Дрю Карпишин - Дарт Бейн 2: Правило двух Страница 26

Задача оказалась гораздо сложнее, чем выглядела поначалу. Ники, служившие источником пищи для крупных плотоядных, обивавших берега озера Натт, по натуре были очень пугливы. Зверьки уплетали прочь при одном только виде Занны, тотчас шныряя в мелкие щели и трещины в камнях, окружавших пещеры и служивших их жилищем.

Занна не могла поставить ловушку, чтобы поймать зверька; требования Бейна четко указывали, что тот должен явиться к нему по собственной воле. Сперва Занна пыталась заманить ников в лагерь, оставляя за собой дорожку из еды, но те оказались слишком недоверчивы и проигнорировали подачку. Далее, она попробовала взять под контроль разум зверька, как делал Бейн в случае с дрекслом. Но неизвестный ей древний джедай некогда запер в озере Натт темные силы своих врагов. Энергия, что веками источалась из глубин отравленных вод, изменила ников, сделав их невосприимчивыми к ее неуклюжим попыткам силового контроля.

В итоге она поняла, что придется приручить одного из зверьков, заставив его к ней привыкнуть. И, руководствуясь этой задумкой, каждый день с утра пораньше Занна шла к входу в пещеру, где сидела, скрестив ноги, и упражнялась в задачках на медитацию, что подкидывал ей Бейн.

Она не двигалась по несколько часов кряду, затем спокойно вставала и возвращалась в лагерь под самый вечер, только чтобы повторить то же самое на следующее утро. Первые три дня никто не нарушал ее покой, но на четвертый день показались ники. Сперва настороженно, они выпрыгивали из-за камней и стремглав проносились мимо, вдалеке от Занны. Но к середине второй недели зверьки, ставшие привыкать к девочке, уже сидели на задних лапках в нескольких метрах и без опаски ее разглядывали. Время от времени один из ников тявкал или утробно щебетал. К третьей неделе один неимоверно любопытный детеныш, ростом не достававший даже Занне до коленки, подошел достаточно близко, чтобы она смогла протянуть руку и коснуться его.

После этого Занна стала приносить с собой еду, каждый раз кладя маленький кусочек в протянутую руку. Все тот же храбрый маленький ник опасливо подскакивал к ней, искушаемый соблазнительным запахом орешков на раскрытой ладони девочки. Занна осторожно подзывала зверька, и совсем скоро малыш собрал всю свою храбрость, подпрыгнул к ладони и стащил с нее кусочек, сразу же скрывшись в своей пещерке, возбужденно пища.

Занна стала выбирать для медитации места подальше от пещеры. Каждый день ник выбегал на ее поиски, при этом выходя за знакомые границы своей территории. Мало-помалу Занна подводила зверька все ближе и ближе к лагерю, пока, в один прекрасный день, ник ни последовал за ней, когда она закончила свои упражнения.

Девочка старалась идти спокойным, неторопливым шагом, чтобы не всполошить зверька. Она передвигалась короткими шажками, и, чтобы не потерять равновесие, осторожно переносила вес с одной ноги на другую, ведя крохотное создание к учителю.

Когда она пришла, на горизонте уже сгущались сумерки; темп ее шага превратил обычно короткий путь от озера до лагеря в долгое четырехчасовое путешествие. В кольце лагеря располагалось несколько палаток: в двух спали Занна с Бейном, одна служила для хранения еды, в другой лежали одежда и обмундирование, а остальные были отданы под склады оружия и топлива для звездолета и вездехода. Палатки стояли не замкнутым кругом, выходя на костровую яму.

Бейн сидел у огня, ожидая ученицу и помешивая ароматно пахнущее варево в бурлящем котле. Он снял рубаху, взмокнув от жара летней ночи. В трепещущем свете языков пламени было заметно, что орбалиски начали разрастаться. Тот, что поселился на лопатке Бейна, уже добрался до бицепса и подбирался напрямую к локтю мускулистой руки, тогда как паразит на груди теперь обтягивал половину брюшных мышц и начал тянуться к горлу. Каждую из раковин по вертикали разделяли несколько узких полосок темно-розовой кожи, и девочка поняла, что в довершение к росту, паразиты делились и размножались.

Подавляя дрожь, Занна тихо окликнула темного повелителя:

- Я закончила с первым уроком, учитель.

Бейн опустил глаза на крохотного ника, забредшего в лагерь вслед за девочкой - прямое доказательство, что ученица верно выполнила задание. Занна проследила за его взглядом, и повернулась к зверьку. Тот глянул на нее и выжидающе пискнул. Девочка нагнулась, чтобы дать нику еды, и Бейн Силой свернул длинную, тонкую шейку зверька.

- Ты хорошо потрудилась, - чуть слышно произнес он, когда девочка в ужасе уставилась на крохотное тельце, подергивающееся возле ее ноги. - Теперь брось его в котел.

