Роберт Торстон - Легенда о нефритовом соколе-3: Клан Кречета Страница 24

Жеребец присоединился к Эйдену, находившемуся на верхнем этаже командного пункта. Установленные вокруг панели приборов и мониторы давали возможность наблюдать за поединком.

Другие воины Соколиной Стражи собрались вокруг центрального стереоэкрана на нижнем этаже командного пункта. Боевые камеры, установленные на круживших вверху истребителях, вели прямую передачу на этот экран. Когда оба боевых робота достигли примерно центра Круга, наблюдатели получили просто великолепную картину боя.

Ожидая, пока обе машины сойдутся, Эйден посмотрел на воинов, которые собрались внизу. При виде их у него появилось неодолимое желание закрыть глаза. Перед ним предстали угрюмые люди в военной форме, запачканной грязью, хотя до этого Эйден отдал распоряжение, чтобы она была чистой, за исключением времени тренировок. Как он мог ожидать, что когда-нибудь из этой команды неудачников выйдет что-нибудь достойное уважения? Каэль Першоу был прав, когда говорил об иррациональности задачи. Наверное, и Жеребец был прав в том, что с самого начала они обречены. И, наверное, Соколиной Страже уже больше не суждено достичь успеха.

Нет, все это не имеет смысла! Кто из высшего командования приказал бы реорганизовать часть просто для того, чтобы ее перебить? Даже обычное использование кланами старых воинов не оправдывало трудностей, с которыми пришлось столкнуться при восстановлении Соколиной Стражи. Эйден Прайд, может, ничего и не значил, но Соколиная Стража?!

Когда первым в поле зрения появился «Вурдалак» Сэма Мандейка, из толпы зевак послышались отдельные возгласы одобрения, но один из воинов, чьи нашивки показывали на его принадлежность к звену Мандейка, вытянул руку и опустил большой палец. «Да, — подумал Эйден, — похоже, это оправдывает заявление о неподчинении». Боевой робот Мандейка просто блестел и находился в прекрасном состоянии, если не обращать внимания на комки грязи, которые уже прилипли к его корпусу.

Когда через холм перевалил боевой робот Ролана, менее чистый, запачканный грязью, Эйден обнаружил, что это был «Матерый Волк», похожий на его собственный. Кстати, несмотря на мрачные предсказания, Эйден использовал своего «Матерого Волка» без каких-либо инцидентов. Наверное, рок, который несли с собой машины этого типа, не поразил его.

Эйден не верил в фатальные несчастья. Все зависело от опыта водителя или его отсутствия. Полковнику уже нравился «Матерый Волк», и он просто томился желанием бросить его в бой. После стольких лет гарнизонной службы он ожидал сражений на передовой с не меньшим нетерпением, чем молодой воин, только что прошедший Испытание.

За время службы у Эйдена было много Испытаний Отказа, где он играл роль и контролирующего офицера, и просто наблюдателя, и даже участника, но он редко видел бой столь же быстрый и яростный, каким оказался поединок между звеньевым Сэмом Мандейком и воином Роланом.

Сэм Мандейк захватил инициативу, и его «Вурдалак» пошел на «Матерого Волка» Ролана почти с такой же решительностью, какая была характерна для его водителя. Выстрелив из двух больших лазеров, находившихся в левой «руке» боевого робота, Сэм Мандейк точно резанул «грудь» «Матерого Волка», оставив на его броне длинные, глубокие полосы. Стоявшие вокруг экрана воины посмотрели друг на друга с легким удивлением. Оказалось, что звеньевой выбрал нестандартную конфигурацию оружия для своего «Вурдалака», к чему Ролан, может быть, и не был готов.

Но Ролан быстро ответил. Первая серия ракет дальнего действия ушла вверх, но прошла мимо, разбив лишь прожектор «Вурдалака». Но второй залп оказался удачнее: ракеты, выпущенные на этот раз ниже, полностью вывели из строя «колено» боевого робота Мандейка.

Остановив свою машину, Сэм не стал терять времени и атаковал. Сейчас Эйден видел, что он преобразовал правую «руку» машины, заменив обычный для «Вурдалака» протонно-ионный излучатель (ПИИ) на пушку Гаусса. Выстрелив, он опять прорезал «грудь» своего противника, но теперь уже серебряными молниями гауссовских снарядов. «Матерый Волк» двинулся вперед, но как-то неуверенно. Эйден подумал, что это было похоже на хромоту. Поскольку один из-за попадания в «ногу» не мог двигаться вообще, а другой хоть и двигался, но только рывками, к тому же получил другие повреждения, стало очевидным, что поражение одного из противников оставалось лишь делом времени.

