Степан Кулик - Операция «Рокировка» Страница 25

Всего пара секунд понадобилась фельдфебелю, чтобы принять решение, поскольку он уже отчетливо видел в машине немецких офицеров, но и этого хватило, чтоб автомобиль фыркнул и понесся прочь, стремительно набирая скорость.

— Огонь! — повторил он приказ обер-лейтенант и стал выцеливать быстро удаляющуюся легковушку.

Понимая, что машина уже за пределами убойной дистанции автомата, Фриц Вайгель, для очистки совести, все же дал короткую очередь им вслед и поспешил к раненому командиру.

Глава десятая

Новую «усадьбу» Залевские разбили недалеко от старого дома. Напрямую и полтораста метров не будет. Вот только нет в тех местах прямых дорог. Трясина…

Жилье погорельцев состояло из землянки, что молодым грибом выпиралась на поверхность. Над землей едва на метр поднимались всего три венца, завершенные островерхой двускатной крышей. А еще на лесном подворье, чуть в сторонке, имелся обширный навес для скота и прочих хозяйственных нужд с уже возведенными двумя стенами из плотно подогнанных жердей. Несущими столбами для навеса служили живые деревья. Понятное дело, их никто специально не высаживал под линейку, а потому постройка в одном конце была раза в полтора шире. Но, ни стоящую под навесом лошадь с жеребенком, ни пару коров это нисколько не волновало.

Моложавой хозяйке, доившей одну из буренок, если и не очень нравилось новое жилье, то она ничем этого не показывала. В конце концов, даже самый добротный и уютный дом всего лишь имущество. А богатство, как известно — дело наживное. Куда важнее, что муж и сыновья успели уйти и остались в живых.

— Кася! Смотри, кто к нам пожаловал! — закричал Куба, едва только разглядел в просвете между деревьями платье жены. — Ты ни за что не поверишь!

— Неужто, Збых? — повернула женщина голову, не прекращая дойку. — Такой гармидер ты обычно поднимаешь, только когда любимого кума встретишь.

Но ворчала она больше для виду, потому как отставила в сторону подойник и поднялась на встречу гостью. Не забыв поправить платье и платок, повязывающий голову.

— И правда, Збышек! — радостно сплеснула ладонями. — Живой. Целехонький!.. Вот радость-то в дом нежданная.

Женщина церемонно перекрестила гостя, то ли изгоняя дьявола, то ли благословляя.

— Да чего мне станется, — смутился чуток тот, но благословение принял. Взял хозяйку за руку и поцеловал. Как священника. — Святым апостолам и без меня есть кем заняться. Столько грешников в одночасье в Чистилище пожаловало. И не рассортировать.

Но долго оставаться серьезным он, по-видимому, не умел. Потому что уже в следующий миг, со словами: «Дай-ка я тебя кума расцелую!», - сгреб женщину в охапку и смачно чмокнул в губы.

— Вот-вот… — теперь неодобрительно проворчал Куба, жестом призывая Телегина в свидетели. — Всегда такой был. Только отвернись…

— Ну, так что же это за кума, что под кумом не была? — вроде кстати вспомнил одну из любимых присказок своего учителя старшина, молодецки подкручивая усы. — А глядя на красоту такой панны и железный чурбан не устоит.

Проводник только крякнул, а пани Катерина мгновенно заалела щечками.

— А вы что тут забыли?! — шугнул улыбающихся сыновей Куба. — Дежурить кто будет? Святой дух? И чтоб не палить без спросу в белый свет как в копейку!

— Ой, да что же мы на пороге… — хозяйка привычно хотела прибавить: «Прошу в дом, дорогие гости!», да вспомнила, что дома-то и нет. Замолкла на полуслове, оглянулась на землянку и растерянно закончила. — Видишь, как оно, кум…

— Вижу, Кася. Но это ничего. Главное — все живы.

— Верно, — поддержал его хозяин. — Были бы кости — мясо нарастет. Кася, ты давай, на стол собери чего-нибудь. Люди с дороги… А мы здесь, на воздухе. За встречу… И чтоб наша доля нас не чуралась.

— За встречу обязательно, — кивнул Збышек, — но на этом и остановимся, Кубусь. Не время еще для горилки… По делу я к тебе.

— А то я не понял, — пожал плечами тот. — Давно тут не хаживал. Стало быть, гатями интересуешься?

— Угадал.

— Опять кого-то выводишь? — посмотрел на Телегина.

— Нет, кум, нынче как раз наоборот.

— Правда, что ли? Диверсанты?

— В точку.

— Это хорошо, — посерьезнел Куба Залевский. — Тогда у меня тоже к вам дело будет. Пан диверсант, не хотите немного подкалымить? Или лучше к вам обращаться — товарищ?

— Товарищ более привычно, но и на пана не обижусь, — ответил Кузьмич. — А можно просто — старшина Телегин.

