Змеиная осень (СИ) - Беляев Николай Владимирович Страница 24

Я медленно поехал по старому потрескавшемуся асфальту. Миновали заброшенную заправку.

— Где сворачивать? — крикнул я, стараясь перекричать двигатель.

— Давай дальше, через само Лисино, — прокричала Маша. — Я покажу. Тут тоже можно, но там просторнее.

Хм, молодец Маша. Не так давно тут, а уже отлично понимает, что открытое место — своего рода гарантия от внезапностей. Впрочем, с кем поведёшься — так тебе и надо.

Я чуть поддал газку. Длинные брошенные бараки щерились выбитыми окнами, диковато торчали слева от дороги двухэтажные деревянные дома, похожие на те, что стоят вдоль Космонавтов. Миновали заброшенную двухэтажку, выскочили на пригорок — слева от дороги до сих пор торчал бетонный постамент с названием города, от которого, впрочем, сейчас осталась только буква «В».

Я тормознул, и Маша почти сразу крикнула мне почти в ухо:

— Вон там направо, потом по деревне тоже направо. Ориентируйся на больницу, её хорошо видно.

Направо уходила дорога, тоже когда-то асфальтовая. И сильно убитой не назвать — заросла только напрочь, тут лет двадцать не ездили небось. В принципе, если не гнать, ехать можно.

Заросшие поля, кирпичный параллелепипед сельского магазина — судя по выбитым витринам, «арка» совхозного пункта взвешивания… Домов не так много, правда, видны и кирпичные двухэтажки, вроде той, в какой мы прятались в Вольково. Скорее всего деревня была тут задолго до того, как появился город. Дома большей частью полуразвалившиеся — ладно хоть, сегодня сухо и солнечно и нет такого ощущения тоски, как во время прошлой поездки…

Асфальт закончился, кое-где на дороге лежали бетонные плиты, по самые уши скрытые землёй и песком. А дорога и правда ничего — а может, просто потому, что тут никто не ездит. Тишина, птиц только слышно.

— Направо, — скомандовала Маша, когда мы выехали на улицу, скорее всего когда-то бывшую главной — дома стоят к ней фасадами. Шумят пожелтевшими листьями разросшиеся деревья, и листьями усыпана вся дорога. Кое-где блестят лужи — под деревьями сохнет плохо.

Проехать пришлось совсем немного — слева открылась прогалина, и за ней — четырёхэтажное здание бывшей больницы. На вид целое, разве что без окон — видимо, построено добротно, но вот брошено явно было без малейших колебаний — городить ради него несколько километров стены вокруг частного сектора никто не стал. Я притормозил, глядя на это откровенно постапокалиптическое зрелище — брошенный и заросший исполин, окружённый одноэтажными домиками.

— Зачем её вообще построили на отшибе? — вырвалось само собой.

— А я знаю? — судя по интонации, девчонка пожала плечами. — На правом берегу такая же больница, но в городе.

— Куда нам дальше?

— Вон туда, — левая река Маши вытянулась мимо моего лица, указывая на дорогу, идущую влево, вдоль прогалины. — Она выходит как раз на Двугорье.

А не та ли это дорога, на которую мы в итоге вывернули, проехав Кикино? Вполне возможно.

Выехали за деревню — дорога стала хуже, тут асфальта никогда и не было, видимо, одни колхозные грузовики в своё время ездили. Впрочем, плохой тоже не назвать — для этого Урала вполне проходима, благо ему не нужна аккуратная колея, знай выбирай места посуше, ну и гнать не стоит, конечно.

Ну, гнать нам и не надо. Больницу миновали — уже хорошо, как-то гнетуще она выглядит. В обе стороны раскинулись поля, впереди видна кромка леса — то самое Двугорье. За больницей вдалеке возвышается стена — видимо, как раз тот район, что у северного КПП. А вообще хорошо, всё вокруг просматривается довольно далеко. Вон справа впереди и кикинский частокол видно — опять мимо их полей поедем, выходит, только с другой стороны. Наблюдатели нас скорее всего увидят, но не факт что заинтересуются. Оно им надо? Не на их территорию забираемся, в конце концов.

Лавируя по грунтовке, миновали разрушенную то ли подстанцию, то ли ещё что-то — одиночное разваленное сооружение у самой дороги. По прикидкам, полпути уже проехали.

— Классно! — крикнула Маша. — Давно хотела на мотике прокатиться!

