Алекс Орлов - Ультиматум Страница 26

– Ха! Если бы! Они образуют опаснейшие сгустки отвратительной слизи, которая норовит закупорить все, что угодно.

– Вот как? – Теперь Саблин смотрел на розовую таблеточку уже с некоторой опаской.

– Не все так страшно, друг мой. Потому что на смену колонии погибших нанороботов приходит колония нанороботов-уборщиков, которые прячутся вот в этой пилюльке.

С этими словами доктор Боткин продемонстрировал Саблину зеленую капсулу.

– Попав внутрь человеческого организма, нано-роботы-уборщики в количестве тридцати шести миллиардов штук немедля приступают к уборке тел умерших на работе коллег.

– А почему, простите, этих нанороботов-уборщиков вдвое больше? Тех – восемнадцать миллиардов, а этих – тридцать шесть?

– Вот, сразу видно технического человека. – Доктор шутливо погрозил Джону пальцем и выплюнул ставший ненужным тампон. – Все-то он подметит, на все укажет его пытливый ум… В общем, правильно. Уборщиков вдвое больше потому, что они маленькие и одному роботу-уборщику тело робота-строителя не поднять. Вот они и таскают их, хватаясь по двое.

– А что происходит после уборки? – поинтересовался Саблин, надеясь дойти до конца этой сложной технологической цепи.

– Закончив с уборкой тел, нанороботы-уборщики, в отличие от своих предшественников, не умирают, а начинают размножаться, перерабатывая тело пациента на запчасти для все новых роботов. Их количество удваивается каждые полторы минуты, и, если это не остановить, пациент будет разобран полностью… Для борьбы с этим используется желтая таблеточка, внутри которой находятся нанороботы-дезинтеграторы…

– Постойте, док. Что-то подсказывает мне, что эта борьба бесконечна, – заметил Джон и, посмотрев на часы, вспомнил о грозящей всему судну опасности. Что такое чудеса нанотехнологии по сравнению со смертью в космическом пространстве?

– Насколько мне известно, на седьмой смене одних нанороботов другими пациент впадает в кому и эксперимент прекращается.

– Зачем же начинать это лечение, если результаты его неизвестны и даже наверняка трагичны?! – воскликнул Джон, отбрасывая таблетки-домики с колониями нанороботов.

– В этом суть научного подхода медицины, – развел руками Боткин. – Как говорится, начинай лечение, а там посмотрим. Решительность в действиях – залог успешной практики.

Прооперированный Шланг снова застонал.

Саблин и доктор подошли к нему ближе.

– Он улыбается, – заметил Джон.

– Наверное, хочет пить. Неожиданно в дверь постучали.

– Входите! – крикнул Боткин. В комнату вошел боцман Душивер, невысокий бочкообразный человек со сросшимися на переносице черными бровями. Он кивнул Джону:

– Здравствуйте, сэр.

– Здравствуйте, боцман, – ответил Джон. – Что слышно о преследователях?

– Они неотступно следуют за нами, сэр. Но я пришел не для того, чтобы сообщить вам об этом. Душивер жалобно посмотрел на Боткина.

– Что, опять? – спросил тот.

– Так точно. Жизни не дает и мучительно терзает.

– Я пойду тебе навстречу, – кивнул доктор и, достав из кармана уже знакомый Саблину набор просроченных лекарств, выбрал для боцмана несколько самых ярких таблеток.

Тот принял лекарства с благодарностью и, закинув их в рот, начал пережевывать.

С детских лет помня горький вкус лечебных снадобий, Джон Саблин ожидал, что вот-вот лицо Душивера перекосит гримаса, однако боцман, напротив, облегченно вздохнул и улыбнулся.

– Уже помогло? – недоверчиво спросил Джон.

– Да, сэр. Если бы не док Боткин, не знаю, что бы со мной было.

– А чем вы болеете?

– Я очень люблю деньги.

– Вы любите деньги? – поразился Джон. Ему вспомнилось, что при знакомстве капитан Кесслер предупреждал его о проблемах боцмана, однако тогда он не придал этому никакого значения. Джон и сам был неравнодушен к деньгам. Да что там скромничать – он любил их.

– В этом нет ничего страшного, боцман, – заметил Джон. – Я тоже люблю деньги.

– Но любите ли вы деньги так, как люблю их я, сэр? Рыдаете ли вы над каждым замусоленным банкнотом? Держите ли вы под кроватью старые кассирские сумки, чтобы иногда нюхать их?

– О… – Джон был смущен. – Я не знал, боцман. Извините меня.

Коротко кивнув доктору Боткину, Джон вышел в коридор и почти столкнулся с Боуном и Фогелем.

