Воин Ордена - Максим Шторм Страница 23

Был бы я чуть более сентиментальным, обязательно бы прослезился, ручаюсь!

— И уже завтра этому парню светит рейд в разведку к Западным рубежам, поэтому пусть отдохнёт перед вылетом как следует.

— Сразу в рейд? — выпучил глаза комендант. Даже охранники недоверчиво уставились на меня. Увидели во мне потенциального покойника?

Сержант, поворачиваясь к выходу, усмехнулся в свои седые усы.

— Бестужев два экзамена сдал. И академический и капитанский.

Когда за ним захлопнулись двери, комендант отодвинул в сторону тарелку и достал из ящика стола толстенную замызганную книгу. Раскрыв её на нужной странице, он пробормотал под нос:

— После экзамена Кречета ты должен выглядеть как минимум хуже меня. А ты даже на ногах стоишь самостоятельно!

Видимо, о том, как командир Корпуса относится к вновь прибывшим новобранцам тут знали не понаслышке. Я пожал плечами.

— Мне повезло.

Комендант всмотрелся в побледневшие синяки на моей физиономии и хохотнул:

— А ты шутник, дружище! Ладно, пойдём, отведу тебя в твою конуру. На самом деле свободных мест у нас валом. Нет никакой необходимости расселять народ по четверо как в стародавние времена. Возможно, даже отыщется тебе незанятая келья.

Через внутренние двери мы вошли в просторный и прохладный коридор. Оказавшийся на порядок шире меня в талии, но ниже почти на голову комендант непринуждённо тарахтел, пока вёл меня за собой. Я же только успевал крутить головой, подмечая малейшие детали. Оружие на стенах, истрёпанные знамёна, нависающие над нами дубовые балки перекрытий. Еще мне показалось, что за нами наблюдают чьи-то внимательные глаза. Но наверно, именно что показалось. Не может же тот неизвестный сидеть наверху под потолком и пялиться на нас оттуда!

— Да, пожалуй заселю тебя в пустую комнату. Туда, правда, далековато топать, но зато жить будешь отдельно. Обрати внимание на стены, увидишь план здания. Сам определишься, где столовая, баня, отхожее место. Так же из казармы идет прямой ход в арсенал. Там хранятся доспехи и оружие. Я— то уже своё, как видишь, отвоевал. Повседневной одёжкой и средствами личной гигиены тебя обеспечим. Что касается остального… С тобой не всё так просто, приятель.

— А что так? — враз насторожился я.

— Ты ж вроде как наследный дворянин. Тем более сам знаешь какой… Все твоё добро должно быть в твоём Имении. Исподволь так было. Никто из Бестужевых тут и не проживал особо, насколько мне известно. Но Кречет установил свои правила, с коими считаются все. И раз он тебя направил сюда, значит, так тому и быть. Кой-каким оружием тебя снабдим, не сомневайся. А вот броня… На каждого Часового в местных кузнях куётся по личным меркам собственная Броня. Это тебе не картонки академические… В них тут просто не выжить. И проходит немало времени, пока дождёшься своего комплекта. Всё расписано до каждого человека! Так что пока повоюешь голышом.

Мы повернули в левое крыло и продолжили дорогу. Пока нам встретилась лишь пара человек, безразлично скользнувших по мне стариковскими взглядами и приветственно кивая Глебу. У меня же на лбу не написано, кто я таков!

— И зная это, капитан уже тащит меня на вылет в Приграничье?

— Он у нас большой оригинал, — усмехнулся комендант, дёрнув культей. — Да ты не боись. В основном разведывательные рейды так и называются, потому что ты в них занимаешься в основном подглядками. Вряд ли тебе сразу же придется повоевать. Это ещё успеешь. Прорывов границы и свежих Проколов у нас всегда в избытке. Кстати, если услышишь рёв сирены, неважно, днем или ночью, это сигнал к сбору. Сразу выпрыгивай из койки и дуй в арсенал. Других сигналов тут не бывает. Никаких учебных или пробных. Только тревога о боевых действиях. Запомни.

Мы дошли почти до тупика, глухой стены, на которой так удобно для меня была прикручена болтами прямо к каменной кладке большая бронзовая табличка с начертанным прямо по ее поверхности очень точным и подробным планом огромной казармы. Мы остановились напротив последней справа двери и комендант наставительно сказал:

— Двери не запираются. Замков в них нет. Как нет и запоров. Но ты не переживай, воровства у нас не бывает. Эту дурь из тех, кто считает себя умнее других, тут быстро выбивают. Вместе с мозгами.

Я недоверчиво посмотрел на него. Глеб усмехнулся, но я видел, что он и не собирался шутить.

— Дружище, в рейдах и на тревожных вылетах всякое случается. А Часовые такие люди, как и все. Может, чуток покрепче, но отнюдь не бессмертные. Так же мрут, как и простые крестьяне.

— Понял, не дурак.

— А дураки тут и не выживают, — комендант толкнул дверь и на полном серьёзе добавил: — На вид ты неплохой парень, Бестужев. И вот что я тебе скажу. Я тут уже пять лет штаны протираю, с тех пор как мою руку отгрыз осквернённый медведь. Вижу, не слыхал о таком диве? И не дай бог увидеть. Мы, Часовые, невосприимчивы к большинству ядов, переносим на ногах почти все известные болезни, наши раны затягиваются в три раза быстрее, чем у простых людей. Но вот отращивать новые конечности взамен потерянных мы так и не научились! Так вот… Я тут уже пять лет, и насмотрелся на всякий народ.

Он понизил голос и негромко произнёс:

— Из той пятёрки, что прибыла с тобой, никто не доживёт до конца года. Пара ребят из них вроде и не последние олухи, но… Здесь никто ни с кем нянькаться не будет. И если у тебя есть хоть капля мозгов, ты это быстро поймешь. Нет, уж извини. Иным тварям плевать на твое дворянское происхождение.

Товарищески хлопнув меня по плечу, комендант напоследок сказал:

— Иди обживайся, я пришлю кого-нибудь с постельным и прочей чепухой. Я ж тут кто-то вроде завхоза… Людей— то особо не хватает. Вот и пристраивают нас, калек, чтоб хоть какую пользу приносили.

Последние слова Глеб произнёс обыденным тоном, не жалуясь, а просто констатируя давно известный и свершившийся факт. Провожая его захромавшую по коридору грузную фигуру, я вдруг понял, что он по сути