Андрей Амельянович - Зона навсегда. Гладиаторы поневоле Страница 25

Глава 7

Освещенный бледно-голубыми лучами прожекторов, расставленных по периметру взлетно-посадочной полосы, вертолет медленно вращал несущими винтами, лениво рассекая ими прохладный воздух октябрьского утра. Со стороны машина выглядела потрясающе: блестящий черный фюзеляж без намека на износ гармонично дополняли расположенные под крыльями ракеты, хищно глядящие своими тупорылыми мордами в темень предрассветных сумерек. До отказа забитый боеприпасами пулемет по первой команде обещал разразиться длинной крупнокалиберной тирадой, уничтожая на своем пути все живое. Будто не замечая той мощи, что находится рядом с ними, возле вертолета сновали люди, о чем-то переговариваясь, активно жестикулируя и, словно призраки, вновь растворяясь во мгле. И только полковник Тульский отстраненно стоял в стороне от общей суматохи, задумчиво морща лоб да грея холодные руки об исходившую паром кружку с горячим кофе. По умиротворенному выражению лица невозможно было понять, о чем сейчас думает полковник, какие эмоции испытывает. Со стороны он казался каменным изваянием, грубо высеченным умелым скульптором, и лишь скрытые тьмой глаза, в которых время от времени мелькали едва уловимые тревожные огоньки, выдавали в нем живого человека.

– Все на месте, – незаметно подошедший Коротаев вывел Тульского из временной прострации.

– Угу, – буркнул полковник, сделал глоток, поморщился. Висящая за его спиной «Гроза» качнулась в такт движению, уставившись дулом подствольного гранатомета прямо на Александра.

– Что-то случилось?

– Терентьев – гнида, – голосом, полным желчи, произнес Тульский, глотнул еще кофе и вылил остатки на асфальт. – Чуть всю операцию не сорвал. Требовал, чтобы я людей с собой меньше взял, да и про маршрут другой втирал. Ему, козлу, видите ли, не нравится, что мы в радиационные пятна лезем, подставляем под удар успешный исход всей операции, так сказать.

– И что? – капитан переступил с ноги на ногу. – Меняем маршрут? Кто-то остается?

– Пфф, хрен ему! Как собирались, так и летим. Буду я из-за одного урода весь план перекраивать, – полковник посмотрел на часы. – Давай, капитан, строй наших и в вертолет. Время.

Ничего не ответив, Коротаев поплелся вслед за командиром, в мыслях прокручивая услышанное. То, что один из офицеров в самый последний момент вдруг решил пойти против Тульского, было по меньшей мере странно, и даже немного подозрительно. Ведь если план предстоящей операции был согласован с Войсапчуком, то вносить в него какие-то коррективы не разрешалось уже никому, кроме непосредственного руководителя операции. А тут…

– Мужики, грузимся, – остановившись чуть в стороне, отдал приказ капитан, пропуская мимо себя бойцов. Те бодро забрались в вертолет, заняли свои места, ожидая взлета. К своему удовлетворению, Коротаев не заметил ни у кого из рейд-группы даже намека на сонливость: после совещания, похватав в оружейной комнате амуницию, оружие и припасы, все отправились отсыпаться, иначе пришлось бы клевать носом целый день. А это влекло за собой рассеянность, потерю концентрации, что в Зоне подобно смерти, причем не только своей, но и, возможно, всего отряда.

Не оборачиваясь, капитан последним забрался в вертолет, с силой захлопнул дверь, про себя отметив, что если бы не тусклый свет единственной на весь салон лампочки, освещавший лица, понять, кто среди присутствующих есть кто, было бы невозможно, настолько одинаково выглядели бойцы. Что, впрочем, не удивительно: ведь вооружение каждый подбирал себе индивидуально, ориентируясь лишь на свою роль в отряде, но вот снаряжение для подобного рейда было строго регламентированным и одинаковым для всех. И отнюдь не из-за нелепого каприза Тульского, а лишь потому, что если кто-то из отряда погибнет, то выжившие товарищи смогут воспользоваться прилагающимися к комбинезону мертвеца примочками. Например, автоматической аптечкой на три инъекции, порцией болеутоляющего или антирада, запасным баллоном с кислородом, который подключается напрямую к системе замкнутого дыхания, бронежилетом… Таким образом, погибший боец становился «донором» девайсов своего комбеза, которые идеально подходили каждому члену отряда. Своеобразное мародерство, не раз уже спасавшее жизни.

– Пять тридцать, – произнес Тульский в дужку микрофона, и голос его раздался в наушниках всех бойцов отряда. – Мы готовы, взлетаем.

