Олег Кулагин - Русские сумерки. Клятва трикстера Страница 25

Минуты тянулись. Мы молча сидели на прислоненном к дереву мотоцикле.

Говорить не хотелось.

Хотелось, разбежавшись, прыгнуть в реку, нырнуть с головой в ледяную воду. И плыть, плыть в темной глубине. Пока хватит воздуха, пока вода не очистит душу, не смоет все, что камнем тянет на дно…

Но реки рядом не было.

Только лесная тропа.

И кто-то сейчас приближался по ней – я мог уловить шорох травы под ногами. Катя тоже замерла, напряженно вслушиваясь…

Шаги – ровные, спокойные. Так идут по давно хоженому пути, не боясь потревожить затаившегося врага.

Нет, это не погоня.

Тем более что бандиты и полицаи в одиночку по лесам не шляются. А тот, кто приближался, был один, я понял это еще до того, как он показался из-за дальних кустов.

Человек в полинявшей куртке, в какой-то нелепой помятой шляпе…

Увидел нас и замер, словно вкопанный.

– Здравствуйте! – произнес я как можно более миролюбивым тоном и приветственно поднял ладонь.

Незнакомец вяло шевельнулся.

Я подумал, что сейчас он развернется и бросится наутек. Но вместо этого он отозвался слабым, старческим голосом:

– Добрый день! – и неторопливо стал приближаться.

Когда путник поравнялся с нами, я рассмотрел, что он действительно очень стар – минимум лет семьдесят. Из-под помятой шляпы торчат седые пряди нечесаных волос. В руке корзинка – не плетеная, а синяя пластиковая, похожая на те, что используют в супермаркетах. Только ручка была самодельная – из скрученных в жгуты разноцветных проводов. На ногах незнакомца драные и чиненные с помощью таких же проводов сандалии – обутые поверх толстых вязаных носков.

– Не подскажете, куда ведет эта тропа? – дружелюбно спросил я.

Путник резко притормозил. И внимательно осмотрел нас с ног до головы.

Во взгляде, кроме настороженности, читалось искреннее любопытство.

– В Коровино ведет, – объявил он, наверное, удовлетворенный итогами осмотра.

– Далеко?

– Километров восемь.

Коровино? Было на карте такое название? Кажется, да…

Пока я вспоминал, старик вкрадчиво уточнил:

– Вы сами-то откуда путь держите?

– А мы типа заблудились, – изобразил я растерянную улыбку. – Полночи кружим – еле отыскали тропу…

– И чего ж вас в лес-то понесло – на ночь глядя?

– Вот, думали срезать путь…

– Все-то вы торопитесь! Эх, молодежь-молодежь… – вздохнул он. Лицо оставалось серьезным, но в глазах, сквозь прищур, угадывалась насмешка.

Не верил он ни единому моему слову.

– Всего доброго! – я сухо попрощался. Плевать мне на его недоверие, запущу мотор – и поминай как звали…

– Через Коровино вам лучше не ехать, – вдруг объявил старик.

Я смерил его внимательным взглядом и убрал палец с кнопки стартера.

– Это еще почему?

– А туда нагнали полицаев – как тараканов. Выставили оцепление вдоль опушки. Но соваться в лес боятся… После того как кто-то прикончил Варавву и половину его банды.

– Надо же, – я озабоченно покачал головой, – половину банды… Какой ужас!

Старик улыбнулся:

– Так что вам лучше повернуть направо – километра через полтора, возле болота. Двигайтесь вдоль него и еще через десяток километров попадете на мертвый хутор. А дальше начнется Чертова чаща…

– Оригинальное название.

– Мало кто осмеливается ездить по тем местам. Но вы ведь не боитесь?

Я пожал плечами:

– Спасибо за совет. Мы подумаем…

Он постоял еще немного, рассматривая нас бледно-голубыми, будто выцветшими от времени глазами. Казалось, старик хотел еще что-то сказать. Или спросить.

Но так и не спросил.

Попрощался и двинулся дальше по тропе.

Он удалился почти на десяток метров, когда я крикнул вдогонку:

– Скажите, а не знаете, что за деревня недалеко от Огненной реки?

Старик вздрогнул и замер, будто наткнувшись на невидимую стену. Резко развернулся и уставился на меня острым взглядом:

– Вы видели там деревню?

– Ну, да… – растерянно кивнул я.

– И как эта деревня выглядела?

– Дома – обычные, церковь – высокая, красивая… Там еще резной узор на дверях – будто птицы порхают над цветами…

Старик молча, не мигая, смотрел на меня – так, будто я сообщил ему что-то необыкновенное. Потом выдавил:

– Не возле реки. До реки там десяток километров… И деревни – давно нет. Все местные попали под «эвакуацию». А дома сожгли. Церковь – тоже…

Он опустился на траву, будто ноги перестали его держать, и глухо добавил:

– Никто не спасся. Ни один человек.

