Андрей Ерпылев - Выход силой Страница 25

— Отказываешься драться? — В голосе старика лязгнула сталь. — Твой выбор. Больше я терпеть тебя не стану.

Он свистнул, и в комнате появились двое людей. Одного взгляда на их неживые, равнодушные лица хватило, чтобы понять: работают убийцами. У первого в руках была удавка, у второго — свернутый черный брезентовый мешок, с легкостью вместивший бы труп. В руке старика чертиком из табакерки возник пистолет с привинченным глушителем. Ланиста больше не угрожал. Он и вправду собрался убрать Князева — быстро и бесшумно.

— Не отказываюсь, — дернул головой Игорь и двинулся к выходу на арену со «шпагой» наголо. — Посторонитесь. А то задену ненароком железкой, поранитесь…

Ланиста кивнул коротко убийцам, и те отступили, пропуская гладиатора вперед.

— Иди, — произнес старик. — И пусть победит сильнейший. Инга ждет, хе-хе…

Алекс уже разогревал публику, прохаживаясь вдоль сетки и вскидывая время от времени в руке двусторонний топор, сияющий полированными лезвиями. Каждое его движение вызывало взрыв энтузиазма у зрителей. Он тоже был полуобнажен, как и Игорь, только голову с распущенными по плечам белокурыми волосами украшал не медный шлем с гребешком, а остроконечный, снабженный двумя крылышками.

«Что-то он там говорил про сценический образ викинга, — вспомнил Князев. — Ну что же, мы почти в одинаковом положении…»

Гладиатор заметил соперника, еще раз рыкнул, махнув над головой топором, и приблизился к Игорю.

— Ты что? — тревожно шепнул он. — С ума сошел? Где доспехи?

— Я без них буду, — ответил Игорь, не глядя ему в глаза.

— С ума сошел? Не дури! Поиграем ножичками, попрыгаем… Смотришь, и обойдется все. Публика сегодня уже сыта кровянкой по горло.

— Ланиста считает иначе.

— Ну и черт с ним! Мы сами по себе!

Врал ему коварный старик или правду говорил об Алексе? Притворится другом, усыпит бдительность, а потом… Неужели и про Ингу правда? Как зло он сегодня утром прошелся по Игореву чувству… Правда.

Златовласый викинг с минуту буравил соперника своими голубыми глазами, а потом выдохнул зло:

— Смотри, я предупреждал.

Алекс отошел в сторону и вдруг сорвал с головы и откинул в сторону шлем. Сверкнув в сторону Игоря глазом, он вонзил в доски пола топор, который, как оба они знали отлично, служил лишь для красоты, а для боя был слишком неуклюж и тяжел. Отстегнув ножны, он стряхнул их с клинка на пол, показав во всей красе меч, немногим уступающий Игоревой шпаге длиной, разве что шире на пару пальцев и с перекрестьем вместо гарды. Оружием этим тоже можно было, и колоть, и рубить. Противники были равны но вооружению. Зал замер, чувствуя, что время показухи прошло. Начиналась настоящая игра.

Улыбнувшись, Алекс отсалютовал Игорю мечом, вскинув тяжелый клинок легко, будто соломинку, и, не теряя времени даром, ринулся в атаку…

«Викинг» был тяжелое своего противника и старше его, по эти недостатки легко перекрывались его опытом: он убивал на арене людей и нелюдей вот уже несколько лет. Игорь в сравнении с ним был просто кутенком-несмышленышем.

— Как тебе вот это?! — Шпага с трудом отразила молниеносный выпад: если бы удар пришелся чуть ближе к гарде, Игорь вряд ли удержал бы зазвеневший, будто огромный камертон, металлический штырь. — А вот это?!

— Терпимо! — Князев мазнул перед собой острием и располосовал бы горло Алексу, не отшатнись тот в последнюю секунду.

Зрители не могли расслышать их разговор за звоном клинков, но сам темп боя, множество сменяющих друг друга финтов, завораживали не хуже мастерского танца. И под сводами Ристалища рос одобрительный ропот, временами перерастающий в овацию. Падкий до зрелищ больше, чем до хлеба, обыватель наслаждался.

Продолжаться так до бесконечности, конечно, не могло: яростный вихрь отточенной стали не мог не оставлять последствий для податливой плоти, и тела обоих бойцов уже покрывало множество порезов, не опасных, но так обильно кровоточащих, что оба казались вымазанными красной краской.

Игорю приходилось куда труднее: крови он потерял уже столько, что временами чувствовал, как посыпанная песком арена уплывает у него из-под ног, а шпага с каждой минутой становится все тяжелее. Больше всего ему хотелось бы сейчас закрыть глаза и никогда не открывать их.

— Поддайся, дурачок, — пропыхтел «викинг». — Устал ведь. Я тебя чиркну сейчас для виду клинком по ребрам и — аут. Кровищи будет море, но заживет как на собаке. Зрители такое любят. Поваляешься недельку и будешь, как новенький.

