Владимир Андрейченко - Пленники зоны. Смерти вопреки Страница 25

– Мужики, – обратился сталкер к бойцам, – бояться этих ходячих не стоит. Они не сильнее манекена из универмага. Одни кости, ударишь – рассыплются. Но учтите, если окружат, начисто обглодают. И бойтесь ранений от их гнилых костяшек. Зацепят – потом полгода ржаветь и гнить будете. Гангрена и столбняк обеспечены. У меня все.

– Хорошо, Корсар. Все слышали? И никакого геройства. Не увлекаться. Холод? Алле?

– Да.

– Слышал? Тебя особенно касается.

– Понял, понял я.

– Соблюдаем тишину. Никакой стрельбы даже в крайнем случае! Иначе напрасно все будет. Не кричать, не шуметь. Тихо пластаем этих доходяг и вскрываем здание. Ударная группа определена. Теперь медвежатники. Корсар, Ахмад и Эскимо. Да-да, Эскимо, ты. Рад? Вижу. Ты с Корсаром и чеченом ломаете дверь. Быстро проверяете вход, пока мы ломаем скелетонов. Э-э, отставить смешки! Дальше на тебе, Эскимо, и на Корсаре безопасный путь внутри. Проверяете все здание, в окнах не показываться. Ахмад, ты их страхуешь со спины и в качестве связиста, если что. Ясно? Успеваешь схватывать?

– Да, камандыр.

– Я сказал, отставить смешки. Ржать будете позже, посмотрю на вас в деле. Так. Остальные цепочкой с дистанцией в три метра вдоль гаражей и складов подтягиваются за нами. Никаких огневых контактов. И никакой визуализации с противником. Баллон замыкает, старшим Док. Полкан и Родео, на вас Козуб. Груз несут все. Никто не филонит. Понимаю, тяжко будет, но вы в ответе за оружие и провиант, а от скорости будет зависеть успешный исход. Ударной группе нужно быть налегке. Итак. По вводной у меня все. Вопросы?

Вопросов задали мало, все было предельно ясно и логично. Люди спелись в рейде и обтерлись хорошо. Теперь нужно было сделать последний шаг, рывок. И победить!

– Димону на посту сообщите регламент вводной, остальным пять минут на нужду и питье. Затем выступаем. Холод. Холод?

– Да, командир.

– Готовь накладки и капы, Ден. И на ринг. Мы выходим.

– Есть! – бойко и радостно ответил снайпер и засуетился в приготовлениях.

Те двое преследователей-вояк, отправленных Гердой и капитаном спецподразделения «Сокол» (как они представились) по следу Полтора, канули в неизвестность. Почему? Никто никогда уже не узнает, что они напоролись в центре парка на свору псов, и их плоть не досталась даже сретенским аскаридам. А ведь они шли по верному пути, который им подсказала Герда, вспомнив, что Полтора останавливались в девятиэтажке.

Безнаказанно смотавшиеся Тагил и Бодайбо присоединились к Вовке именно в «девятине». Парень очень обрадовался отцу и «названому дядьке», но заметив синяки первого, впал в уныние. Он жалостливо смотрел на отца, нет-нет, да и поглаживал его, ловил каждое слово, заглядывал в рот. Пока их не было, парнишка перепрятал деньги, А-Сертификаты и артефакты в другую квартиру, заперся там и играл монетками в «чику».

– Ты хоть поел, боец? – прогундосил разбитыми губами Тагил, потрепав волосы сына. – Смотрю, пара псов на лестнице – твоих рук дело? Ты у меня настоящий сталкер. Огурцом. Не стыдно за тебя батьке!

– Он и раньше таким слыл, – поддержал друга Бодайбо, – мне бы сына такого. Где, говоришь, Тагил, такие продаются? На Черном рынке?