Занне потребовалось какое-то мгновение, чтобы взять себя в руки и отрешиться от горя, грозившего поглотить все прочие эмоции. Она поняла, что Бейн, поручая ей задание, уже знал, что она привяжется к нику. Будь она поумнее, предвидела бы это, и сочла бы зверька лишь инструментом, - чем можно воспользоваться и затем выбросить за ненадобностью - не позволяя себе лишних эмоций. Боль, которую она чувствовала после смерти ника, была предупреждением - напоминанием о том, что она должна быть верна только учителю.

Занна подняла тельце зверька и поднесла к кипящему котлу. Бросая его в воду, она краем глаза следила за Бейном.

- Похоже, вы решили преподать мне сразу два урока, учитель.

Ответом Бейна была лишь мрачная улыбка…

- Рейна, - услышала она чей-то голос, перекрывающий рыночный гвалт. Ее звали по имени, которое она использовала на всех своих заданиях.

Через мгновение Занна разглядела в толпе Келад’дена, рукой подзывавшего ее на другой конец площади.

Хотя цветовая гамма кожного покрова тви’леков была довольно широка, Кел принадлежал к редкой когорте краснокожих литанов. Как и большинство литанов, он был неоспоримо красив. Кел был высок, широк в плечах, с плоским, упругим животом и идеально пропорциональными руками и ногами. Одет он был в обтягивающие черные брюки и просторную желтовато-коричневую блузу, наполовину расстегнутую и обнажавшую бугорки мускулов на груди и животе. Черты лица тви’лека были чувственны и идеально симметричны: нежные, полные губы и темные, горящие огнем глаза, в глубине которых можно было утонуть. Его плотные, красивые лекку обвивались вокруг шеи и плеч, соблазнительно спускаясь по блузе на обнаженную грудь.

- Рейна! - крикнул Кел во второй раз, заставив сразу нескольких людей остановиться и с любопытством взглянуть на него.

Занна тихонько выругалась и быстро двинулась сквозь толпу в направлении тви’лека.

- Можно потише? - прошипела она, подойдя ближе. - На нас все смотрят!

- Пускай смотрят, - вызывающе бросил Кел, но все же сбавил голос. - Они простолюдины. Их мнение - ничто для меня.

Кела взрастили общественное положение и привилегии. Помимо принадлежности к литанам, он происходил из семьи, что считалась знатью в касте воинов-тви’леков. Всю его жизнь его окружение напоминало ему о его исключительности; само собой, вырос он с осознанием того, что все остальные просто ничтожество.

Временами Занна восхищалась его врожденным высокомерием. Это был признак силы: Кел знал, что он лучше других, и не боялся это показать. Но в том же заключалась его величайшая слабость. Занна уже давно обнаружила, что Келом легко манипулировать как с помощью лести, так и взывая к его гордости и эго, и она ничуть не гнушалась пользоваться этим знанием во благо собственнго задания.

- Ты опоздал, - сказала она. - Не люблю, когда меня заставляют ждать.

- Я вообще не должен был приходить, - огрызнулся Кел.

- Прости, - сказала Занна, прижавшись к нему и обвив руками его шею и плечи. - Я уж было подумала, что ты нашел мне замену, - промурлыкала она. - Если когда-нибудь увижу тебя с другой, вырву ей сердце.

Кел еще сильнее прижал ее к себе.

- Ты - лучшая награда для любого мужчины, - прошептал он Занне на ухо, от чего по коже у той пробежали мурашки.

Она чмокнула Кела в губы и вырвалась из его объятий.

- Не будем терять времени, - возразила она. - Твои друзья уже ждут.

Облизав губы, словно смакуя вкус поцелуя, Кел кивнул и схватил ее за руку.

- Идем, - сказал он и потянул ее через толпу торговцев.

* * *

Когда сумерки поглотили лагерь на Амбрии, Дарт Бейн потянулся к крохотной хрустальной пирамидке, которую осторожно разместил на небольшом пьедестале в центре пустой палатки. Не спеша, он прикоснулся к ее холодной, безжизненной поверхности, и тут же отдернул руку, увидев вздрогнувшую кисть. Через секунду пальцы свело судорогой - острая боль пронзила руку от локтя до кулака. Проронив беззвучное проклятие, Бейн скрипнул зубами и закрыл глаза, пытаясь обуздать приступ.

Из-за орбалисков, полностью покрывших тело, он привык жить в состоянии бесконечной боли. Боль всегда была рядом, напоминая о себе глухим биением, ощущаемым где-то на уровне подсознания. Как правило, он мог заглушить ее, без видимых признаков снося муки инвазии. Но если он не проявлял осторожности - если пытался прыгнуть выше своей головы - физические аспекты брали верх. Дрожь в руке была предупреждением, первым признаком того, что он выходил за рамки болевого порога.