Ильяс Найманов - История кукловода Страница 25

— До Рыжего Леса успеем?

Шурин покачал головой. — До Рыжика успеем, до схрона в лесу еще полчаса. Тропа сложная. Нет, не вариант. Танцор? — обратился он к сталкеру, спрашивая его мнения.

— Впереди схрон долговский, но как раз под радиационным пятном. До него часа полтора пешком, если бегом, как раз полчаса. Но если через радиацию и прорвемся, не факт что точно найдем. Координат нет, — ответил Танцор.

Шурин прислушался к своим ощущениям. — Нет, не пойдет. Думай Свобода, думай. Не наш это выброс, нет. Есть ход, оставила нам его Зона. Кран соображай. Танцор вспоминай что видел, что слышал?

Воцарилась тишина. Время, отпущенное сталкерам до выброса, уходило каждой дорогостоящей минутой. Но они стояли.

— Если снорков с танков выбить может там схорониться? Люки у них на месте. Запечатаем щели… — предложил Кран.

— Вариант, — согласился Шурин. — Но, вернуться назад пусть десять минут можно, выбить снорков пусть десять минут сложно, но можно, если вообще выбьем, сдохнуть в железной будке скорее можно, чем не можно. Тут не периметр, Кран.

Еще минуты лихорадочного размышления, под пение ветра раскачивающего травинки на бесплодной почве.

— Та яма, в которую меня снорк сбросил, метра три глубиной. Внизу дыры, большие. — с надеждой предложил Танцор.

Шурин внимательно посмотрел на него.

— Кран пролезет?

Танцор утвердительно кивнул.

— Это, колония тушканов, бывшая. Норы на километры. Двигаем. — Решительно скомандовал Шурин, перехватив СВД.

Кран подскочил, выбрасывая погасший окурок.

— Не дождешься костлявая! — со злым весельем выкрикнул он, грозя кулаком в небо.

Отряд побежал обратно. Обходя по своим следам уже знакомые кустики и пару мелких аномалий. Небо со стороны ЧАЭС начало темнеть. До выброса оставалось минут пятнадцать. Мелкий дождь со штормовым ветром обрушился на людей, когда они пересекали холм, на котором до этого лежали прикрывающие сталкеров снайперы. Вновь открылся вид на могильник. Сотни мутантов, застывшие в отчаянном рывке перед уничтоженными ими железными монстрами. Запах разложения во влажном воздухе, слегка приглушенный начинающимся дождем. Отряд, сбавив скорость, сделал крюк, обходя могильник по чистой земле, опасаясь повторного появления снорков. До выброса оставалось еще десять минут. Вот уже видна черная воронка ямы. Ближе. Видны следы рук и ног Танцора, на склоне. Шурин пропустил сталкера вперед.

— Давай Танцор показывай.

Танцор несколько раз оглянувшись спустился вниз, за ним проследовали остальные.

— Вот они, — указывая пальцем на отверстия сказал Танцор.

На стенках все еще горячей, а потому и душной ямы, покрытой черной сажей и пеплом были видны с десяток отверстий в которые вполне мог пролезть на корточках человек. Шурин с облегчением вздохнул, глядя на ПДА.

— Волна пойдет оттуда, значит затишок будет вот тут, — указал он пальцем на одну из дыр, находящуюся в северной части. Кран первый, потом Танцор. Вперед.

Кран, несмотря на свой высокий рост, ловко пролез внутрь предварительно просунув вперед винтовку и надев налобный фонарь. Затем пролез Танцор, за ним пачкаясь в саже Шурин. Изнутри нора оказалась даже больше чем входное отверстие. Вероятно, вход был несколько заплавлен стекающей со стенок массой, но внутри относительно свободно могли ползком разминуться два взрослых человека. До выброса оставалось пять минут. Глухо забормотал набирая обороты ветер, небо начинало краснеть. Облака над ЧАЭС впитывали аномальную энергию, становясь багрово-красными, увеличиваясь в размерах. Шурин, при свете фонаря вытащил армейскую плащ-палатку и используя винтовочные патроны как гвозди плотно прибил ее, занавесив нору.

— Вот так-то, — сказал он когда кроваво-красный цвет облаков перестал проникать внутрь, раздражая глаза.

— Может поглубже спрятаться? — предложил Танцор.

— Нет смысла, с горизонта мы ушли. А что там дальше глубже, узнавать мне не хочется, — спокойно ответил Шурин, — ты сам как Кран, проверить не хочешь? — почти весело спросил он.

Кран не ответил, только стиснул зубы и отвернулся. От Танцора не укрылась напряженность. Сталкеров буквально ломало, приближающимся выбросом. Еще несколько минут до выброса. Рокот нарастал. Слышались порывы ветра и шорох травы. Неразборчивый гомон в голове, будто сотни людей собрались в одном месте и говорят что-то, перебивая твои собственные мысли, постепенно увеличивая громкость.

