Сады пяти стремлений - Вадим Юрьевич Панов Страница 23

Стражник покрутил увесистый золотой кругляш, попутно убедившись, что это не фальшивка, прищурился, беззвучно, но шевеля губами, прочитал простенький текст, после чего уставился на дер Даген Тура:

– Герметикон?

Помпилио промолчал.

– Но это ведь сказка.

Тишина.

– Это… это… в него никто не верит!

Помощник взял монету, изучил надпись и тихо пискнул.

– В Герметикон не нужно верить – он просто есть, – произнёс Помпилио, глядя старшему серифу в глаза. И властно добавил: – И не смей больше со мной разговаривать и даже приближаться. Я не в настроении общаться. Следующий, с кем я заговорю, будет кто-то из руководства. Желательно – высшего.

И отвернулся.

Мерса понял, что выступление придётся продолжить, вздохнул, сделал шаг вперёд, вновь оказавшись перед Помпилио, кашлянул и постарался чуть сгладить заявление мессера:

– В общем… э-эээ… вы всё слышали. Я… э-эээ… рекомендую сообщить вашему начальнику, что прибыли посланники Герметикона, но прежде – снять с нас наручники. Мессера они злят, если вы ещё не заметили, а мессера… э-эээ… злить не надо. Извините.

* * *

«Мессер умеет быть очень убедительным.

Судя по всем признакам, включая начало их календаря, мы оказались на планете, заселённой во времена Белого Мора, причём, судя по внешнему виду рыбаков, заселённую теми, кто от него бежал, а не болел – аборигены оказались обыкновенными людьми, ничем не напоминающими спорки. Однако по каким-то причинам на этой планете, в отличие от подавляющего большинства остальных миров Бисера, в народной памяти сохранилась весьма обрывочная информация о Герметиконе. Она не скрывалась, как я потом узнал, и в книгах можно было прочитать о том, что предшествовало переселению, но простолюдины слышали лишь о некоем Исходе со звёзд, который сопровождался страшными лишениями. К счастью, блюстители порядка знали слово «Герметикон», однако никто – ни рыбаки, ни серифы – не среагировали на слово «мессер», а значит, на Траймонго не была принята адигенская форма правления. Меня, как представителя республиканского мира, это обстоятельство не обеспокоило. Мессер, в свою очередь, просто обронил, что Траймонго – не первая планета, скатившаяся в дикость. На этом наше обсуждение политических реалий закончилось.

Да это и неважно.

Важно то, что какая-то память о Герметиконе сохранилась и у народа, и у властей, и мессер сделал всё, чтобы её пробудить.

А что нам ещё оставалось?»

Из дневника Андреаса О. Мерсы alh.d.

* * *

«Встречают по одёжке…»

На всех планетах, во всех обществах, построенных людьми во время расселения по Герметикону, даже в тех, в которых позабыли о родных планетах, сохранилась эта или подобная пословица, говорящая о том, что первое впечатление формируется отнюдь не вашими деловыми качествами, а умением показать себя. Ты входишь – и тебя оценивают. И от того, как оценили, зависит то, как с тобой будут говорить, легко ли ты завоюешь доверие собеседника или придётся приложить усилия, чтобы изменить неудачное первое впечатление.

Ведь встречают – по одёжке…

ИХ Бабарский знал об этом едва ли не лучше всех, всегда следил за тем, как выглядит, однако сейчас столкнулся с нетривиальной проблемой: он выглядел хорошо и опрятно, пока рыбацкая шхуна добиралась до Вонючего порта, суперкарго успел привести в порядок свой очень хороший, неброский, но дорогой дорожный костюм, показывающий своего владельца человеком с достатком, но не кичащегося им. К сожалению, при всех достоинствах костюм имел один-единственный, но очень важный недостаток – он не был пошит местными мастерами. Крой и фасон отличались от того, что носили на Траймонго, и выдавали пусть и не сразу, но выдавали в Бабарском чужака. И если на планетах Герметикона это не имело значения – там к чужакам привыкли, то для нелегального изучения новой планеты костюм категорически не подходил. Позаимствованных у рыбаков денег на приличную местную одежду, разумеется не хватало, ходить в обносках ИХ не собирался и после долгих размышлений, а так же, учитывая стоящую жару, принял половинчатое решение: снял модный дорожный пиджак, отдалённо напоминающий куртку, вывернул подкладкой наружу и повесил на сумку, заодно замаскировав её необычный для Траймонго вид. Брюки и рубашка отличались не очень сильно, и Бабарский понадеялся, что аборигены не обратят на них внимания.

Одновременно с созданием нового образа ИХ обдумывал дальнейшие действия. В частности – где искать первого делового партнёра, в выборе которого ни в коем случае нельзя было ошибиться. Услышав о погромах, ИХ с сожалением расстался с мыслью посетить Старые Казармы на острове Пушкарей, прибежище местных уголовников, с которыми – в этом Бабарский не сомневался – он смог бы легко найти общий язык. Увы, но после шумных беспорядков полиция, точнее, серифы, как тут называли стражей закона, станут в первую очередь трясти бандитов. А кого ещё? Учитывая тяжесть случившегося – а в городе, как успел убедиться ИХ, только об этом и говорили, – трясти уголовников будут сильно, и, чтобы умаслить серифов, они сдадут кого угодно, а уж подозрительного чужака в странной одежде – в первую очередь. Соответственно, делового партнёра, с помощью которого предстояло раздобыть достаточно местных денег, пришлось искать среди законопослушных граждан, которые, как правило, с подозрением относились к сомнительным, хоть и прибыльным предложениям. Бабарскому предстояло за небольшое время – чтобы не примелькаться и не вызвать подозрений у слоняющихся по улицам серифов, определить подходящего человека и завязать с ним взаимовыгодное знакомство.

Что же касается острова Золотого Карпа, то от его посещения суперкарго тоже отказался. Несмотря на то что район крупных компаний и, соответственно, дорогих магазинов стоял вторым в его списке – как показывал богатый опыт Бабарского, договориться с этими людьми было так же просто, как и с бандитами, только разговор следовало вести немного в ином ключе. ИХ говорить умел по-разному, но не пошёл, причём по той же причине, по которой передумал идти в Старые Казармы, – из-за погромов. Но если уголовников серифы будут трясти, то ювелиров с Золотого Карпа – охранять, а значит, блюстителей порядка на острове тоже будет много. В итоге Бабарский выбрал дорогой, но не такой роскошный, как Золотой Карп, квартал и неспешно обошёл его, бросая внимательные взгляды на владельцев ювелирных лавок. Заглянул в парочку, поговорил, одновременно оценивая собеседников, но хорошее впечатление на него произвёл только хозяин третьего магазинчика.

– Добрый день.

– Добрый день, синьор, – дружелюбно отозвался худощавый старичок-владелец. – Чем интересуетесь?

– Хотел бы посмотреть жемчуг. Вы ведь им занимаетесь?

– Мы в Абергульфе, синьор, – улыбнулся старичок. – Абергульф – морской порт,