Пилот кивнул, провел рукой по приборной панели, активируя необходимые системы. Несущий винт начал набирать обороты, по корпусу прошла легкая дрожь. В конце концов вертолет дернулся и резко оторвался от земли, устремившись вверх.

– Как я уже говорил, – начал полковник, – перед рейдом вы получаете личные конверты с описанием задания. Собственно, вот они. Каждый из них подписан и предназначен для прочтения одним лишь владельцем.

Тульский раздал стопку конвертов и, повернувшись к пилотам, хлопнул одного из них по плечу. Тот протянул руку к блоку управления, вдавил какую-то кнопку, и лампочка в салоне засветила значительно ярче, резанув по привыкшим к полумраку глазам.

Разорвав по линии шва свой конверт, капитан вытащил сложенный вдвое лист, развернул его. Первым, на что он обратил внимание, было множество подписей и печатей внизу страницы. Коротаев принялся за чтение.

Задание не удивило, нечто подобное он и предполагал. Вопрос был в другом: слишком легко все вырисовывалось на бумаге, чтобы посылать в Зону аж семь человек. Единственным оправданием являлась высокая ценность информации, которую и приказали вытащить. Впрочем, вникать не в свои проблемы и лишний раз беспокоиться Коротаев не стал, лишь еще раз пробежался взглядом по ровным строчкам, а после спрятал письмо в нагрудной карман.

Воспользовавшись моментом, Александр позволил себе расслабиться, понимая, что в последующие четыре дня в Зоне такой возможности попросту не будет. Прислонившись виском к слабо вибрирующему стеклу, он уставился на горящий миллионами огней город, медленно проплывающий далеко внизу. В груди что-то шевельнулось, сердце забухало быстрее, крошечными молоточками отдаваясь в ушах. Вновь появилось то странное ощущение, которое Коротаев испытывал всякий раз перед рейдом в Зону. Нет, то был не страх, скорее неконтролируемый трепет перед очередным поворотом судьбы. Что она приготовила на этот раз? Какие опасности поджидают на пути? Кто из них не вернется в расположение базы и больше никогда не увидит своих родных, друзей, знакомых? Несмотря на убедительные доводы Тульского о том, что рейд хоть и затяжной, но абсолютно безопасный благодаря маршруту, по которому пойдет группа, противные мысли так и лезли в голову, норовя посеять в душе бойца зачатки тревоги…

В раздумьях, целиком и полностью занявших капитана, полчаса полета пронеслись незаметно. Вдалеке неожиданно показалась темно-серая лента бетонного забора, который ограждал внешний мир от мира того, что за Периметром. Мира страшного, злого, продажного и насквозь прогнившего. Но такого притягательного и таинственного…

Хлопок по плечу оборвал философскую мысль, Александр обернулся.

– Держи, Провод, – протянул Крот ему жестяную банку, наполненную шипучим энергетиком.

– Спасибо, – капитан принял напиток из рук бойца, выпил все одним махом.

А ведь действительно, он снова Провод – военный сталкер, выполняющий в Зоне правительственное задание особой важности. Личина бравого спецназовца капитана Коротаева осталась там, на территории части СЗО. Здесь, за проволокой, все заслуги внешнего мира списывались со счетов: будь ты хоть трижды отличным офицером, если Зона решила, что сегодня ты умрешь, значит, так оно и случится. Вот только умирать Провод не собирался, пообещав себе цепляться за жизнь до последнего, во что бы то ни стало.

– Ну, все, мы на месте, – подавшись вперед, навстречу бойцам, Тула прижал микрофон плотнее к губам, стараясь перекричать рокот двигателя. – Нас встречают, видите? Когда выберемся из вертолета, следуйте за мной, но молчите. Говорить с Кисляком буду я. Предполагаю, что вояки могут открыть огонь, поэтому при малейшем признаке опасности валите их без команды. Если меня убьют, ответственным за выполнение операции назначаю Провода. Всем ясно? Отлично.

Вертолет коснулся земли, подняв в воздух облако пыли. Полковник похлопал пилота по плечу, показал оттопыренный большой палец и, отперев дверь, первым выбрался наружу. Спецназовцы последовали за командиром.

Не дожидаясь, пока пыль осядет, они двинулись навстречу военным, что топтались у потертого, с многочисленными вмятинами от пуль, девяностого БТРа. Про себя Провод машинально отметил, что, если дойдет до стрельбы, те, благодаря заведомо более выигрышной позиции, могут значительно проредить численность рейд-группы, закончив операцию в самом ее начале.

– Что, сталкеры покоя не дают? – ехидно спросил Тульский и кивнул в сторону мятого БТРа. Пожал протянутую в приветствии руку.