– А я видел…

– Врешь, – резко оборвал меня старик. – Не мог ты видеть! – он отвернулся и опустил голову, пряча глаза. А потом и вовсе закрыл лицо ладонями, будто его слепил утренний свет, пробивавшийся между кронами сосен.

Я выждал еще минуту, неловко кашлянул. Старик отнял ладони от лица, медленно повернулся. Несколько секунд мы смотрели друг на друга. Глаза его оказались сухими, и взгляд был пронзительный, совсем не старческий.

Больше я не стал задавать вопросов. Только тихо сказал:

– Спасибо.

– Прощайте, – чуть слышно отозвался он и хрипло напомнил: – От болота надо идти направо…

Все исполнилось в точности.

Очень скоро повеяло сыростью в набегавшем потоке воздуха, а потом справа от тропы замаячили камыши. Полтора километра – как старик и говорил. «Фалкон» пролетел их за считаные минуты.

Я заглушил мотор и осмотрелся.

Вправо тропы не видать, если и была – давно заросла. И верно, кому охота наведываться на мертвый хутор? Но если держаться подальше от края болота – проехать можно.

– Глеб… – тронула меня за плечо Катя.

Ясно. Все время нашего общения с лесным путником она терпеливо молчала. А сейчас не выдержала:

– Глеб… О какой деревне вы говорили?

Угу. Вероятно, со стороны та беседа выглядела чистым безумием.

– Какая деревня? Не знаю, – честно ответил. Может, я и правда контуженый, который видит то, чего видеть не дано? «Резной узор на дверях – будто птицы порхают над цветами…»

Я вздохнул.

Потому что следом из памяти пришло еще одно видение – огненный водоворот, вонзающийся в мою грудь. Я сморщился. Воспоминание – такое ясное, что даже кожа на груди засаднила…

Да, реально засаднила!

Я испуганно пощупал тело сквозь футболку. Чуть-чуть болит…

– Катя, – глухо пробормотал я, – у тебя не найдется… зеркальца?

Конечно, идиотизм.

Отважный трикстер в роли мнительной барышни. Да и откуда у Кати зеркальце? После всех этих передряг.

Но зеркальце нашлось. Совсем крохотное… и вполне достаточное.

Через секунду, задрав футболку, я растерянно изучал чуть припухшие, красноватые линии на своей коже. В том самом месте!

Нет, это был не просто шрам. Линии складывались в фигуру…

– Катя, – выдавил я неловко, – глянь, пожалуйста… Что это за хрень?

– Клещ? – встревожилась она.

Соскочила с мотоцикла, обошла его и озабоченно уставилась на мою «разукрашенную» грудь. Потом недоуменно подняла взгляд:

– Татуировка воспалилась? Болит, да?

Я едва не выругался. Но все-таки сдержался. Глупо. Хотя как ей объяснишь, чтоб не выглядеть психом? Я ведь и сам в себе до конца не уверен.

– Катя… а что это за фигура? Это чего-нибудь значит?

Она улыбнулась:

– Ну ты даешь! Забыл, что сам себе наколол? Это ж Крест Богородицы, древний символ света и возрождения… Да ты не волнуйся. Красиво получилось. И скоро заживет.

– Да, заживет, – сухо кивнул я, одергивая и заправляя футболку в джинсы. А в голове опять звучали голоса – отчетливые, будто наяву.

«Все зависит от того, сможешь ли ты поднять новую ношу…»

«Благослови воина Глеба…»

«Живи и побеждай!»

Значит, смог? Значит, благословили?

Значит, не пригрезилось?

Глава 2

Не по-осеннему горячее солнце высоко встало над горизонтом. Но в Чертовой чаще веяло прохладой. Здесь еще с ночи хранился густой полумрак. И ничто не могло потревожить нечеловеческую гармонию, даже крик одинокой птицы.

Изогнутые ветви слегка покачивались. А листочки подрагивали, жадно расправляя к солнцу зеленые ладони.

Чаща радовалась погожему деньку.

Только мерный рокот «Фалкона» нарушал ее безмятежность. Мотоцикл бойко летел между кривыми, будто изломанными стволами.

Деревья росли тут не густо, под их тенистым пологом в избытке хватало места. Хоть пять километров, хоть десять – по твердой земле, как по дороге. Монотонная картинка справа и слева расслабляла внимание.

Но это было неправильно – я чувствовал до холодного озноба по спине…

– Пригнись! – успел крикнуть, когда «Фалкон» взлетел на небольшой пригорок. Катя взвизгнула.

Толстая ветка просвистела в считаных сантиметрах.

Я на максимум выжал газ. Вдруг накренившийся, как живой, ствол остался позади.

Но впереди имелись другие…

Будто толстые змеи, укрытые за листвой, десятки веток уже тянулись со всех сторон. И оттуда, из зелени, щупальцами вырастали зазубренные, острые сучья.