Денис Субботин - Принесите мне дракона Страница 24

Искать долго не пришлось. Оружие трапперов, грудой сваленное на полу, нашлось в башне. Ян только головой покачал, когда вечно невозмутимый Наката, издав горловой звук, больше похожий на клёкот, упал на колени и прополз ярдов шесть до итомаки-тати. Схватил его судорожно, обнажил клинок и застыл, прижавшись к нему обветренными губами….

- Наката, - позвал Ян тихонько. – Давай уже… без церемоний. Осмотрим эту башню сверху донизу, да и домой.

- Чего тут осматривать? - собирая остальное своё оружие, буркнул Наката. Его родовой меч уже уместился на положенном ему месте. – Башня как башня. Мало видали мы их, что ли?

На всякий случай, на обходе не разделялись, заглянули во все закоулки. Добычи особой не нашли, так же как и не нашли затаившихся недобитков. Они – в особенности Наката – были несказанно рады возвращению своего старого оружия. Воин привыкает к клинку и пользуется им так же бездумно, как рукой – и утрата его воспринимается именно как потеря руки. Выковать или подобрать и купить новый – дело непростое и небыстрое. Да и заново привыкать тоже тяжело. И, даже после того, как привык, по прежнему велик риск, что новый клинок подведёт в бою: иной баланс, иная рукоять.

Спускались довольные, уже не сторожась. Осталась привычная, хотя и грязная работа: ободрать с орков шкуры. Тут уже придётся Рока задействовать, а может и Малыша – для скорости: трупов было много, и многие из них лежали здесь ещё с утра.

Её-то, грязную работу, предвкушая, Ян шагнул за порог. И улетел обратно, тщетно пытаясь вдохнуть воздух, справиться с искрами, летящими из глаз. Наката уже звенел клинками, отчаянно пытаясь удержать дверь, а это значило, что на улице не один и не два орка. Иначе не стал бы Наката обороняться, сам кинулся бы вперёд.

Но откуда, откуда они здесь?!

Ян мельком успел обрадоваться, что настоял на том, чтобы оба они перед вылазкой надели полный доспех. Именно благодаря нагруднику он был ещё жив, ибо удар, пришедшийся в грудь, в любом ином случае был смертельным. Чем его шарнули – не суть, но валялся бы он сейчас с разрубленными рёбрами и пробитым сердцем.

Еще бы вот только дыхание восстановить...

- Ян! – крикнул Наката, не оборачиваясь. – Их там целый десяток!

- Держись… Иду… - просипел Ян, вставая. Его явственно шатнуло, но в следующее мгновение он заставил себя забыть про боль и приготовился к драке.

Наката, меж тем, вынужден был всё же попятиться из дверного проёма. Там, где он стоял, тут же, как из-под земли возник рослый, здоровущий орк с черной, едва не глянцевой, кожей. Ян резко ударил его дагой в бок, пробил шкуру. Орк взрыкнул, крутанулся, и дагу, оставшуюся в ране, вырвало у траппера из руки. Впрочем, «черный» был не ранен – убит. Так и не выпустив из руки ятаган, он рухнул мордой о ступени, заставив ниппонца отступить ещё на шаг. На его место тут же ворвался следующий боец – тоже чернокожий, вовсе для этих мест нетипичный. Его ударили слаженно, разом в два клинка. Орк первый удар отбил, но Наката вколотил ему катану в горло, да ещё с проворотом, вовремя отскочив от фонтана вырвавшейся из раны крови. Этот труп они удачно вытолкнули наружу, благодаря чему проход сузился ещё больше, и оставшиеся снаружи орки уже не могли так быстро проникать внутрь.

- Что, взяли?! – зло выкрикнул Ян. После чего добавил много чего еще по поводу орочьих привычек – и не всё там было домыслами.

Впрочем, орки его всё одно не поняли, но и внутрь пока больше не лезли. Осторожно выглянув в дверной проём, Ян насчитал с десяток «чернокожих». Считая тех двоих, что положили они с Накатой, многовато получалось для деревушки.

Не может их быть здесь столько!

Местность вокруг почти до самых гор считалась владениями коричневых орков. Откуда здесь было взяться черным, да еще в таком количестве? Никто не видел, чтобы орки различного «цвета» друг с другом враждовали, но и смешения их никто не замечал. Иногда создавалось впечатление, что они просто неосознанно сторонятся друг друга, стараясь не забредать без нужды во владения чужого, но не враждебного им племени.