В течение следующих нескольких минут оба воина выпустили друг в друга почти все боеприпасы, которые имели. Никто из них не сумел прикончить соперника, зато оба получили ужасные повреждения, беспрерывно обмениваясь огнем. В какой-то момент все выглядело так, будто «Вурдалак» непременно должен был упасть, после того как последним залпом ракет «Матерый Волк» чуть не взорвал его двигатель. Но, продолжая использовать одновременно и гауссовские ружья, и большие лазеры, Мандейк вдруг заставил «Матерого Волка» отступить на несколько шагов. Эйдену было любопытно, знал ли Мандейк, что делал? Ведь уровень нагрева у его машины, должно быть, уже достиг предела.

Вдруг, еще до того как все догадались об исходе, бой закончился. Вероятно, подумал Эйден, все решил последний выстрел из гауссовского ружья. «Матерый Волк» начал заваливаться на «спину».

Когда Эйден понял, что Сэм Мандейк еще не израсходовал окончательно боеприпасы гауссовских ружей, он приготовился вмешаться и использовать свое право закончить поединок, а затем объявить победителя.

Пока «Матерый Волк» качался на своих «ногах», продолжая вести беспорядочный и не приносящий никакой пользы огонь, Сэм Мандейк выстрелил еще раз, пробив кабину противника. Купол взорвался, и пилот мгновенно был убит.

Затем «Вурдалак» из-за тепловой перегрузки взорвался сам. Из правой и левой установок еще вылетали ракеты, но позади боевого робота сквозь специальные искротушительные панели вырвалось пламя. Взрывная волна повалила «Вурдалак» «лицом» на землю, раздавив кабину, а вместе с ней и Сэма Мандейка.

Жеребец, все это время остававшийся рядом с Эйденом, недоверчиво смотрел вперед.

— Что это, самоубийство? — спросил наконец он. — Разве Мандейк не знал о перегреве, который произошел при последнем выстреле? Почему же не сработал механизм катапульты?

— Он не мог катапультироваться, — ответил Эйден, а затем рассказал Жеребцу о том, что Сэм вывел из строя катапульту. — Он сказал, что не сможет пережить еще одной потери боевого робота. Именно это он и имел в виду.

— Кажется, так.

— Так или иначе, но мы потеряли одного звеньевого и одного воина, при этом войско не обладает резервными частями, из которых можно получить замену. Однако я обладаю привилегией запросить то, что подходит нам, с Куорелля. Меня не заботит, как ты к этому отнесешься, но я хочу, чтобы звеньевого Джоанну и того, другого воина, ее имя, кажется, Диана, она приняла активное участие в разгроме Випорта, — так вот, чтобы их немедленно перевели в Соколиную Стражу.

— Ты уверен, что прав?

— Да.

Жеребец, что-то бормоча, ушел. Эйден угадал, о чем думал его друг. Мало того, что они должны каким-то чудом привести в порядок эту банду неудачников и забияк, которые могут с трудом ужиться друг с другом, теперь Эйден напрашивался на еще большие проблемы. Между Джоанной и Жеребцом никогда не было особенной любви, но он знал, что офицер Джоанна была настоящим воином. В этом он мог отдать ей должное. Да, как воин Джоанна была хороша!

20

Джоанне была ненавистна сама эта идея.

— Подумай о моем положении, — сказала она. — Меня перевели из Соколиной Стражи, считая одним из виновников неудачи, которую потерпела часть, а затем понизили в звании, и я думала, что это худшая вещь, которая могла произойти со мной как с клановым воином. Это даже хуже, чем быть сторожевым псом, кусающим задницы всяких недоделанных сибов. Теперь же я вернулась в Соколиную Стражу, и это — еще хуже.

— Но ты станешь воином Стражи? — спросил Эйден.

— А у меня есть выбор, полковник? Если я поняла правильно, ты являешься командующим офицером. Я должна следовать твоим приказам, воут?

— Не в данном случае. Я прошу тебя добровольно взять на себя эту обязанность.

Джоанна стояла у окна кабинета Эйдена и наблюдала за бардаком в строевом обучении, что, по-видимому, являлось нынешним стилем Соколиной Стражи. Она повернулась, ее рот искривился в гримасе, призванной, наверное, заменить улыбку. Эйден тотчас же вспомнил, что она именно так выглядела много лет назад. Время изменило Джоанну, но осанка и поза оставались такими же, как и тогда.

— Я согласна, полковник. Мы, старые воины, благодарны за любое назначение, ты же знаешь. Когда мне начать?

— Лучше немедленно. Начнем со строевой, если хочешь.

Она кивнула.

— Хорошая задача, как я и ожидала. «Разойтись»?

— Разойдись.

У двери она остановилась.

— О, кстати, твое разрешение назначить ко мне Диану очень поможет. Никто здесь еще не знает нас, поэтому прошлые заморочки не всплывут.