Джек Чалкер - Девяносто триллионов Фаустов Страница 24

– Жаль, – вздохнула Модра. – Эта штука могла бы нам пригодиться.

Ган Ро Чин склонился к уху Маккрея, наблюдавшего, как Молли – или Гриста, или кто бы она ни была – ест с выражением почти неземного блаженства на лице. Если это и в самом деле была Гриста, то сейчас она впервые что-то пробовала, в обычном смысле этого слова.

– Ну что? Гриста это или нет? – прошептал Чин.

– Не знаю, – так же тихо ответил Джимми. – Ведет она себя так, как вела бы Гриста, и говорит похоже. Но кто знает? В мозг Молли были внесены некоторые ограничения, а у этой их, похоже, нет – во всяком случае, не свойственных всем нам. А могли они переделать тело и мозг изнутри?

– Могли, – ответил ему капитан. – Тело целиком погрузилось в энергетическое поле, а изменения, должно быть, требовались небольшие. Поскольку ее тело изначально было синтетическим, то наверно, такому компьютеру нетрудно было его проанализировать. Настоящий вопрос задала Тобруш – если это на самом деле Гриста, то это значит нечто невероятное. Это значит, что не только наши сущности, наши души переживают смерть тела, но и наши сознания, наши личности – тоже. По крайней мере, существует сила, способная распознать их, захватить, удерживать и вернуть обратно, если пожелает.

Джимми Маккрей пораженно посмотрел на капитана.

– Ты же воспитан в теократическом государстве, и ты не веришь в существование души?

– Не так. Не как в цельное, неизменное сознание, такое же, как то, что существует в теле.

– А, да, точно. Вы верите в реинкарнацию для совершенствования и наказания. Но, конечно, у вас тоже не разрешаются сделки с дьяволом. И если Гриста – все же не Гриста, то это неотличимая имитация.

– Готов ли ты рискнуть своей жизнью и бессмертной душой, если она на самом деле существует?

Маккрей неожиданно заинтересовался.

– А что ты придумал?

– Нам нужна станция. Если в Городе они и есть, то они наверняка охраняются демонами. А это значит, что нам придется идти обратно через сад, где мы скорее всего не выживем, учитывая, чего нам стоило попасть сюда; к тому же, перед нами встанет та же проблема – освобожденные стражники.

– Туда вообще нет смысла идти. Даже если не считать огненный мир и орду демонов на переходной станции, у нас же не будет ни пищи, ни воды. Мы не продержимся.

– Я не говорил, что нам надо полностью проходить весь обратный путь. Но нам наверняка придется идти мимо полубогов в саду. Не думаю, что первые врата так уж важны – их стражи были лишь проекцией. Нам надо добраться до той пещеры кристаллов. Как я уже говорил, маловероятно, что нам удастся так далеко пройти, но придется рискнуть. Правда, есть и еще один, еще более рискованный вариант.

– Какой?

– Если это действительно твоя Гриста, и ей удалось как-то пройти через тот проход, то может, кому-то удастся и выйти таким же образом?

– Умерев? По этому пути тела не проходят, знаешь ли.

– Я уже сказал – рискованно.

– Это же самоубийство!

– Оставаться еще хуже.

К ним подошла Модра.

– Криша совсем расстроена. Эти демоны действительно знают, чем можно достать человека.

– Они тренировались многие годы, при каждом удобном случае, – кивнул Джимми. – Думаю, даже несмотря на то, что они были в заточении, их призывали через ментальное измерение их служители и всякие идиоты. Это многое объясняет. Тут вот капитан предлагает нам всем броситься в тот омут небытия и посмотреть, что из этого выйдет.

– Может, и до такого дойдет, – рассеянно согласилась она. – Понимаешь, демон открыл Крише видение, где над ней тяготело ужасное проклятие, она скиталась повсюду нагая, но с каким-то знаком на лбу, который всем объяснял, что ее нельзя трогать. Она не помнит, что это был за знак, но если бы нам удалось узнать…

Ган Ро Чин просветлел.

– Точно! Охранный знак! А демон ей не показывал, как он выглядит?

– К сожалению, нет, – покачала головой Модра.

Джимми Маккрей задумался.

– У меня есть одна мысль, но единственный способ ее проверить – это если кто-нибудь из нас и вправду нырнет; а если я ошибусь, то ему кранты. Черт, ведь даже если я окажусь прав, все равно все может сорваться.

Они заинтересовались.

– Продолжай.