— Кубусь, ты что, с дуба свалился? — напустился на кума проводник. — Какой еще калым? Нашел когда поденщиков нанимать. Огород вскопать некому что ли?

— Отстань… — отмахнулся хозяин. — Вам тропинка через болота нужна — покажу, а как же. Но и мне помощь нужна. Так что все по-честному. Пан старшина, вы про объект секретный спрашивали? Так вот я о нем и говорю. Скажите, нельзя ли вашему отряду задержаться на денек, да и уничтожить его к чертовой матери?

— Группа…

— Простите?

— Не отряд, говорю, — повторил Кузьмич, — а только группа.

— И сколько же вас?

— Нет, кум, ты точно головой ушибся! — возмутился проводник. — Кто ж в военное время такие вопросы задает?

— Я к тому, что швабов там немного. Плутон* (*пол., - взвод), не больше. А ночью все солдаты в одной казарме спят. И пары гранат хватило бы. Только дежурят вшестером, сволочи. Четверо на вышках, а двое по периметру ходят. Так что мне с парнями одному никак не управиться.

— Отомстить хочешь? — понимающе кивнул Збышек.

— Какое там, — махнул рукой кум. — Господь всем воздаст. Детишек мне жаль…

— Присаживайтесь… Чем богаты… — позвала хозяйка гостей к накрытому чуть поодаль, под разлогим дубом, столу.

— Добре, добре, Кася… Ты иди, мы сами… Слышишь, Рыжая мычит. Как бы молоко не пропало… — рассеянно отослал жену Куба. — Ну, так что? Поможете в добром деле?

— Давай, все же, по рюмке сперва опрокинем… — помотал головой Збышек. — А то я что-то никак не соображу, о чем ты, кум, толкуешь? Какие еще детишки?

— Можно и по рюмке… — хозяин сделал приглашающий жест, и сам пошел к столу. А пока наполнял из бутыли тяжелые, зеленого стекла стаканы, продолжил объяснять. — Я точно не знаю, что там, но вряд ли доброе дело будут в болотах прятать, да колючкой оплетать. Вот… А еще — дети там сплошь еврейские или русские. Я подкрадывался. Сам разговоры слышал. Ну, будем, кум… — Куба поднял стакан. — За встречу…

— Здоров будь…

— За победу.

Выпили, дружно крякнули от забористого самогона. Закусили…

— Дети напуганы, — продолжил хозяин. — Много уже умерло. Как хоронили не видел, но недавно еще подвозили. На двух грузовиках. А нового барака не строили… Тут недалече, мили три будет, отряд Армии Краевой квартирует. Я было к ним сунулся… за подмогой. А командир сказал, что за жидовских и комиссарских ублюдков своих хлопцев под пули посылать не станет… Зараза.

Поглядел на гостей, потом на бутыль.

— Наливать?

— Не стоит, — отказался Кузьмич. — Думаю, пан Куба, надо тебе с нами пойти. Времени в обрез, но и этого так оставлять нельзя. Будь моя воля… — старшина скрипнул зубами. — Нет, ничего больше не скажу, не в моей власти. Как капитан решит, так и будет. Собирайся. Если капитан даст добро — все еще этой ночью сделать придется.

— Это я мигом. Кася!

— Не глухая…

Хозяйка стояла рядом, держа в руках туго набитый вещмешок.

— Горилку со стола берите, остальное я сложила. Хлопцев тоже возьмешь?

— Только Томаша. Но ты не переживай. Мы аккуратно. Правда, пан старшина?

— Обязательно. Зря рисковать не станем. Нам же еще свое задание выполнять… — прибавил зачем-то Кузьмич, словно это обстоятельство могло уберечь от немецкой пули.

— Храни вас Бог, — женщина перекрестила всех троих. — Храни вас Бог…

— Здоров, Кузьмич! — сияя улыбкой, вышел навстречу старшине Иван Гусев. — Как погостили у кума? Нам, сирым и убогим гостинец прихватить не забыли, товарищ старшина?

— Пароль чего не спрашиваешь? — проворчал тот.

— Слепой я что ли? — пожал плечами тот. — И потом, какой немец сможет под тебя замаскироваться? Где он такие усищи найдет? У Семена Михайловича одолжит разве.

— Положено… — не отступал Телегин. — Видишь, чужие люди со мной. Откуда ты знаешь, что да как? А может, меня под дулами ведут? Ты пароль спросишь, я неправильно скажу, сигнал, значит, подам…

— Это точно, — согласился старший лейтенант. Посмотрел на незнакомцев, настороженно прислушивающимся к разговору, передвинул автомат на грудь и строго рявкнул: — Пароль?

— Вот, другое дело, — Кузьмич расправил усы. — Люди сразу видят, что мы не босота подзаборная, а боевое подразделение.

— Кузьмич, ты мне зубы не заговаривай, — передернул затвор Гусев. — Говори пароль, или стрелять буду.