Они засмеялись. Затем направились к лестнице, перекрыли подъезд «свистулькой» по правилам разведки ВДВ и отдельно растяжкой. Подперли шкафом дверь и занялись поздним обедом, починкой снаряжения и своими ссадинами. Делились впечатлениями, изредка прислушиваясь к звукам боя, травили байки, подкалывая друг друга, и строили планы. Насчет последних мнения разделились. Тагил ратовал за уход. Его хабар превосходил все предыдущие за прошлые годы, а адреналина и впечатлений он получил сполна. Зона отпустила его живым, поэтому искушать ее снова он не собирался. По крайней мере, в эти дни. Вовка агитировал пойти искать Романа. Или уходить из Туманска, но по маршруту предполагаемого нахождения этого неудачника-ученого. Мальчишка, видно, привязался к бедолаге, а, может, просто изменился за эти дни, но его сердобольность и доброта удивила мужчин. Приятно было отцу за правильно взрослеющего сына.

Полтора уставились на Бодайбо. Решение было за ним. Точнее, разрешение спорного вопроса. Сталкер почесал щетину, усмехнулся, дожевывая фрикадельку в томате из полупустой банки, и собрался уже что-то сказать. Но в этот момент Тагил жестом призвал к вниманию, ощутив вибрацию своего КПК. Достал, почитал. Нахмурился. Снова прочитал и удивленными глазами уставился на друга.

– Не томи уже, дружище! – прошептал Бодайбо.

– Писец подкрался незаметно, – медленно проговорил Тагил, потрогал опухшую губу и прочитал текст на экране КПК: – Полтора. Если ты где-то рядом с НИИ, запусти весточку нашим, чтоб не шмаляли. Со мной Корсар, Эскимо и еще братва. Вояки обложили и Б прет. Поможешь, с нас причитается. Бродяга.

– Интересно девки пляшут! – выпалил Бодайбо и чуть не поперхнулся пищей.

– Ништяк, бать. Сталкеры рулят! – с улыбкой до ушей промолвил Вовка и потер руки как взрослый мужик. – М-м, я люблю тебя, Зона!

Рогожин смотрел на Мешкова невидящим взглядом. Видел и не видел его. «Почему так? Зачем? Совесть замучила, сожрала изнутри, или сдвиг по фазе? Какая, к черту, совесть?! Он до мозга костей пропитан был этой идеологией, не мог, не должен был совершить такого! Слабак? А может, просто идейно вдохновленное живое оружие Ока Зоны? Да какое уже живое?!».

Полковник бросил последний взгляд на тело ученого, висящее под сводом лестничного пролета с кабелем вокруг шеи. Посиневшее опухшее лицо с выпученными глазами. Вывалившийся язык. Перетянутая проводом окровавленная рука вдоль тела. И чистые как на парад… упс… на конференцию академии наук ботинки. Видать, специально почистил перед суицидом…

Рогожин сплюнул, сморщился от рези в сухих губах и обгоревших щеках, повернулся и медленно направился обратно в бункер. Каждый шаг, любое движение ему давались с трудом, болью откликаясь во всем теле. Мешков так и остался висеть под лестницей, ведущей на второй этаж. С фрагментом микросхемы в кулаке.

Полковник еле-еле добрался до своей лежки, по пути, раз уж встал, справив нужду, взял с соседнего стола последний паек и остатки воды. Передохнув, взобрался на свою импровизированную кушетку и чуть не потерял сознание. Оклемался минут через пять. Отпил пару глотков. Нужно было экономить, ведь неизвестно, когда вернутся товарищи. И вернутся ли вообще! Судя по последнему сообщению, они возле контрольной точки, готовятся к штурму. «Успеха вам, ребята, удачи и остаться живыми! Всем. Простите, что не с вами, что дистрофаном тут валяюсь».

Рогожин скорчился, вытянулся и замер. Собрался с силами, поднял к лицу КПК и набрал в нем несколько слов. Отправил. Закрыл глаза и вздохнул. «Крыса двухсотый. Сам. Задачи не меняются. Там, где мы – там победа! Удачи, парни. Запал».