– Число зверя – три шестерки. Но это было написано во втором веке от Рождества Христова, предположительно на греческом. Я искренне сомневаюсь, что в то время это было число. Скорее всего, это был какой-то символ, причем на языке Кинтара. Нечто, что выглядело как три шестерки для монаха второго века, пишущего на греческом. А ведь он мог писать и на иврите, раз уж был церковным писцом, и на латыни, хоть это и маловероятно, и даже на арамейском, о котором я мало что не знаю.

– Трис знал арамейский, – тихо проговорила Модра. – Это был его родной язык.

Джимми даже не услышал.

– Для арабских цифр было еще слишком рано, хотя это был бы самый простой вариант… – Он вздохнул. – Проклятие, нам нужен образец алфавита Кинтара! Тогда я бы смог сравнить их закорючки с системами счисления, которые могли быть известны христианскому мистику второго века!

Модра воодушевилась.

– Не знаю, сколько у нас осталось времени, но перед нами же целый город. Наверняка здесь где-нибудь кто-нибудь построил кому-нибудь памятник, или написал указатели.

Им всем не терпелось заняться чем угодно, лишь бы не сидеть и ждать неведомо чего.

– Все лучше, чем торчать тут, – сказал Джозеф. – Правда, я не знаю ни одного из этих языков.

– Ты напрасно беспокоишься, – сказала Тобруш. – Все это просто теории. Здесь нет станции, а вернуться к любой из знакомых нам – значит пройти мокрый мир без припасов и огненный мир без скафандров, и в любом случае, таким решением не обманешь ни Кинтара, ни любого телепата.

Модра передала капитану разговор, он кивнул.

– Достаточно точная оценка, но я ставлю на то, что станция будет работать автоматически. Если бы вы оказались на месте Кинтара и вас продержали бы в стазисе несчетные века – захотелось бы вам побыть там еще хоть какое-то время, если бы вас освободили? Та первая станция оказалась автоматической, и я думаю, они все такие. Подумайте сами, для чего расе телепатов вообще может понадобиться охранный знак? Логичный ответ только один – для того, чтобы они могли свободно пользоваться автоматическим оборудованием. И не будьте так уверены, что здесь нет станции. Если они все ушли, то ушли путем, которым и мы могли бы воспользоваться. Невзирая на всю их мощь, Кинтара сделаны из плоти и крови, как и мы. Готов спорить, что им даже нужны сортиры, хоть мы пока и не видели ни одного. Станции построены для них. Им они нужны.

– Он прав! – воскликнула Модра, неожиданно почувствовав надежду. – Если бы только удалось вычислить этот знак!

– И если они действительно ушли из Города, – добавил Джимми.

– Пойдем посмотрим, – ответил капитан.

Они вышли наружу. На открытом воздухе все испытали определенное облегчение после замкнутого пространства пирамиды. Ветра не было.

– Как и прежде, все холодно и мертво, – заметил Джозеф.

– Надолго ли? – ответил Джимми, осматриваясь. – Большой босс и его подручные начальнички на свободе, так что это лишь вопрос времени – когда они наконец удовлетворятся положением вещей и освободят остальных. Может, они уже и начали, а ваша перебежчица ломает для них печати, до которых им не дотронуться. Как думаете, сколько их там в этой перевалочной станции, в паре шагов от всех этих порталов, ведущих Бог весть куда? Сотни? Тысячи?

Они совсем позабыли про Гристу, или ту, кто обитал в теле Молли, выдавая себя за нее. До сих пор она молча шла за ними, но сейчас она сказала:

– Джимми…

– Заткнись, Гриста! – сердито огрызнулся он, сам изумившись, что снова произносит эту фразу. – Ты уже немало натворила за этот день! Миллионы, если не миллиарды существ во всех трех империях будут жутко мучиться, или умрут, или будут молить о смерти! И все это только потому, что ты добавила свой треклятый голубой к комбинации из их растреклятых алого и золотого!

– Джимми… я… я не знала. Я до сих пор не знаю, что тут происходит. И потом, это сделала не я – я просто была там, вот и все.

Он раздраженно повернулся к ней.

– И тем не менее, Гриста, без тебя у них бы ничего не получилось.

– Не знаю, – грустно покачала головой она. – Я думала, все обрадуются. Ведь это должно было случиться. Никому из вас не приходилось выбирать – сделать то, что сделала я, или провести вечность в ничто, в водовороте пустоты. Вот та миколианская шлюха – кстати, пришедшая с вами – сделала же это, сделала добровольно и с радостью. И выглядела по-настоящему счастливой, пусть даже ее кривую физиономию и поцарапали.