— Оно то что — выброс, — продолжал говорить Шурин, — закрывая глаза и борясь с надвигающейся дурнотой. — Выброс, это Зона в своем истинном обличье. То есть она сама выходит, посмотреть и проверить, как и что делается, не глазами мутантов или твоими сталкер глазами, а своими… нам надо было просто от глаз ее укрыться…

Внезапно завыл Кран. Это было так жутко и неестественно слышать от взрослого человека, сидящего в метре от тебя, собачий, одновременно с оттенками человеческого вой. Завыл, по — собачьи закинув голову вверх.

— Вот видишь, Крана уже ломает. А меня поговорить тянет. Ты главное сталкер не отключайся, разговаривай со мной, чувствую я обойдется все. Хороший схрон, знатный… — говорил Шурин жмурясь и откидывая назад голову, осыпая затылком черный песок стенки.

Вой Крана стал нестерпимым, он каким — то образом сливался вместе с шумом уже тысячи людей в голове, заполнял мозг, не давая сосредоточиться и понять что происходит. Он становился все громче и громче, волной надвигался на одиноко сидящего под землей человека. Даже Шурин, со своим проникновенным голосом не был слышен в этом гомоне. Гомон все надвигался и надвигался, словно огромная толпа сумасшедших в черном тоннеле шла нащупывая в темноте дорогу, пытаясь нащупать его Танцора. Дотянуться, выхватить из тьмы, в которой он скрывался и, увлечь за собой, туда в бесконечное движение по кругу. Незрячие, не имеющие тела, не имеющие цели духи двигались уже вокруг, закруживая Танцора. Теперь он не чувствовал где верх где низ, не чувствовал ни рук ни ног, последние силы он держал чтобы знать, чтобы помнить хотя бы свое имя, свое звание, свою жену и ребенка. И когда напряжение вдруг стало невыносимым, он закричал. Он закричал так, как кричит младенец, впервые рожденный матерью. Крик беспомощности и безвозвратной утраты. Выброс. Удушающая волна энергии неизвестной природы кроваво-красной лавиной понеслась к периметру. Кровавый всплеск в глазах, боль содрогнувшая тело сплошной судорогой. Щелчок. Оглушительная, благословенная тишина. Эйфория радости всезнания и всепричастности, эйфория невесомости и облегчения. Секунда- мгновенье. Секунда-вечность. Снова внезапность. Чья-то безжалостная огромная рука в стальной перчатке, схватила его младенца — Танцора, наконец-то растворившегося в невесомости, и с силой бросила вниз. Мгновенье — вечность. Перед глазами мелькнули вершины деревьев Рыжего леса, в кроваво-красном тумане несущемся сквозь него с бешенной скоростью, залитая красным туманом Пустошь, разрушенная Припять, из которой нескончаемым потоком неслись мутанты на прорыв периметра, дальним отблеском покинутых огней блеснул Росток, зеленым квадратом с покинутыми вышками база Свободы. Черная выжженная яма. Сотрясение. Удар в собственное тело. Стон. Выдох Зоны.

Танцор открыл глаза. Тишина. Голоса пропали. Справа скрючившись сидел Кран, очевидно без сознания. Слева у занавешенного плащ-палаткой входа Шурин, тяжело хрипя и задыхаясь. Плащ-палатка, натянутая как барабан поперек входа перестала быть непрозрачной. Она просвечивала красным. Причудливо оставались темными пятнами и полосками пластиковые заклепки, ремешки, нашитые карманы. Вон в одном кармане видна то ли салфетка то ли платок. Шурин очнулся, пересохшими губами отпил из заранее приготовленной фляги.

— Ого! — удивился он, разглядев наконец в красном свете пропускаемым плащ палаткой оклемавшегося Танцора. — Ты уже в строю?! А я думал только я легко отделываюсь! — он перегнувшись посмотрел на сидящего без сознания Крана. — Нормально.

— А это нормально? — спросил Танцор показывая пальцем на просвечивающуюся плащ-палатку.

— Это? Ну кто же знает. Живы, стало быть нормально. Трудно поверить да? — засмеялся он живым, теплым человеческим смехом.

От этого смеха Танцору стало легче на душе. Это мембрана, тонкая всего в пару слоев плотного материала сейчас спасла трех человек от смерти. Тела возможно бы и не умерли, а достались бы Зоне в виде ходячих зомби, а вот нечто, что наполняет оболочку, делая ее живой, вполне могло потерять дорогу к своему обиталищу, унесенная красной волной. Странно, но Танцор только сейчас подумал о себе в таком ключе. Плащ — палатка и восемь патронов 7,62х54. Смешно, но, черт побери, как же страшно.

Тишина. Мерное сопение Крана. Уснул. Снаружи, неслышно ни звука. В диапазоне, не доступному для слуха человека снаружи бушевал выброс. Сталкеры задумались, каждый о своем. Возможно о том как важно иметь при себе исправную без дыр плащ палатку, возможно о пути назад, о новых аномалиях, рожденных выбросом, возможно о мутантах рвущихся сейчас через периметр на Большую землю, возможно о женщинах. Покой.