Но в глазах противника уже не было ни капли прежнего добродушия. Он тяжело дышал, силы его тоже были не бесконечны, а значит, надеяться на его снисхождение было глупо: шанс покончить все одним ударом велик, а дружба… Дружба — понятие нематериальное, особенно в такой неверной профессии, как гладиатор. И что, опять же, решит всемогущий зритель…

— Одно скажи… — легкие Князева раздувались шумно, как кузнечные меха. — Ты Ингу… Ингу мою ты….

А сам смотрел ему не в грудь, не на руки, как надо во время поединка, а в глаза — вспыхнет там что-нибудь? Соврет? Взорвется?

Как иначе определить, солгал ли ему старик? Как по-другому решить, будет ли у этого боя другой исход, кроме смерти?

И тут, воспользовавшись Игоревой оплошностью, Алекс рубанул воздух и распорол Князеву левое плечо.

— Твою?! — осклабился «викинг». — Твою Ингу? Ты, конечно, постоянный клиент, малыш, но шлюха тому принадлежит, кто деньги платит! А мои деньги твоих не хуже! В той же крови вымазаны!

У Игоря в глазах потемнело от ярости.

— У-бей! У-бей! У-бей! — взревели трибуны.

Ненасытному стаду все равно было, кто погибнет. Зверолюди хотели увидеть смерть, хотели агонии, выпущенных кишок, стынущего взгляда умирающего.

— Убе-е-е-ей!

Алекс вдруг словно обрел новые силы, тесня Игоря с удвоенной энергией. Так настоящие викинги, берсеркеры, впадая в священный транс, способны были сокрушить вдесятеро превосходившего их по числу противника. И сталь их не брала.

— Раскрою тебе сейчас череп, а на гонорар — твою подружку…

Князев извернулся и достал «викинга» клинком. Лезвие «шпаги» вспороло обнаженный бок, и из огромной раны под ликующий рев и визг толпы выхлестнула широким потоком алая кровь. Но «берсеркер», казалось, даже не обратил на рану внимания. Еще два шага — и Игорь оказался бы зажат в угол, потерял бы свободу маневра и был бы обречен, но…

Кто-то из служек схалтурил, убирая с арены следы предыдущего боя. Кое-как присыпанные песком, на земле остались валяться куски панциря и кости порубленной Джонсом твари — в луже Джонсовой крови. Алекс, не глядя, сделал шаг назад, ступил на кости и вдруг запнулся, подбросил руки в воздух, силясь удержать равновесие…

Игорь не успел понять, что произошло: он даже принял неловкое движение мечом, открывшее для удара беззащитный бок, за ловушку. Он готов был поклясться, что и не думал воспользоваться оплошностью противника, что тот сам напоролся на метровую полосу стали…

— А-а-х!

В последующей за этим стогласым звуком мертвой тишине меч с тяжелым стуком выпал из обмякшей руки Алекса. Он еще удерживался с минуту на ногах, не сводя удивленного взгляда с торчащего из груди клинка, а затем колени его подогнулись…

— Убей! Убей! Добей его! — скандировал зал, в который раз за бой, поменявший предпочтения. — Прикончи!

Игорь ощущал, как по миллиметру, с мясным хрустом отпускала металл плоть, как будто, слившись в смертельном единении, не желала расставаться с пронзившей ее сталью. И вдруг, пройдя какой-то рубеж, тело легко соскользнуло со шпаги и распростерлось на песке. Кровь толчками выплескивалась из небольшой ранки под левым соском гладиатора и расплывалась огромным лаково-блестящим алым пятном по могучей груди.

Поверженный викинг еще был жив.

— Добей его! — бесновалась толпа. — Перережь ему глотку! Выпусти кишки!

Но юноша лишь молча смотрел, как смертельная бледность покрывает еще минуту назад румяное лицо, как заостряется оно на глазах, превращаясь в восковую маску.

— Добей! — дернул Игоря за рукав Ланиста, выскочивший откуда-то, как чертик из табакерки. — Слышишь? Ему уже не поможешь! Добей его, заверши бой!

Алекс вдруг открыл глаза и попытался найти Игоря невидящим уже взглядом. Его губы тоже беззвучно шептали: «Добей меня…»

Но вонзить клинок в умирающего было выше Игоревых сил.

— Добей же его, тварь! — Голос Ланисты сорвался на визг.

Тяжело опираясь на шпагу, Игорь медленно нагнулся, поднял меч, выпавший из рук противника… Зал замер, предвкушая еще одну смерть, такую лакомую для человечка, мнящего себя в безопасности, затаил дыхание, боясь пропустить подробности…

Но гладиатор лишь вложил рукоять меча в ладонь товарища и распрямился под разочарованный вздох зрителей.