– Что с нашим товарищем, сэр? – спросил бригадир.

– Э-э… Все нормально. Доктор сказал, что, если будет фальцет, это даже лучше – Шланг станет петь.

С этими словами Джон повернулся и отправился по своим делам, а механики переглянулись и одновременно пожали плечами.

– Что это он сказал? – спросил Фогель.

– Я не понял. Может, издевается над нами.

– Значит, травить?

– Травить – однозначно.

33

Билли Опанасенко-Маглер, больше известный под именем Фабричный Билл, был популярным в своих кругах капитаном не менее известного торпедоносца «Цивилдорф», страшного оружия возмездия. Это судно покидало родные причалы только с одной целью – уничтожить очередной приговоренный революционным трибуналом корабль.

Трибунал заседал по ночам, чтобы уже в предрассветный час Фабричный Билл мог получить наводку и выйти на охоту.

Обычно в качестве прикрытия с ним выходило несколько рейдеров, однако на этот раз ему пришлось идти с крейсером.

Фабричному Биллу это очень не нравилось. Он предпочитал быть на виду, чтобы нагонять ужас уже одним фактом своего присутствия, но полковник Брицц решил иначе, и Билл не стал возражать. Полковник был авторитетным камрадом, и его поддерживал сам команданте Либерман.

Правда, Брицц не был чистокровным революционером и пробился наверх из самых низов, однако и Билл получил прозвище Фабричный именно потому, что когда-то трудился на обычной фабрике.

Он занимался изготовлением форм для художественного литья, и неизвестно, сколько лет угробил бы на эту возню с песком и гипсом, если бы ему, как и Бриццу, не улыбнулась удача – профсоюзный босс дон Ковригин застукал свою жену в объятиях своего же помощника.

Профсоюзная ячейка совещалась недолго, и ночью залитого в гипс помощника спустили в фабричный отстойник.

Дону Ковригину потребовался новый человек. Он несколько дней приглядывался к рабочим, выявляя того, кто не продаст или продаст не сразу.

Возле ваяльной камеры Билли он остановился на третий день поисков, когда молодой рабочий ваял композицию «Рао и Геймгольц».

– Ты знаешь, что я ищу человека? – спросил дон Ковригин, хитро прищурившись.

– Да, сэр. Об этом знают все.

– Хотел бы попасть на это место?

– Кто ж не хотел бы? – волнуясь ответил Билл.

– А не обманешь меня?

– Не обману, сэр. Мне ведь отступать некуда. И работу эту я ненавижу, – объяснил Билли.

Дон Ковригин сразу поверил новому помощнику, и это было его ошибкой. Едва оказавшись в чистой конторке, вдали от гипсовой пыли и дневного поштучного плана, Билл Опанасенко-Маглер начал завидовать дону Ковригину черной завистью. Ведь Биллу подавали сигары по три кредита за дюжину, а профбоссу – по двадцать восемь, Ковригина возила черная машина, а Билл обходился канцелярским фургоном.

Как только помощника допустили до сбора профсоюзных взносов, он прикарманил все деньги и сбежал на сухогрузе, устроившись в бригаду смазчиков.

Помыкавшись года полтора по разным судам и бездарно истратив украденные деньги, Билл Опанасенко решил осесть на одной из возрождавшихся планет Прибрежных Миров, однако там его чуть не схватили люди дона Ковригина.

Поняв, что в обществе обычных людей он рано или поздно попадется в лапы профсоюзных организаций, Билли угнал строительный буксир и на нем прибыл в районы, контролируемые космическими силами Треугольника.

Поначалу его едва не отправили в трудовые лагеря – собирать пыльцу и грибные споры, но фортуна снова улыбнулась Билли, и он стал слушателем военно-политической академии при Оперативном отделе Революционного Флота.

Так он стал капитаном, а о его пролетарском прошлом теперь напоминало лишь прозвище – Фабричный.

Судов, намеченных на сей раз к уничтожению, было четыре – четыре скоростных грузовика «Ижевск Эрроу». Билли не сиделось на месте от нетерпения, хотелось поскорее пальнуть по этим красавцам, чтобы увидеть, как ракеты порвут на куски собственность Эдгара Хубера, толстосума, ненависть к которому уже стала в Треугольнике традиционной.

Ради этого Фабричному Билли было не жалко истратить и несколько «си-джинликс», новеньких ракет с захваченного урайского транспорта. Время от времени флотские соединения Треугольника совершали небольшие вылазки к богатым соседям и, пользуясь военной неразберихой, грабили и примаров, и урай-цев – всех, кого заставали без должного охранного сопровождения.