Быков Андрей - Псы границы Страница 24

   В посёлок я их временами отпускал. Так сказать, "на побывку", в те дни, когда и в посёлке выходные были. Ну, понятное дело, и сам тоже ездил...

   "Побывка" такая у нас начиналась всегда одинаково. Первым делом заезжали к старосте, в баньке попариться. Да заодно домашним пивком побаловаться. Потом, оставив у старосты на дворе лошадей, шли в кабак. Там, сев за столом, заказывали плотный ужин и хорошую выпивку. Однако напиваться - не напивались. Помнили о том, что утром домой возвращаться. Там же, в кабаке, к нам подсаживался кто-либо из сельчан. Поговорить о том, о сём, байки послушать, самим что-нибудь интересное рассказать. Если с нами был Цыган, то он, не чинясь и не ломаясь, весь вечер пел песни разные: весёлые и грустные, цыганские или какую другую - кто чего попросит. Но особо весело было в те случаи, когда с нами приезжал в посёлок Грызун. Он был мастером заключать на выигрыш такие пари, что, казалось бы, выиграть у него - плёвое дело. И при этом противник Грызуна всегда проигрывал! В конце концов все уже знали, что у Грызуна пари выиграть невозможно. И всё-таки каждый раз попадались на его очередную уловку.

   Обычно это происходило следующим образом.

   Грызун, выпив в одно горло пару бутылок сельского вина и явно будучи пьяным, обращался к кому-либо из присутствующих, едва выговаривая заплетающимся языком:

   - Слухай сюда, паря... А спорим, я сейчас... вот прямо здесь... у тебя на глазах... (дальше шло собственно предложение пари. Например...) выпью три кружки пива быстрее, чем ты сможешь выпить две рюмки перегонки!.. и ты ничего... не успеешь... сделать...

   - Кто!? Я!? - тут же широко раскрытой пастью глотала крючок потенциальная жертва.

   - Ты... - пьяно мотал головой Грызун.

   - Да я тебя!..

   - Спорим?.. тут же предлагал наш пройдоха.

   После такой подначки заведённого спорщика уже было бесполезно отговаривать. Азарт, желание выиграть и винные пары вперемешку ударяли ему в голову, мешая вовремя сообразить, С КЕМ! он собрался спорить. Условия пари заключались тут же. Грызун, правда, не зарывался, меру знал. Обычно проигравший должен был выставить всем присутствующим по кружке пива. А своему сопернику-победителю ещё и дополнительную бутыль вина и закуску.

   - Ну, что, начнём? - предлагает неосторожный селянин.

   - Начнём, - покачиваясь на ногах, соглашается Грызун, - эй, Стакаш, где ты там!? А ну, неси сюда три кружки пива и две стопки перегонки!.. Да поживее...

   Трактирщик быстренько приносит и устанавливает перед спорщиками озвученный заказ и отходит в сторонку понаблюдать, что же будет происходить дальше. Остальные присутствующие, оставив разговоры, тоже переключаются на наш столик.

   - Только, чур, уговор, - пьяно качает пальцем Грызун, - ты чтоб мои кружки-стаканы не трогал... Лады?

   - Да нужны они мне... - соглашается селянин.

   - Ну, и ладно!.. Тогда - начинаем... Тока, щас... погодь... я со своего стакана вино допью... И - начнём...

   - Давай, давай, - усмехается мужик, нервно потирая руки в предвкушении уже близкого выигрыша.

   Грызун одним махом опрокидывает остатки вина своего в широко раскрытый рот и, перевернув стакан, быстро накрывает им одну из стопок, стоящую перед соперником. Потом не торопясь берёт со стола свою кружку и делает первый глоток...

   - А!.. а... - мужик раскрывает рот, оглядывается по сторонам, пытаясь что-то сказать, закрывает, открывает опять... На лице его написана такая растерянность и возмущение, что окружающие не выдерживают и чуть ли не валятся под столы от хохота. После нескольких секунд недоумённо-возмущённого молчания у незадачливого спорщика наконец прорезывается голос:

   - Ты чего это сделал, а!? Ты зачем мою стопку своим стаканом закрыл!?

   - А разве ты говорил, что этого нельзя делать? - искренне удивляется Грызун. Голос его абсолютно чист и трезв, будто это и не он сидел перед нами всего пару минут назад упившимся в лоскуты.

   - Это не честно! - вопит мужик, - Обман! Да ты мошенник!

   Тут уж в спор приходится вступать мне. Потому, как налицо оскорбление солдата армии Его королевского величества и моего, стало быть, подчинённого.

   - Ну, вот что, дядя, - говорю я, слегка встряхивая того за ворот, - ты язык-то свой попридержи. Тебя на спор идти никто не заставлял. Наоборот - отговаривали. Да ты сам того захотел. Понадеялся на то, что пьян мой солдат, несуразицу плетёт. Захотелось погулять на халявку!? Ан, не вышло! А коль проиграл, так - плати! Верно я говорю, люди добрые? Должен он, что положено, выставить?

