Александр Орлик - Маскаль: Врата Ада Страница 25

Его перекошенное болью, с одним вытекшим а другим вывалившимся глазом, всё в грязи и в крови лицо не вызывало у меня ничего, кроме брезгливого отвращения. Да и как мог я относиться к наркоману, насиловавшему здоровенного и ни в чем не повинного мужика?

Надо было избавиться от этого полутрупа, и лучшим способом было просто сбросить его в одну из подмеченных мной во время погони аномалий.

Тащить мычащую тушу пришлось недолго – на полянке неподалёку кружила прелой мокрой листвой «птичья карусель».

Я знал, что листва или веревка не вызовет сработку мощной аномалии, и смело привязав один конец трофейной веревки к ремню подонка, перекинул бухту сквозь аномалию, которая только слегка встрепенулась и ускорила вращение листвы. Обойдя её по кругу, я отошел, насколько позволяла капроновая веревка, и с силой потянул тело на себя. Первые пару метров тело ползло очень тяжело, возможно мерзавец, которого я плохо видел сквозь небольшое марево аномалии, пытался уцепиться за что-то. Но вот его нога попала в Карусель, аномалия ожила, и с невообразимой скоростью раскручивая листики и ветки, ранее неспешно вращаемые, втянула в себя подранка и закружила его, всё ускоряясь и ускоряясь, пока не разорвала тело на мелкие куски, которые ещё долго кружили в столбе нереальной кроваво-лиственной смеси. Наверное, всё это – слишком хорошая смерть для такого мерзавца, подумал я, направляясь к своим. А да поберет его Зона…

Дорога до точки встречи прошла без приключений – один раз только я буднично всадил короткую очередь из трёх пуль в голову псевдопса-одиночки, да отпугнул очередью тварь, похожую на псевдоплоть, задумавшую было преследовать меня на расстоянии за кустами в надежде поживиться.

Дело оставалось за малым – вылечить и поднять на ноги Патагеныча, чьё состояние не менялось даже от сильнейших стимуляторов. Вверив его судьбу негритянке Машке, мы, наскоро, но плотно пожрав каши и изрядно выпив щедро налитую Викарием самогонку, разошлись по «кельям» спать. Горячий борщ, жареное мясо, галеты и спиртное помогли телу расслабиться, и растормошивший меня вдруг оживший Патагеныч казался выходцем из сна, почему-то поменявшийся со мной местами.

Не долго думая, радостный до поросячьего визга и несдержанный прям не по-сталкерски Патагеныч, не мудрствуя лукаво, сунул мне в рот изрядно початую бутыль мутной местной самогонки, и отпустил, только когда я начал задыхаться, пытаясь выдохнуть обжигающие спиртовые пары. Хемуль, сволочь растакая, радостно смотрел на захлёбывающегося друга и улыбался на все свои тридцать два завидно крепких, белых, хохлятских, явно от сочной сиськи мамкиной доставшихся зуба…

Хемуль

В почти кромешном, как мне показалось, мраке я усиленно пытался найти ответ на привычный для многих вопрос: «где я… что со мной…» В мерцающем свете лучинки тени моих рук казались огромными. На столе неподалёку лежал Хемуль, головой рядом с тарелкой – предварительно, очевидно, рефлекторно отодвинутой руками, расчищавшими его лицу путь к грубым, покрытыми жирными пятнами доскам стола. Из угла раздавался могучий, такой привычный по походам храп Патагеныча.

Память постепенно возвращалась. Еле поднявшись, придерживаясь за стенки руками, я медленно и печально, но неотвратимо приблизился к выходу из нашего убежища.

Открыв тяжелую металлическую дверь подвала, рефлекторно обвел освещенную яркими еще всполохами угасающего над саркофагом ЧАЭС выброса аномального столба багрового свечения. Получается, мы бухали почти два дня. Круто! Хорошо, что пили не так и много, да и закаленные постоянными физическими нагрузками организмы, как правило, легко справляются с такими дозами спиртного. Больше накурились какой-то местной травы, излюбленной Хемулем, и после живейших галюников повырубались. Ну и ладно…

Я вышел под мелкий, привычно моросящий дождик и только успел расстегнуть ширинку, чтобы пометить территорию, как из темноты, буквально в трех метрах от меня, в пятне слабого света, нехотя вывалившимся вслед за мной из открытой двери, появился зомби.

Я видал их немало, но этот был совсем непривычен. Месяцев двух или трёх, с отгнившими уже губами и практически свалившейся с остатков лица кожей, торчащими из разложившихся уже десен кривыми и неестественно длинными зубами, он всё-таки разительно отличался от всех, кого я видел ранее.

