Во благо Этэрмуна - Дмитрий Морозов Страница 24

Последний раз Гилман видел мага в Варденгарде, когда тот огнём казнил чернокнижника на площади. В такой близи же Гилман видел мага давно: на рудниках.

— Эй, парень, чего стоишь? — неожиданно обратил на него внимание маг. — Присоединяйся! Эль моему другу! Не стесняйся, я плачу! Чем больше толпа, тем интереснее представление.

Гилман аккуратно подошёл и занял место за общим столом, ровно напротив пригласившего. Маг же продолжил совершать свои фокусы. Руками он создавал пляшущие на столе огоньки, напоминающие фигурки маленьких людей, заставлял их прыгать через фиолетовые и синие линии, возникающие в воздухе.

— А? Как вам? — смеялся маг, и постоянно, завершая новый трюк, похлопывал сидящих рядом по спинам.

— Как ты это делаешь? — спросил Гилман.

— Что? Магию? Это в крови, парень, это в крови.

— Можешь научить?

Маг засмеялся.

— Научить-то я могу, обращаешься к своему внутреннему естеству, думаешь о том, что хочешь сделать с ма… — маг заикнулся от выпитого алкоголя, — с материей. Сжимаешь воздух — получается огонь. Двигаешь воздух — получается… двигаешь воздух? И ещё саму магию примешать и вот это вот всё получается.

Маг погасил все огненные фигурки, пляшущие на столе. Они не причинили вреда мебели, чему обрадовался пристально смотрящий за представлением Торп. Затем колдун поднял огненный шар и превратил его в фиолетовую луну, затем в синюю. Все заклинания мага были однотипны, хотя и завораживали. Вновь похлопав сидящих рядом по плечам, он принялся за эль, и опять хотел показать очередные заклинания, но Гилман его прервал:

— Ты не ответил, как обратиться к естеству.

— Какому естеству? — допив эль переспросил маг.

— Чтобы управлять магией.

— Это учиться надо, понимать. На уровне… на уровне эмоций. Вот на каком уровне.

— Так ты можешь всё-таки этому научить?

— А. Ты к этому клонишь. Я что-то как-то сразу-то и не понял. Ты это… пойми, ни каждый способен к магии. За этим столом к ней способен только… только я. И, без обид, в тебе ни то что магии нет, в тебе и зерна другой силы не найдётся. Да чего там зерна — крупицы. — маг вновь засмеялся, как и двое из толпы, сидевших подальше от мага.

Гилман посмотрел на двоих людей, сидящих рядом с колдуном, они не смеялись над шутками мага, и почти не притронулись к своим кружкам. Они сидели, словно отрешённые от всего, что тут происходит, хотя ещё в начале представления они также проявляли ко всему интерес. Гилман понял, что делает маг:

— Ты выкачиваешь силу.

— Что ты сказал? — перестав улыбаться, словно в момент отойдя от алкоголя переспросил колдун.

— Ты ради своих фокусов тратишь их силу. Или твои фокусы только предлог.

— Ты увидел двух пьянчуг и теперь меня обвиняешь в краже силы?

— Серьёзно, парень, тебе и налили, так ты ещё и вертишься. — сказал сидящий рядом с Гилманом.

Гилман ожидал понимание от сидящих рядом, однако же теперь он был озадачен претензией к себе:

— Что? Но он же…

Гилман слетел со стула. Маг направлял на него отталкивающие заклинания. И сколько бы Гил не пытался встать, маг, также идущий к нему, продолжал давить того в пол. Затем он просто, в одно движение руки, выкинул Гилмана из таверны. Спустя минуту маг появился снаружи, усмехнулся и сказал:

— Вот тебе уроки магии. Вход для тебя закрыт. Оставляю тебя в живых по доброте своей. За такую клевету, любой уважающий маг бы тебя убил. Я же прощу тебя. На этот раз.

Гилман ничего не ответил, и колдун вернулся в таверну.

«В пекло вас всех…» — подумал Гилман и, встав с земли, повернувшись в другую сторону, пошёл бродить по городку до восхода солнца.

Глава 8

— Четыре года прошло с тех пор, как ты привёл Люксиона. А он из мальчишки, ростом с гнома, вымахал ростом с тебя, Тэлан.

Обериан и Тэлан скакали к месту, где должен был открыться портал в бездну. Обычно из таких порталов в Этэрмун проникали демоны. Паладины же избавляли от них мир и закрывали силой Света прореху в пространстве.

На ходу они отдавали часть силы Света лошадям, чтобы они не уставали, чтобы выдержали те броню и оружие, которые были на паладинах. Экипировка была зачарована заклинаниями, чтобы не давить своих носителей. Всё же эти своеобразные зачарования на других существ не распространялись. Обериан продолжал говорить:

— Как ты думаешь, он уже готов?

— Думаю, что да. Осталось проверить его в бою. Как только он узнал, что со следующими демонами будет сражаться он, Люксион ждал вестей каждый день…

— Да, и как только пришли вести от смотрителя он, не дожидаясь, поскакал туда. Что что, а терпение ты в нём не воспитал.

— Я…

— Ничего, всё нормально. Его пыл пригодится.

Паладины узнавали о том, что где-то нападут демоны от смотрителей. Это, отчасти, самоотверженные люди, в которых заключена ослабленная душа демона, посылающая судороги и частые кошмары. За такую жизнь они получают долголетие и живут ровно до пятисот лет, когда их душа и душа заключённого демона умирают. Обычно таких людей на континенте бывает максимум четыре человека, и они за несколько дней до нападения уже знают, где оно произойдёт. Хватило бы и одного, но порой некоторые не выдерживают такой жизни и кончают с собой.

— Это его первый бой. Но, думаю, он справится с тем, что нам предстоит сегодня. — сказал Тэлан.

— Свет поможет нам. Волутц сказал, что он не почувствовал ничего серьёзного в месте, где откроется портал. Значит, максимум десяток бесов или какое другое отродие Бездны.

— Будем надеяться, что он прав.

— Когда последний раз подводили смотрители? Тем более Волутц. Три сотни лет он служит нашему ордену, служит силе Света. Он ни разу не ошибся.

— Это ведь его отец был смотрителем пятьсот лет назад? Во время Великого вторжения демонов?

— Нет. Прапрадед. Сам Волутц не рассказывал, но в той книге, из которой ты это прочитал написано, что в тот год все смотрители умерли. Не выдержали такой прорехи в мире.

— Да, я вспомнил. Ты не думал, что когда-нибудь такое снова случится?

— Думал. Тогда ведь наши предки справились. И если такое случится на нашем с тобой веку — мы их не опозорим и дадим отпор не хуже.

— Пять сотен лет назад… — задумался Тэлан. — Тогда служителей Света поболее было.

— Последняя тысяча лет сильно сказалась на нас.