Андрей Ливадный - Сталтех Страница 25

– Если честно, я плохо разбираюсь в имплантах, – признался Максим. – Слышал, что вроде бы скорги – это эволюционировавшие нанороботы, верно?

Антрацит кивнул.

– Да, скорги – наша, земная, человеческая разработка, – уверенно подтвердил он. – Их военные создали.

– Так зачем же они их выпустили?

– Катастрофа, – скупо ответил Антрацит. – Ты ешь, а то остынет. В пятьдесят первом, когда аномальные пространства образовались, первой пульсацией секретные хранилища взломало. Так и получилось, что наномашинные комплексы между собой перемешались и на свободу вырвались. Нет никакой мистики, Макс, что бы тебе ни говорили другие сталкеры. Поверь, я знаю. Из-за того, что колонии микромашин разных специализаций перемешались между собой, получилось, что исходные штаммы исчезли, а из собранных пульсацией микрочастиц появились новые, видоизменившиеся комплексы. Их объединяла только одна задача, которую невозможно исказить, – опция самовоспроизводства и самоподдержания. Так и возник технос, если не вдаваться в подробности. Ты сам-то подумай: если б скорги не нами были разработаны, откуда у них взялась бы совместимость с человеческим организмом? Как бы они сумели поддерживать жизнь человека, проявлять полезные нам свойства?

Максим поперхнулся.

– Сталтехи, по-твоему, – это нормально? Реализация «полезных свойств», да?

– Сталтехи – крайность, – махнул рукой Антрацит. – Я их изучаю. Опасные твари, конечно, но технос их специально не выращивает. И скорги, как ты, наверное, думаешь, специально на людей не охотятся. Случай. Попала дикая колония наномашин в организм человека, а тот за помощью к мнемотехнику вовремя не обратился, или возможности у него не было, вот и начинает колония размножатся, захватывая человеческое тело как носитель. А окажись рядом мнемотехник, процесс можно остановить. Конечно, не всегда операции проходят успешно, решающую роль тут играет время – если сталкер инфицирован давно, то изменения становятся необратимыми.

– А зачем ты сталтехов изучаешь?

– Вот как раз пытаюсь выяснить, на какой стадии процесс неконтролируемого размножения скоргов еще возможно остановить и спасти если не человеческое тело, то хотя бы разум, личность, сознание, понимаешь?

Максим кивнул, хотя от всего услышанного его вновь начало трясти. Явления, о которых так спокойно рассуждал Антрацит, казались ему загадочными и непостижимыми.

– А ты как в Пятизонье попал? – спросил Максим, решив, что лучше сменить тему. – Зачем через Барьер пробрался? Неужели так хотелось сталтехов изучать?

– Судьба. – Антрацит поначалу нахмурился, напрягся, но затем мысленно махнул рукой. – Я здесь учился. В одном из институтов Академгородка.

– Ты что, катастрофу пережил?! – не поверил Максим.

– Угу. – Я в Россию приехал образование получить. А вышло так, что едва на пятый курс перешел, когда все случилось. – Он налил кипятка в кружки, заваривая растворимый кофе. – Меня первой пульсацией в Казантип выкинуло. Некоторое время, как ты, скитался в руинах Щелкова – есть такой город энергетиков неподалеку от Крымской АЭС, выживал. Затем не уберегся – проказу зоны подцепил. На мое счастье, к тому времени в бывшей атомной станции сталкеры поселились. Первые, кто Орден основывал.

– Командор Хантер с Приорами?

– Ну да, они. Меня подобрали, с полгода выхаживали, имплантировали несколько раз.

– И что? Почему же ты оказался тут?

– Не прижился я в Ордене. Не нравится мне, что они пророчат. Не хочу, чтобы вся Земля превратилась в одно огромное аномальное пространство.

– Ну, тогда тебе в Ковчег надо. Они же за возрождение природы, против механоидов бьются!

– Сказки это, – сурово осадил Макса Антрацит. – Красивая обертка официальной идеологии. На самом деле Хистеру на природу наплевать. Удобно использовать «зеленые» идеи для прикрытия. Ковчег – это наци. Они хотят из людей полусталтехов сделать. Типа – человек будущего. Только это тоже вранье. Их лидер хочет завоевать Пятизонье. И опыты их направлены на создание полумашин-полулюдей. Зомби с нечеловеческими возможностями – вот кого они в лабораториях создают. Слава богу – пока безуспешно.

– А ты один против всех? – не удержавшись, съязвил Максим.

– Пока один. А там посмотрим. – Антрацит стал убирать со стола. – Не вечно же тут дикие законы процветать будут. Появятся и настоящие ученые, и армия все под контроль рано или поздно возьмет. Пятизонье надо изучать, а не воевать с ним.

– С механоидами не договоришься, – буркнул Максим.

– А я и не призываю с ними договариваться. Изучать, но новые технологии использовать осторожно, чтобы действительно заразу по всей Земле не разнести.

Максим не нашелся что ответить. Антрацит странный. Вон весь подвал артефактами забит. Давно бы от своих имплантов избавился, недаром же мнемотехник, продал бы все – да назад к себе в жаркую Африку, жил бы припеваючи…

– На улице стемнело уже. Давай спать укладываться. – Антрацит потянулся. – Утром, если надумаешь, начну тебя к операции готовить.

– А сколько я тут пробуду?

– Если все успешно пройдет, с месяц проваляешься, пока скорги в симбиоз с организмом войдут. Сама имплантация – процесс недолгий. Важно проконтролировать последствия. Все. Ты думай. Я еще раз повторяю, неволить не стану. Автоматика тебя идентифицировала, если ничего дурного не сделаешь, выпустит в любой момент. Но я дважды свою помощь не предлагаю. Захочешь уйти, уходи. Но тогда – мы квиты, понял?

– Да уж куда понятнее… – вздохнул Максим.

Той ночью он не смог уснуть.

Богатырский храп Антрацита только раздражал. Ни забот, ни хлопот у него. Неплохо устроился. Спит, как младенец, словно все ему нипочем.

В сумраке подвала тускло светилось несколько источников дежурного освещения. Кресло, над которым серыми угловатыми глыбами нависли блоки аппаратуры, предназначенной для проведения мнемотехнических операций, как назло, постоянно попадало в поле зрения. Максим задевал его взглядом, ворочаясь с боку на бок, и сон вообще отшибало.

Ему казалось, что мнемотехник врет. Антрацит, как и Пингвин, наверняка преследовал какую-то личную цель. Почему он с таким непоколебимым упорством, даже озлобленностью, отвергал саму возможность вживления имплантов, изготовленных в лабораториях Ковчега?

Максим, как и многие из нас, оказался невосприимчивым к советам другого человека, пусть он хоть сто раз профессионал. Личный опыт выживания услужливо приводил доказательства, основанные на собственных наблюдениях – не далее как сутки назад он видел действия боевиков Ковчега, охотившихся на сталтеха и победивших его. Разве у них, действовавших уверенно, прекрасно контролировавших обстановку даже в границах дымопылевого облака, не стандартные ковчеговские расширители сознания?