   А все ж помнят, на что спор шёл. Кому ж на дармовщинку лишней кружки пивка не захочется!?

   - Да! - дружно кричат всё ещё посмеивающиеся сельские мужики, - Конечно - должен!

   Ну, ещё бы они отказались!.. И вот что интересно... Я заметил, что громче всех и азартнее кричат всегда те, кто совсем ещё недавно попадались на точно такой же крючок, закинутый им Грызуном... Тешили своё самолюбие что ли, радуясь, что не они одни такими лопухами оказались? А есть и другие, которые ещё "лопушистее" их. Потому как прошлый пример сегодняшнему спорщику впрок не пошёл.

   И очередной проигравший спорщик ковыляет к барной стойке и нехотя, очень медленно достаёт из-за пояса заначенные монетки, оплачивая оговоренный заказ на всех присутствующих. Либо прося трактирщика записать за собой долг в книгу, клянясь, что при первом же случае непременно отдаст.

   А уж после того, как веселье в трактире заканчивалось, мы расходились по своим знакомым "милым подружкам". Были это всё женщины одинокие, мужей потерявшие. У кого горцы при набеге мужика побили, кто зимой в горах замёрз, либо там же с кручи сорвался. Кому на охоте не повезло - зверь подрал. А кто и в реке потонул. Почти все эти женщины уже имели хотя бы по одному ребёнку, с мужем, ныне потерянным, прижитым. Поселковые ни нас, ни женщин этих за встречи такие не осуждали. Потому как, во-первых, трудно бабе одной жить, без ласки мужской, да и без помощи по хозяйству. А во-вторых, мужиков в посёлке всё одно было меньше, чем женщин. На всех не хватало...

   Вот и радовались эти одиночки хотя бы солдатской нашей не долгой и не частой ласке да помощи.

   Однако пари, Грызуном заключаемые, продолжались недолго. Однажды произошёл случай, после которого я строго-настрого запретил ему заниматься чем-либо подобным. Неприятный, надо сказать, случай...

   Вернувшись однажды вечером с объезда, который мы проводили к перевалу вместе с Хорьком и Степняком, я скинул с себя лишнюю одёжку и направился к лохани, наполненной дождевой водой, чтоб смыть с себя пот и дорожную пыль. Ополоснувшись и растираясь полотенцем, зашёл в свою каморку и сунулся в сундучок, сколоченный у стены и предназначенный для хранения всякого имущества. Достав с самого дна большую деревянную шкатулку с предназначенным для отряда денежным довольствием, я поставил её на стол и, закрыв крышку сундучка и уселся на него сверху.

   Деньги эти я получил у полкового казначея. Перед самым выездом в горы. Сумма была рассчитана на первые полгода. Потом должны были привезти ещё, вместе с продуктами, что полковой обоз должен был нам доставить ближе к зиме. Выдавал я деньги регулярно, в конце каждого месяца, не забывая делать соответствующие отметки в казначейской ведомости. И так как подходил конец месяца, надо было подготовиться к очередной выдаче жалования.

   Ну, так вот... Разворачиваю я, значит, шкатулочку замочком к себе... и мне быстро так делается ОЧЕНЬ нехорошо... Замочек на крышке сломан. Откидываю крышку. И сразу же вижу - денег не хватает. Нет, деньги-то есть. Но явно не все, какие должны быть. Сверяясь с ведомостью, быстренько пересчитываю. Точно! Двадцать пять золотых пропали Бог весть куда. Серьёзная сумма!

   Первая мысль была: "Ну, вот и дождался... Грызун, гад! Точно он! Больше некому..."

   Приоткрыв дверь, вызвал к себе Хорька. И когда тот вошёл и прикрыл за собой дверь, я ему и выложил насчёт денег. Всё ж таки он у меня вроде как в заместителях...

   Хорёк, даже не думая, выразил вслух то же самое, что и я подумал:

   - Грызун! Точно говорю, его рук дело. Надо его поскорее за горло брать, пока не ушёл.

   - Погоди, не горячись, - остановил я его, - а если это не он? Как докажем? То, что он вором был - не доказательство.

   - А мы вещи его обыщем, - зло прищурился Хорёк, - если найдём, вот вам и доказательства.

   - Обыск... - поморщился я, - не нравится мне это...

   - Я тоже не из прокурорских! А только по-другому никак не получится.

   - Не получится, - согласился я, - ладно, собирай всех в казарме. Надо дело делать.

   Когда весь отряд, за исключением дежурившего на смотровой площадке Дворянчика был собран, я вышел из своей каморки и, поставив шкатулку с деньгами на большой стол, стоящий посреди казармы, спросил:

   - Все знают, что это? Отлично. Тогда должен сообщить вам одну крайне неприятную для всего отряда новость. Сегодня я обнаружил пропажу денег. Довольно большую пропажу. По этому поводу замечу, что новость не приятна не потому, что пропали деньги. А потому, что тот, кто их взял, сейчас находится среди нас. Других вариантов нет...