Но на раздумья времени было немного, и Ян отложил загадку «на потом». Настоящее же, в свете происходящего, представлялось грустным…

Не увидев, а скорее кожей почувствовав опасность, он шарахнулся влево от двери. Успел еще крикнуть Накате «Берегись!», и тут по стенам как орехами сыпануло. Стрелки́ на праме узрели новую напасть, и в две картечницы «причесали» улочку. За стенами криками и воплями ответили орки. Хоть почти и на излёте – пули их достали. И как только гномы прекратили стрельбу, Ян и Наката разом, не сговариваясь, выскочили наружу. Оставаться в башне было не просто бессмысленно, но и крайне опасно. И лучшим вариантом выглядело бегство.

Бег по улице, заваленной телами, под орочьими стрелами, под непрекращающийся аккомпанемент пальбы – занятие невеселое. Тяжело бежать, в любой момент ожидая, что острое жало клюнет тебя между лопаток, либо отклонившаяся с пути крупнокалиберная пуля поцелует в лоб, забрызгав твоими мозгами ближайшую стену. Пока им везло, но бежать предстояло ещё поболе сотни шагов, а пять оставшихся на ногах, здоровых и полных сил орков не намеревались прекращать преследование. Притом, и это было самое удивительное, они не пёрли напролом, каждый раз умудряясь оставлять между собой и изрыгающими свинцовую смерть стволами картечниц какое-то препятствие. Ворчуну и Вилли – двум отличным стрелкам – так и не удалось завалить ни одного, после первого залпа, когда лежать возле башни осталось трое. Гномы бесновались и изрыгали самые страшные ругательства, но поделать ничего не могли.

Ворчун весь извёлся в ожидании. Даже сквозь треск очередей и бешеный стук пульса в голове были слышны его надрывные вопли:

- Быстрее же! Что вы там ползёте, как вошь несмазанная?! Шевелитесь, мамуки паршивые!!

Обвинения его были несправедливы: трапперы передвигались в привычном темпе, стараясь не сбить остатки дыхания. Но гном по натуре своей терпеть не мог бездействие: торчать у картечницы, когда друзья каждый миг подвергались смертельной опасности, было для него невыносимо.

Вот Вилли, тот просто и без затей наслаждался стрельбой. Преследующие друзей орки наполнили его азартом охоты на хитрую и увертливую дичь, когда охотник, порой и сам того не желая, незаметно для себя втягивается в это своеобразное соревнование ума, хитрости, быстроты реакции и везения. Соревнование между жизнью и смертью, в котором жизнь зачастую достается добыче, а смерть – охотнику.

Когда трапперам осталось не более двух дюжин шагов до сходней, укрытия для орков кончились. Надо сказать, что они не колебались ни секунды – выпрыгнули из-за домов и что есть мочи припустили следом за беглецами в отчаянной попытке не только их настичь, но и ворваться на прам. Затея безумная, что и доказали обрадованные стрелки, двумя скупыми очередями уполовинив преследователей. Больше они не стреляли из опасения задеть своих.

Вместо этого Вилли, обнажив секиру, с воплем ринулся из-за картечницы, в три прыжка достигнув берега. Рока остановил только гулкий рык Строри. А Ян с Накатой, видя такое дело, развернулись и, считая поспешавшего Вилли, один к одному встретили преследователей.

Драка была короткой, но орки сумели оказать достойное сопротивление. Если поднабравшийся сил и задора Вилли довольно легко и быстро расправился с противостоящим ему чернокожим здоровяком, то Яну и даже Накате пришлось попотеть. И сил уже мало осталось, и дыхалки. Уже то хорошо, что – справились.

- Уходим! – скомандовал Ян, с трудом озирая окрестности сквозь затянувшую глаза красную пелену, в которой плавали разноцветные, яркие пятна.

- А шкурки? – возмутился было Вилли, но осекся, встретившись взглядом с вожаком. Буркнул, торопливо подхватившись. – Уходим, уходим…

Рок всё это время держал прам под парами. Стоило замыкавшему процессию Вилли запрыгнуть на борт, как колёса вспенили воду и прам лихо сдал назад.

3.

Жаль было оставлять добычу, но и возвращаться на берег не тянуло. Все устали от похода – от постоянных стычек, от полученных ран и непрерывной беготни. Время спрессовалось: трескотня выстрелов, свист арбалетных болтов, лязг клинков, запах пороховой гари и неизбывная, тянущая жилы усталость сложились в один бесконечный день, в котором уже не осталось места ничему, кроме отчаянного желания – вернуться.

Прам бодро шлепал по реке, молотил колёсами мутную воду. Гномы подгорными истуканами застыли у картечниц – оружия грозного, но… сейчас уже малополезного. Сразу по возвращении Яна на борт Ворчун в свойственной ему манере хмуро буркнул:

- Баста! По коробке на ствол осталось – больше нету.

Вот и думай, командир, как жить дальше, да чем от орков и водяных троллей отбиваться, если, случись, полезут. Жаркий поход выдался. И на исходе его остались они только с арбалетами и штуцерами – в их положении это считай, что голые.