Девид Геммел - Сумерки героя Страница 26

- Ну, это уже фантазии. Город погиб три тысячи лет назад, а свитку, который я читал, около тысячи. Одного нападения на проезжего купца мало, чтобы меня убедить.

- Я тоже прочел один свиток, - сказал Кисуму. - В нем сказано, что кочевники избегают этих руин, ибо, согласно их легендам, некоторые демоны уцелели и ушли через Врата, ведущие в иной мир, с намерением когда-нибудь вернуться.

- Этого опять-таки недостаточно.

- Возможно. Но когда я вижу, что птицы летят на юг, то знаю, что скоро зима. Пусть даже мне на глаза попалась всего одна стая, Серый Человек.

- Допустим, что ты прав и демоны Куан-Хадора возвращаются, - улыбнулся Нездешний. - Что дальше?

- Ничего. Я раджни и буду сражаться с ними.

- Мадзе Чау говорит, что ты веришь, будто твой меч привел тебя сюда.

- Это не вера, Серый Человек, - это уверенность. И теперь, когда я здесь, я знаю, что не ошибся. Сколько от этих руин до твоего дворца?

- Меньше дня езды.

- Ты дашь мне коня?

- Я сам провожу тебя туда.

***

В жизни Ю-ю существовало одно бесспорное правило: за несколькими фунтами невезения неизменно следует хотя бы один золотник удачи, который обычно падает тебе прямо на голову. Его мать всегда говорила: "Когда проходит императорский парад, сборщиков навоза далеко искать не надо".

Белокурая Норда покинула его постель лишь несколько мгновений назад, и он давно уже не был так счастлив, несмотря на замечание, которое услышал от нее. "Ты не на скачках", - шепнула она ему во время объятий, и он, приостановившись, повторил: "На скачках?" - "Не спеши так. Нас никто не торопит".

Если бы Нашда, увечный бог всех тружеников, явился в тот миг перед Ю-ю и предложил ему бессмертие, слова Норды все равно были бы слаще. Мало того, что красивая женщина лежит под ним, обхватив его своими золотистыми ногами, мало того, что за дверью не стоит очередь нетерпеливых землекопов, орущих, чтобы он поторопился, так это чудесное создание, похоже, и денег с него не потребует! Хорошо бы так, поскольку денег у Ю-ю не было. А теперь она к тому же говорит, что спешить некуда... в раю и то не бывает такого блаженства.

Он внял ее совету и открыл для себя много новых радостей, а также и препон. Целовать женщину, у которой все зубы целы, оказалось очень приятно - приятнее даже, чем отсутствие у кровати песочных часов, в которых время бежит слишком быстро.

Если в жизни и было что-то лучшее, Ю-ю об этом не знал.

Первое указание на то, что платить нужно за всякое удовольствие, он получил после ее ухода. Надев свою грубошерстную рубаху, он почувствовал боль - Норда сильно расцарапала ему спину и к тому же куснула за ухо. В тот миг это было очень мило, но теперь давало о себе знать.

Тем не менее Ю-ю вышел из комнаты, весело насвистывая, - и столкнулся с тремя стражниками Серого Человека.

Один из них, крепкий парень с крутыми золотыми кудрями, смотрел на него злобно.

- Ты что себе возомнил, свинья косоглазая, - что можешь вот так запросто валять наших женщин?

В деревне, где рос Ю-ю, был храм Истока, и многие дети посещали школу при нем. Не то чтобы кому-то хотелось учить язык круглоглазых, но монахи кормили два раза в день - ради этого и поучиться стоило. Ю-ю тогда схватывал все на лету, но теперь за недостатком практики немного затруднялся переводить сложные предложения. По-видимому, он совершил какую-то оплошность, и теперь его обвиняют в краже одноглазой свиньи у какой-то женщины. Курчавый смотрел на него с ненавистью, прищур двух других тоже не сулил ничего доброго.

- Так вот, сейчас ты получишь небольшой урок, - сказал курчавый. - После него ты усвоишь, что ложиться можно только со своей породой. Понял, желтая образина?

Ю-ю, впервые слышавший об украденной свинье, очень хорошо понял, какой урок они собираются ему преподать.

- Понял или нет?

Ненависть на лице курчавого сменилась недоумением, а затем отсутствием всякого выражения: это Ю-ю заехал кулаком ему в нос. Последовавшего за этим правого бокового курчавый уже не осознал и рухнул на пол с хлещущей из ноздрей кровью. Вперед выскочил второй стражник, но Ю-ю боднул его в лицо и двинул коленом в пах. Тот издал сдавленный вопль и привалился к противнику. Ю-ю отпихнул его и уложил левым в челюсть.

- Ты тоже даешь уроки? - спросил он последнего стражника.

Тот старательно затряс головой.

- Я не хотел идти. Это не я придумал.

- Я свиней не краду, - сказал Ю-ю и пошел прочь по коридору. Его хорошее настроение улетучилось. Во дворце десятки стражников, и когда за ним придут опять, их будет больше. В лучшем случае его здорово побьют.

Ю-ю и раньше не раз били - тычки и пинки сыпались на него со всех сторон. Последняя трепка, около года тому назад, чуть его не доконала. Ему сломали левую руку в трех местах и несколько ребер, одно из которых проткнуло легкое. Он провалялся несколько месяцев и сильно голодал, поскольку работать не мог - приходилось выпрашивать рис в приюте для бедных. В конце концов он отправился обратно в храм Истока. Некоторые монахи еще помнили его и встретили очень радушно. Там он и кормился, пока кости не срослись. Поправившись, он вернулся назад и отыскал поодиночке всех восьмерых своих обидчиков. Он побил их всех, а самого трудного оставил напоследок. Ши Да имел рост шесть с половиной футов и здоров был, как бык. Это он своими пинками переломал Ю-ю ребра. Ю-ю долго думал, как бы вызвать его на бой. Сделать вызов требовала честь, но надо было выбрать подходящее время.

Ю-ю подошел к нему сзади в таверне Чонга и треснул по затылку железной палкой. Ши Да покачнулся, и Ю-ю стукнул его еще два раза. