

– А что вам известно о Фобосе? – спросил Авелинг.

Его голос звучал так, будто горло и связки с огромным трудом собрали из мелких клочков, как документ, пропущенный через шредер.

– Что мне лучше держаться от него подальше. Марс большей частью гражданский. Но вы, армия, прочно упаковали весь Фобос.

– Спутники – идеальные стратегические платформы для обороны Марса от прогров. Учитывая степень их защищенности, это идеальные места для секретных мероприятий, если в таковых возникает нужда.

– Я считаюсь секретным мероприятием?

– Нет, Ожье, вы заноза в заднице. Больше, чем шпаков, я ненавижу только необходимость быть вежливым с ними.

– Намекаете, что сейчас вы вежливы?

Ожье привели в маленькую комнату без окон, но с двумя дверями. Три сиденья, низкий столик, на нем два стакана и большой графин с водой. Одну стену занимал серый шкаф, заполненный магнитными лентами на белых пластиковых катушках. Рядом виднелся приемник пневмопочты.

Верити оставили одну. Она наполнила стакан, осторожно пригубила. Успела выпить полстакана, прежде чем дверь распахнулась и появилась коренастая, крепенькая женщина. Соломенные волосы пострижены коротко, практично, лицо могло бы показаться миловидным, если бы не впечатавшаяся в него хмурая гримаса. Одета женщина была в комбинезон со множеством кармашков и петелек, расстегнутый так, что виднелась засаленная, когда-то белая тенниска.

Вошедшая окинула Ожье колючим проницательным взглядом. Затем вынула изо рта окурок и щелчком отправила его в угол.

– Верити?

– Ну да, – ответила та осторожно.

Женщина подалась вперед, потерла ладонь о бедро и протянула руку Ожье:

– Я Маурия Скелсгард. Эти шишки обращались с тобой прилично?

– Э-э… – Ожье замолчала, не сумев подобрать слова.

Скелсгард села и налила себе воды.

– Знаешь, насчет этих людей нужно уяснить одну вещь. Я сама ее далеко не сразу поняла, уж поверь. Так вот, с ними лучше, чем без них. Авелинг – бессердечный сукин сын, но он наш бессердечный сукин сын.

– Вы из военных? – спросила Ожье.

Скелсгард осушила стакан одним глотком, налила снова.

– Нет. Я сопливый научный работник. Всего с год назад счастливо копалась на своей делянке, пыталась математически описать патологическую материю. – Предчувствуя вопрос Ожье, она пояснила: – Обычная теория червоточин утверждает, что для стабилизации и расширения входа в червоточину необходима субстанция, называемая экзотической материей. И это имеет дело с отрицательной плотностью энергии… Надо сказать, эта отрицательная плотность – очень капризная штука. Но как только нам досталось на полгроша сведений о гиперсети, стало ясно: ее составляющие – не червоточины в классическом смысле. И очень скоро мы поняли, что для объяснения их нужно нечто на порядки более странное, чем экзотическая материя. Оттого и родилась патологическая материя. – Маурия пожала плечами. – Мы физики. А физики должны время от времени шутить, хотя у нас не всегда хорошо с чувством юмора.

– Это нормально, – кивнула Ожье. – Вы бы слышали, какие шутки считают смешными археологи.

– Думаю, мы в одной лодке. Обе занозы в заднице, гражданские эксперты, с которыми Авелинг, хочет он того или нет, вынужден сотрудничать.

Ожье улыбнулась:

– Этот парень неравнодушен к штатским.

– Ага, просто тает от любви.

Скелсгард опорожнила стакан во второй раз. Костяшки ее пальцев покрывала короста и грязь, под короткими ногтями – жирный траур.

– Слыхала я про трибунал. Похоже, тебя взяли за мягкое место.

– Заслуженно. Я почти убила мальчика.

– Если, как я слыхала, его семья и вправду такая богатая и влиятельная, его запросто починят.

– Да, надеюсь, он выздоровеет. Совсем неплохой парнишка.

– А с тобой как? Говорят, ты замужем за Питером Ожье.

– Была замужем.

– Хм… Пожалуйста, не разочаровывай меня. Не говори, что в семье мистер Совершенство – полная свинья. Я не вынесу, если мои иллюзии разлетятся в прах.

– Да нет, – сказала Ожье устало. – Питер достойный человек. Не совершенство, конечно, но и не такой уж плохой. Проблема со мной, не с ним. Я слишком увлеклась работой.

– Надеюсь, оно того стоило. Дети есть?

– Мальчик и девочка. Я их очень люблю, но так мало уделяю им времени…

– Думаю, это сильно упростило выбор, когда речь зашла о милом предложении Калискана.

– Можно было просто покончить со мной, – сказала Верити. – Засунуть куда-нибудь вроде венерианской каторги. И при следующей встрече с детьми они бы меня не узнали. А так есть шанс относительно легко отделаться. – Верити замолчала, неловко поерзала: стыдно было вот так обсуждать свою жизнь. – Конечно, было бы немного проще, если бы я знала, какого черта от меня требуется.

Скелсгард пытливо глянула на нее:

– А о чем тебе говорили до сих пор?

– Об исследованиях прогров по структурам АБО.

– Это, по крайней мере, неплохое начало.

– А еще сказали, что нашли путь внутрь. И я должна лезть туда. Наверное, Фобос имеет какое-то отношение к этому пути.

– И не какое-то, а самое прямое. Года два тому СШБВ обнаружили неактивный портал. Прямо здесь, погребенный под парой километров породы. Потому меня срочно взяли в команду. Я больше всех смахиваю на эксперта по проходу гиперсети за пределами Полисов. Что, надо сказать, совсем немногого стоит. Но по крайней мере, теперь у нас есть настоящая червоточина, чтобы наиграться вдоволь.

– И ты заставила ее работать?

– Если не обращать внимания на тряску, то да.

– А прогры ничего о ней не знают? Не обнаружили ее, пока хозяйничали на Фобосе?

– Они глубоко не заглядывали. Мы сами наткнулись случайно, строя новый жилой квартал.

Ожье вдруг ощутила прилив энергии:

– Я хочу посмотреть!

– Отлично! В общем-то, для этого тебя и привезли. – Скелсгард сдвинула потрепанный рукав, глянула на часы. – Тогда лучше двигаться прямо сейчас. Транспорт придет с минуты на минуту.