Какой же она всё-таки ребёнок… Вот правда.

Я сбросил скорость, остановился. Обернулся к девчонке:

— Маш, ты не расслабляйся. Мы не на прогулку едем.

— А одно другому не мешает! — Маша прямо цвела: улыбка до ушей, волосы растрёпаны…

— Не мешает. И не помогает, — я выключил зажигание, прислушался — тихо. Шум травы, и только. Птиц тоже уже не слышно — поля. — Марусь, мы всё же едем по дикой территории. Смотри по сторонам. Оживляющего зелья у нас больше нет.

Попал в точку — Маша посмурнела. Ну а что делать…

— Вон там — видишь? — показал я пальцем.

Метрах в трёх впереди на краю дороги, как раз на солнечной стороне, лежала змея. Много их этой осенью, много… Лежит свернувшись — греется.

— Ой!

Я, по правде говоря, думал, что Маруся завизжит — но нет. Ойкнула, и всё.

— Это я тебе к тому показываю, что опасно даже здесь… Не боишься змей?

— Нет. Не люблю их, но не боюсь.

Вот и я примерно так же… Хотя — опасаюсь. Потому что ядовитых выявлять не умею. Ну разве что ужа и медянку от остальных отличу.

— Всё равно нужно осторожнее. Змеиная нынче осень.

Я примирительно попытался подсластить пилюлю:

— Ты уже решила, о чём хочешь поговорить с теми людьми, если до разговора дойдёт?

— Ага, — кивнула девчонка. Всё же не умеет она долго кукситься — это плюс. — Расспрошу, не слышали ли они, что в лесу происходит. Сразу будет видно по ответам, как они к природе относятся.

Ишь ты, психолог доморощенный… Ну ладно, поглядим.

— Капюшон накинь. Мимо Кикино поедем, а твои волосы за километр распознаются…

Я завёл мотоцикл — хорошо заводится, молодец Ленин, видно, что движок не убит, — и тронулся с места, осторожно объехав змею по другому краю дороги.

Вообще, дорога сильно лучше, чем я ожидал. Где-то под тридцатник можно ехать, если желание есть — но я ехал медленнее, в конце концов, мотоцикл не мой, а мы не торопимся.

А вот и препятствие — поперёк дороги вырыта широкая канава. Ну правильно — на той дороге есть мостик, а на этой ручей идёт по дренажной трубе, вон она, торчит сбоку. Вот и на этой дороге деревенские подстраховались, чтобы не ездил кто попало. По крайней мере, влёт. Ну нам-то это не страшно, мотоцикл перетащим, хоть и весит он двести кило с гаком… Интересно, первые мы тут за последнее время, или ещё кто бывал?

С ближайшей вышки за нами наблюдали, но не сказали не слова — может, решили, что опасности не представляем, а может, просто далеко — в конце концов, тут метров триста. Как говорится, интересы деревни не затронуты. Хотя, выходит, Кикино всё равно не миновать — разве что можно обойтись без диалогов.

Ну да, вот оно, то самое место, где мы вырулили на дорогу. Ну, осталось всего ничего — главное, через лес прорваться. Где ж вы, юркины датчики… Но если наша теория верна — проедем мы как по маслу.

Я поддал газу перед пригорком.

— Маша, по сторонам, внимательно! Если что — сразу ори!

Огромные ели по сторонам — шишками прямо усеяны, как яблоня яблоками по осени. Сколько лет этим ёлкам? Кажется, они изначальны, как сама земля…

Мотоцикл ворвался в лес — потемнело, самые высокие деревья как раз с востока. Я прибавил скорость — дорогу худо-бедно помню, вроде сильных промоин тут быть не должно, лучше уж поскорее проскочить… Обочины, обочины! Смотреть на кромку леса! На машине, да ещё не за рулём, как-то спокойнее… Да и вообще хорошо, когда есть колдун, который смотрит за движением.

Широкий склон слева… Узкий коридор из деревьев… Место, откуда на нас выскочил «медведь»… Вот она, Виковщина — несколько минут ужаса, и мы на месте.

То самое место чуть на возвышении, откуда видна большая часть деревни. А вон и дымок виден — над тем домом, конечно же.

— Вон там, на пригорке, у леса? — сказала Маша мне в самое ухо. Я кивнул. Почему-то накатила волна слабости, или, скорее, слабоволия — ехать, не ехать? Ну уж нет — ехать, конечно. Зря, что ли, весь этот огород городили.