Леонид Кудрявцев - Пуля для контролера Страница 25

Слушая, как пули с каким-то мясным звуком вонзаются в ствол яблони, Тимофей прекрасно понимал, что происходит. Один из бандитов, а то, что это они, не вызывает сомнений, подавляет его огнем, не дает высунуть из-за ствола нос. В это время остальные двое обходят с боков, для того чтобы вернее снять.

Вот только, пока это произойдет, он уже успеет кое-что произвести.

Скинув вещмешок, Ковальский отстегнул клапан кармана, вытащил и рассовал по карманам обоймы. Еще в кармане лежала завернутая в старую портянку граната «лимонка». Сунувшись было за ней, Тимофей на секунду замер.

Ну, в самом деле, всего три противника-лоха. Что это за война? Не стоит пускать в ход тяжелую артиллерию. Хотя кто знает, как там дело повернется?

Он все-таки схватил гранату, осторожно выпутал ее из портянки и пристроил в карман, из которого, конечно, пришлось переложить обоймы. Вся эта возня заняла на пару секунд больше времени, чем он рассчитывал. Результат был предсказуем. На этот раз две пули вонзились в ствол рядом с его головой.

Ага, обошли-таки. Шустрые, хоть и лохи.

Кинув на землю вещмешок и тут же о нем забыв, Тимофей резко метнулся из-за ствола в сторону ближайшей ложбинки. Ее он приметил еще когда бежал к яблоне. Очень ложбинка выглядела неплохо — в плане того, чтобы, используя ее, попытаться поиграть с противником в кошки-мышки.

Хорошо бы кого-нибудь из этой лихой троицы срезать, подумал Тимофей, упав на дно ложбинки. Меньше противников. Опять же прыти это у оставшихся поубавит.

Не теряя время, он закинул автомат на спину, вскочил на четвереньки и в бешеном темпе двинулся в ту сторону, в которой был стрелок с тарахтелкой, все еще обстреливающий ствол яблони. Он, кажется, так и не понял, что дичь ускользнула.

Ну и кретин!

— Эй, сталкер, попутали мы! Давай, не обижайся. Поговорим! — Это кричал бандит, заходивший слева.

Уж молчал бы, животное. Кто в такое поверит? А вот в то, что ты пытаешься купить меня, как ребенка, — запросто, думал Тимофей.

Бежать по ложбинке на четвереньках было не сахар. Руки нещадно кололи какие-то сучки, куски дерева, автомат колотил по спине, причем немилосердно, подсумки садили по коленям. Он терпел. Теперь от того, как далеко он успеет пробежать, зависит многое, если не все.

Тимофей знал, что сейчас те двое, которые обходили его с боков, тоже как можно быстрее продвигаются к ложбине. Они наверняка сообразили, что в ней он будет как на ладони. Главное, знают ли они, в каком направлении он ползет? Лохи решат, что он дунул от них прочь, и попытаются догнать, устроят гон. Те, кто поопытнее, поймут, что он пытается зайти к ним в тыл, и попытаются его перехватить. Стреляя с краев ложбинки, они будут почти не видны, а он в это время окажется как на ладони.

Расстояние. Чем оно между ними больше, тем лучше.

Он отчаянно работал руками и ногами, а потом наступил момент, когда Ковальский понял, что время вышло, и тогда, сдернув со спины автомат, он повернулся лицом в ту сторону, откуда полз, и, прижавшись всем телом к склону ложбинки, стал выглядывать противника.

Выглядел. Причем как раз тогда, когда рассчитывал. Шагах в тридцати от него над краем усыпанного прелой листвой земляного откоса показалась голова. Причем смотрела она чуть ли не прямо на него. И это значило, что по крайней мере один из бандитов не такой уж лох. Он правильно определил суть его маневра. Ну, может, только не оценил прыти. В любом случае самый удачный вариант, при котором противники, не обнаружив его в ложбине, воображают, будто он удирает со всех лопаток, и кидаются в погоню, открывая тыл, давая возможность стрелять им в спины, не прокатит.

Скверно, и очень.

Дав по бандиту короткую, всего на три патрона, очередь, хорошо понимая, что попасть в него скорее всего не удалось, Тимофей вскочил на ноги и ринулся вверх по склону. Самое главное было не поскользнуться на какой-нибудь гнилушке и не рухнуть плашмя обратно на дно. Вот тогда он тут и останется. Главное — не поскользнуться.

Ему повезло, он благополучно перевалил через откос, а выстрелы в него прозвучали лишь после этого, и конечно — мимо. Правда, одна пуля пролетела совсем рядом, в тот момент, когда он падал на землю, для того чтобы уйти с линии стрельбы. Вот только Тимофей даже не обратил на нее внимания. Ему сейчас надо было снова придумать какой-то маневр, поскольку против трех противников сразу воевать можно лишь все время маневрируя. И хорошо бы все-таки…

Он сделал еще перекат, с хрустом вломился в кусты, которые просто не было времени рассмотреть. То ли они были полностью сухие, то ли по природе своей такие ломкие. Он проскочил их на самой максимальной скорости, хорошо понимая, что этим проклятым хрустом выдал свое местоположение и вот сейчас три ствола начнут стрелять, стараясь нашпиговать его свинцом. А значит, надо немедленно метнуться куда-то в сторону.

Ковальский так и хотел сделать, но, едва миновав кусты, вдруг выскочил на крохотную полянку и на ней чуть ли не нос к носу столкнулся с бандитом, тем, третьим. Он и в самом деле оказался вооружен пистолетом-пулеметом, явно заграничного производства. Тимофей по крайней мере ничего подобного до сего момента не видел.

Вот только главным в данный момент все же было не это, а то, что бандит успел обернуться на треск, который он произвел. Причем стоял он в такой позе, при которой, для того чтобы влепить очередь в упор неожиданно набежавшему на него сталкеру, следовало всего лишь вскинуть руку и нажать на курок.

Лицо у бандита было совсем юное, усики на трясущейся верхней губе жидкие и совершенно дурацкие, явно лишь для понту. Глаза растерянные и округлившиеся от страха. Правда, рука уже шла вверх, и ждать, нажмет он на курок или нет, не следовало. Нажмет, нажмет мерзавец.

Тимофей это понял прекрасно, и, конечно, понял слишком поздно. Они оба с этим юным бандитом понимали все несколько запоздало. Тот по причине неопытности, а Ковальский — поскольку прилично запыхался от всей этой беготни. Исход их встречи зависел теперь лишь от рефлексов. То, что они думали и чувствовали, не имело никакого значения. Лишь желание выжить и готовность ради этого убить.

Короткий и тонкий ствол странного пистолета-пулемета бандита уже смотрел Тимофею прямо в лицо, но выстрелить он так и не успел. Длинная, патронов на семь, автоматная очередь чуть ли не вся попала ему точно в грудь и в живот. Кажется, он умер мгновенно.

Тело бандита еще оседало на землю, а Тимофей уже метнулся в сторону. Убегать и прятаться смысла не было. Поэтому он, сделав всего два шага, плашмя рухнул на землю. И вовремя, поскольку воздух над ним прошили две длиннющие, на полмагазина, очереди.