Шурупы - Владимир Николаевич Васильев Страница 23

Но в этот вариант Виталий почему-то верил не очень.

Имелся и другой, и как раз его очень хотелось как следует обмозговать, хоть бы и прямо на ходу. Виталий уже даже прикинул, с какой стороны подступиться и во что в первую очередь мысленно вгрызться, но тут его отвлекли.

Навстречу топал одинокий боец в не успевшем запылиться термокостюме и новеньких маске и шапке. Виталий решил, что это кто-то из местных: либо семеновец, либо прикомандированный троец. Однако вместо того, чтобы проследовать мимо по текущим делам, боец неожиданно зашел в лоб и в паре метров от чинно шагающих спецов остановился.

Замерли и Виталий с Юрой.

– Вот вы где, капитаны! Я вас обыскалась!

Голос из-под маски звучал глуховато, да и лица толком было не разглядеть, но вот глаза! Едва Виталий в них глянул, с собственных словно пелена упала.

– Здравствуй, Валюшка! – изумленно поздоровался Виталий. – Ты-то здесь каким ветром?

Встретилась им не кто иная, как Валентина Ищенко, – стажер-референт шефа, полковника Красина, а ей по всем мыслимым резонам следовало пребывать не здесь, у черта на тигонских куличках, а на Луне, в норе, при начальстве.

– Мастер вас ждет, немедленно!

– Что, и он здесь? – опешил Виталий.

– Ну конечно! Пойдемте, я проведу!

Виталий растерянно поглядел на Сытина – тот из-под маски разве что не сиял.

– Час от часу не легче, – пробормотал Виталий. – Веди, красавица! Веди, умница…

Умница-красавица привела оперативников к сидящему поодаль от семеновских кораблей шлюпу-пятисотке новейшей модификации. Вживую Виталию таких видеть еще не доводилось, только в видеосводках да в техдокументации. На створках головного шлюза красовалась не знакомая Виталию эмблема, похожая на эмблему космографической службы Генштаба, но только похожая – свиток на заднем плане был такой же, а прибор на переднем – другой, не стандартный штурманский модуль (каталожный код UD-512107), а скорее двойная локационная сшивка без тазионара (SD-509004 и 005). Впрочем, изображение было слишком схематичным, чтобы судить совсем уж без апелляций; возможно, у Виталия просто разыгралась ассоциативная память или банально – фантазия.

Внутри сразу стало понятно, что корабль штабной. Такое с порога чувствуется: атмосфера особая. Сколько не вентилируй, а у бойцов всегда пахнет казармой, у механиков – мастерней, у вещевиков – каптеркой и немножко спиртом, а у штабистов – пыльным архивным пластиком. Вроде и борт новехонький, а уже пахнет. Или опять фантазии?

«Кажется, я малость пересидел под вынужденным арестом, – подумал Виталий с легким раздражением и сам себе скомандовал: – Крыша, стой – раз-два!»

Стажера все эти тонкости интерьеров не интересовали вовсе – по той простой причине, что Валя Ищенко сняла, наконец, маску с шапкой. Женское лицо в реалиях тигонских куличек действительно привлекало максимум внимания, поэтому стажера легко было понять. А когда она избавилась и от термокостюма с унтами, Юра вообще погибать начал. Там было на что посмотреть, невзирая на общую бесформенность полевого шурупского облачения, которое Валя надела под термокостюм.

Как только облачение было должным образом разглажено и одернуто, девушка повела рукой в сторону фордека:

– Сюда!

Перед шлюзом в пилотскую кабину направо и налево симметрично располагались две двери в каюты. В пятисотках схожей планировки Виталий ранее встречал только диагональное расположение – по правому борту дверь обычно сдвигалась дальше в корму, а по левому находилась на том же месте, где и здесь. В целом здешняя планировка была неправильной: по авралу или тревоге выскакивающим из кают людям совершенно излишне сшибаться лбами. Наверное, экипажу этой пятисотки по тревоге торопиться некуда и незачем…

Виталий хотел вторично отругать себя за разгулявшееся не к месту воображение, но не успел. Валя открыла дверь и вошла, прямо так, без стука.

– Ребята здесь, Николай Евгенич! – доложила она полуофициально.

Виталий со стажером вошли следом за ней.

«Действительно кабинет, – подумал Виталий, быстро оглядев помещение. – Но не обжитый, а как стандартный рабочий отсек в мобильном штабе, – подчеркнуто временное пристанище».

– Здравия желаю, мастер! – поздоровался Виталий и с удовольствием щелкнул каблуками. – Докладывать?

– Докладывай, – проворчал с виду шурупский полковник Красин, а на самом деле – самый настоящий флотский адмирал, начальник R-80.

– Письменный приказ от шестого двенадцатого выполнен в полном объеме. Все документы и материалы были опечатаны и вплоть до прибытия компетентных лиц пребывали под моим беспрерывным надзором. Переданы по оглашению пароля и предъявлению полномочий один час и… э-э-э… девятнадцать минут назад, служебное подтверждение у меня на коме.

– Добро, – кивнул мастер спокойно. – Вольно. Как они… в смысле – компетентные лица? Сильно выкаблучивались?

– Да я бы не сказал, – Виталий пожал плечами. – Держались сухо, не особенно дружелюбно, однако и без откровенного давления. Я бы сказал – скорее деловито. Под финал, правда, чуть очеловечились, но очень чуть. На полшишечки.

Красин кивнул и неожиданно обратился к стажеру:

– А ты как, кадет?

– Нормально, мастер! – бодро отозвался тот.

– Правда нормально? – уточнил шеф почему-то у Виталия.

– Да молодцом парень, правда. Грех ругать, – подтвердил Виталий сдержанно. – И учится прям на глазах. Я думал, после этого дела и квалифицировать уже, а оно видите, как повернулось…

– Ничего никуда не повернулось, – проворчал полковник.

Потом покосился на стажера, на Валентину, сидящую за референтским столиком в стороне, и скомандовал:

– Ну-ка, кадет! Сейчас наша умница-красавица пойдет делать нам кофе, а ты ступай ей помоги!

Валентина тотчас встала. Юру тоже упрашивать было не нужно – улыбка стала шире физиономии.

– И дверь прикройте поплотнее!

Прикрыли.

– Бери кресло, присаживайся… – велел Красин Виталию.

Каюта-кабинет полковника была заметно просторнее, чем их со стажером пристанище на шестисотке тройцев. Даже больше, чем пенаты Виталия на его персональной пятисотке. Да и организована была зеркально: помещение у входа рабочее, а тупиковое – жилое. У Виталия было наоборот.

Выщелкнуть из захвата у переборки одно из кресел и закрепить перед столом полковника было делом нескольких секунд.

– Что тебе сказали? – спросил Красин.

– В сущности – ничего. Я решил, что дело у нас забирают, как тогда, на станции «Яшма», поэтому и вел себя соответственно, в Солнечную засобирался. Но после приема материалов эти спецы с полномочиями намекнули: мол, не спеши восвояси. Мол, погоди чуток, и тебе объяснят, чего и как дальше. Я упоминал, что под конец они слегка очеловечились, – как раз это я и имел в виду. Только не понял, кто будет объяснять. Получается, вы, мастер?

Если Красин и собирался прояснить ситуацию, то явно не торопился.

– Расскажи-ка еще разок, что вы там откопали? В деталях. С самого начала.

– Вылетели на координаты, – начал Виталий. – Почти сразу определили, что яринский «Джейран» застрял в трещине. Было ли это результатом