Рефлекторно вскинутый автомат я решил пока не применять – отстрелить из АК 105 калибра 7,62, в который я в Зоне в последнее время просто влюбился, голову очередью от живота было делом для начинающих, а я уже встречал свою первую весну – если в Зоне можно было так назвать это мокрое время года на фоне почти постоянно низкой облачности и мелкого, сменяемого частым густым дождем.

Зомбак был одет в летный комбинезон, с большим круглым шлемом и огромными светоотражающими очками на лобовой части шлема. Кроме того, рук у него просто не было – удивительно, как он передвигался, ведь в темноте в Зоне споткнуться или поскользнуться было плёвым делом. Тем не менее, его комбинезон был не очень и испачкан, хотя с термоотражающей ткани скафандра грязь, возможно, просто смыта дождем.

Зомбак стоял и, казалось, смотрел на меня пустыми, почерневшими глазницами.

Вдруг он сделал полушаг в сторону, медленно, как и все они – попробуй подвигать застывшим без кровообращения, разлагающимся телом – и присел на корточки.

Я не сводил с него глаз и повел автоматом, однако он, казалось, только улыбнулся – по крайней мере, челюсть его слегка шевельнулась. И казалось даже, что он задышал. Бррр – хорошо что с такого расстояния и под дождем я не почувствую гнилостный запах его нутра.

Я никогда не сталкивался с говорящим зомби, хоть и повидал их немало, но опытные сталкеры, не раз ходившие в глубину Зоны, куда нелегкая меня занесла намного позже – рассказывали, что бывают зомбаки, которые столь хорошо сохраняются, что могут даже прицельно – хоть и не особо метко – стрелять, особенно если их ведет Контролёр. Ужас…

–Ддрааастуууйй стааалееер, – медленно вымолвил зомби. У меня подкосились колени, и я вынужден был присесть на корточки напротив него, рефлекторно держа автомат направленным на него и слушая привычные шелест дождя, подвывание ветра в соседнем пролеске, далекие крики тварей и глухие выстрелы.

–Здравствуй, мертвяк, – ответил я как можно более сдержанно.

–Амм натто ити… емммуууллль – промолвил Зомби, и медленно, но уверенно поднявшись, сделал шаг ко мне. Я с трудом подавил рефлекс, но понял, что он хочет что-то сказать еще, и подождал.

–Ыыыыыыыычччкккииии, – промычал Зомби, и я в мгновение ока понял, что он просит угостить его консервами из бычков в томатном соусе. Почему-то я никогда всерьез не принимал рассказы обо всех этих чудесах, считая Зону местом хоть и полным чудес и аномалий, но уж простите, «Черный Сталкер» Ден Шухов – дух одного из первых сталкеров, вечно странствующий по Зоне, или вечный бродяга сталкер Семецкий, почти ежедневно погибающий то в бою, то от зверья, то в аномалиях, о чем с регулярным прискорбием приходила весть через сталкерскую сеть… До сего момента это было для меня чем-то из области рыбацких, столь же ярких как и рыбацкие, баек…

Не отводя ствол автомата от неведомого гостя, я попятился к дверному проёму, и вдруг почувствовал, как сзади на моё плечо мягко легла рука. Человеческая.

–Это я, Хемуль, – тихо и спокойно ответил на мой зависший во вдруг ставшем очень тугим, вязким и мутным воздухе вопрос мой опытный товарищ.

–Постереги гостя. Щас принесу, – он столь же бесшумно удалился, только в этот раз я заметил легкое колебание тени на мокрой жухлой весенней траве.

Зомби не мог есть сам, но видно было, что его терзает безумный голод. Хемуль кормил его с ложки, спокойно и без всякого опасения, хотя Зомбак мог попросту накинуться на него и обгрызть, что регулярно случалось с доверчивыми и наивными гуманистами и проповедниками, искавшими в Зоне духовного развития и находившими смерть. Как правило, жуткую…

Доев, Зомби как по команде повернулся и, нелепо покачиваясь, манекеном с обвисшей формой на усыхающем гниющем теле, медленно двинулся куда-то по одному ему известным делам.

Мы заперлись в укрытии, где Патагеныч, разбуженный нашими шагами, уже протирал глаза и вполне осознанно оглядывал стол в поисках питания для своего мощного организма. Его примятая во сне борода смешно топорщилась, солома, которой один из двух лежаков был устлан вместо матраца, обильно вплелась в его бороду.

Хемуль, невозмутимо распалил маленькую ржавенькую буржуйку сваленными в углу комнаты сухими ветками и корявыми, явно местного происхождения суками, хладнокровно оторвал от валявшейся на соломе тряпки – грязного покрывала – клок, налил на него самогона и мокрым клочком протер алюминиевую ложку, которой покормил Зомби. Потом сунул ее в огонь и, вытерев напоследок, бросил в остатки своей похлебки, смеси нескольких злаков и рыбных консервов – нашей праздничной еды.