Антон Орлов - Пожиратель Душ Страница 25

…Когда он очнулся и приподнял голову, первая мысль была: «Я заснул на лестнице?..»

Он лежал на мягком, атласном, стеганом, и это ложе находилось на площадке, соединенной тонкими металлическими балками и дугами с другими площадками, расположенными на разной высоте. Вся эта ажурная конструкция помещалась в зале… нет, скорее, в пещере величиной со стадион.

Сквозь одни отверстия в каменном куполе внутрь свободно падал солнечный свет, другие были застеклены цветными витражами, и ту площадку, где пришел в себя Ник, расцвечивали нежные радужные пятна.

Все это выглядело до того странным, не похожим на любые другие помещения, которые он видел, что до него не сразу дошло: здесь есть еще что-то… или, точнее, кто-то.

Существо размерами под стать этому громадному залу стлалось вдоль стен, перехлестывалось через балки, окружало Ника со всех сторон. Почему-то он сразу понял, что это одно существо, а не колония. И почему-то нисколько не испугался и отвращения не почувствовал, хотя это была бы уместная реакция.

Казалось, оно состоит сплошь из конечностей, черных, гибких, поблескивающих, местами пестрых и мохнатых, но глаз у него тоже хватало. По крайней мере, Ник чувствовал его взгляд.

– Доброе утро.

Этот голос он уже слышал, когда разговаривал с горным призраком. Значит, сейчас он видит Короля Сорегдийских гор в его истинном облике?.. Мысли текли медленно, словно им приходилось преодолевать сопротивление какой-то вязкой среды. И никаких эмоций, все они куда-то подевались.

Одна из конечностей существа протянулась к Нику, обвилась вокруг запястья, словно хотела пощупать пульс.

– Похоже, ты в порядке. Не страшно?

– Нет.

Подумав, он добавил:

– Хотя должно быть страшно, я понимаю.

– Я впрыснул тебе снадобье, блокирующее страх, иначе ты не смог бы выдержать то, что сейчас видишь. Тебя ничего не беспокоит?

– Если я к вечеру не вернусь в Нойоссу, меня потеряют, – припомнил Ник, совершенно, впрочем, не волнуясь по этому поводу.

– Вечер уже был. Ты проспал почти сутки. Я не принимаю гостей, но для тебя сделал исключение.

Другая конечность поставила на площадку серебряную с чеканным орнаментом чашу, в воде заиграли блики солнца.

– Умывайся, потом позавтракаешь. У меня было недурное пиршество, а ты со вчерашнего дня ничего не ел.

Даже с позавчерашнего. Перед тем как отправиться к Пятнистому отрогу, Ник не завтракал.

Что-то его все-таки тревожило, но он не мог уловить, что именно.

Он умылся прохладной водой, вытер лицо полотенцем, упавшим рядом с чашей на гладко отшлифованные доски площадки.

Вспомнил.

– Что стало с девушкой? Вчера, когда вы меня схватили, я видел девушку, она шла прямо им навстречу.

– Там не было никакой девушки.

– Была, я же видел! У нее длинные желтые волосы…

В ответ раздался негромкий смех.

– Это был еще один горный призрак, созданная мной иллюзия.

– А я подумал, она настоящая.

– Не ты один так подумал, – снова послышался смех. – Почему бы не поиграть, если подвернулся случай? У меня здесь маловато развлечений. Что-нибудь еще?

– Извините, а туалет где-нибудь есть?

– Внизу.

Ник опять совершенно не испугался, когда жутковатые конечности подхватили его и поставили на пол. Камни, лишайники, островки жесткой травы в пятнах солнечного света – в пещере так и должно быть. Он запрокинул голову: пространство в несколько этажей заполнено металлической паутиной, как будто стоишь под каркасом недостроенного здания. Еще выше – оконца голубого неба и разноцветные витражи. Неожиданно для самого себя Ник улыбнулся: все это походило на интересный сон.

– А, так ты все-таки умеешь улыбаться? – заметило существо. – Что ж, отрадно узнать об этом. Сюда.

Туалет оказался самый настоящий: дощатая кабинка в соседней пещере, новенькая и чистенькая.

Потом Ник вернулся в помещение с гигантским металлическим каркасом, и его подняли на одну из верхних площадок под выпуклым витражным куполом. Там стоял накрытый столик и стул. Еда была вкусная, словно деликатесы из ресторана… Хотя он никогда не бывал в ресторанах.

– Спасибо. Это что-нибудь наколдованное или настоящий повар приготовил?

– Я и сам умею готовить. Как видишь, не хуже любого повара.

Голос звучал так, словно собеседник стоит в нескольких шагах от Ника. Это сбивало с толку.

– А вы сами не появитесь? – спросил он, когда существо, в мгновение ока убрав пустую посуду, поставило перед ним шоколадного цвета керамическую кружку с горячим кофе.

Похоже, впрыснутое снадобье заблокировало не только страх, но еще и его обычную застенчивость. Он чувствовал себя непринужденно и не смущался.

– Я перед тобой, – Король Сорегдийских гор рассмеялся. – Чего тебе не хватает?

– Я имею в виду, как человек?

– К сожалению, сейчас я не могу обернуться человеком. Очень хотелось бы, но это не в моих силах.

– Но вы можете так, как вчера, стать горным призраком.

– Не стать горным призраком, а создать горный призрак, – поправило существо. – Могу, но не буду. Я не хочу, чтобы тебе здесь слишком понравилось. Ты находишься в логове чудовища, не забывай об этом. И тебе здесь, вообще-то, не место.

– Но почему вы считаете, что не можете общаться с людьми как другая форма жизни? – вспомнив кое-что из прочитанной фантастики, поинтересовался Ник.

– Потому что я не просто другая форма жизни, я намного хуже. Ты не вопишь от ужаса только благодаря блокирующему снадобью в твоей крови. Придется регулярно делать тебе инъекции. Проведешь тут полмесяца, потом вернешься в Нойоссу. Больше нельзя, иначе начнутся необратимые изменения.

– Если я вернусь, они все равно мне житья не дадут, – сосредоточенно глядя на темную с кремовой пеной по краям жидкость, возразил Ник.

– Можешь забыть о них. Двое уже исчезли, куски их плоти перевариваются в моих желудках, а сами они разорваны на частицы энергии, которые тоже служат мне пищей. Остальные дожидаются своей очереди. Если вникнуть, это еще ужасней, чем участь тех, кого я съел сразу, – в голосе пожирателя душ не было ни намека на сострадание, он всего лишь констатировал факт.

Ник застыл над кружкой с кофе. Он им не сочувствовал, потому что и сам от них натерпелся, и слышал, как они вспоминали свою житуху до Нойоссы (кого-нибудь грабануть, запинать потехи ради, взять бухла, телок потрахать, главное – чтобы в ментовку не забрали), но все-таки его охватило тягостное чувство.

– Я ведь, кажется, предупреждал о том, что я чудовище? – мягко напомнил Король Сорегдийских гор. – Пей кофе. Поскольку я чудовище с недурными связями, я использую свое влияние для того, чтобы в Нойоссу прислали из столицы инспекцию. Пусть разберутся, кого они опять сюда понатащили… Возможно, там и для меня что-нибудь найдется.

Ник сделал глоток и спросил:

– Может, вы все-таки меня убьете? Я хотел бы исчезнуть.

– Жизнь – не самая плохая на свете вещь. Ты молод, здоров, еще и красив, наверняка девочкам нравишься. Поверь, нашлось бы немало желающих поменяться с тобой местами. Сколько тебе лет – семнадцать? И ты хочешь заранее отказаться от всего, что ждет тебя впереди?

– Вдруг там опять будет что-нибудь такое, как то, что со мной уже было? – Он стиснул пальцами теплые глазированные бока кружки. – Не хочу больше.

– Да что же у вас за страна такая?! Говорят, у вас загадочная страна… Жаль, мне не светит там побывать. Много загадок и много еды – мне бы понравилось.

Ник хотел сказать, что с продовольствием в бывшем СССР сейчас не очень-то, кризис, но осекся: его собеседник имеет в виду не ту еду, которую можно купить в продуктовом магазине.

– Знаете, в нашем мире, еще когда все было нормально, я читал в журнале о таком японском искусстве: на черную доску насыпают белый песок, и получается картина, а потом песок стряхивают, и все исчезает. Искусство на один раз. Я не помню, как оно называется. С нами произошло то же самое. Если моя жизнь – как песок на черной доске, и эту песчаную картину в любой момент могут просто смахнуть, то мне этого не надо. Здесь нам говорили, что со смертью ничего не кончается, что человек рождается снова, как у буддистов, только забывает свои прежние жизни. Я так не хочу. Это нечестно, и я имею право отказаться в этом участвовать. Говорят, что вы можете это прекратить, вот я и пришел к вам.

Замолчав, Ник уставился в темноватое пространство пещеры, пронизанное стальными балками и льющимися сверху потоками солнечного света, первозданно яркого или приглушенного, окрашенного в разные цвета стеклами витражей.

Конечность существа осторожно прикоснулась к его лицу, к шее, скользнула от плеча к кисти руки, словно изучая на ощупь, перед тем как растерзать.

– Поживи еще. Вдруг тебе все-таки понравится?

– Нет. Не понравится. Вы просто не знаете, что такое кого-то потерять.

– Как раз это я очень хорошо знаю. Я живу на свете больше десяти тысяч лет. Неужели ты думаешь, что за все это время я ни к кому не был привязан?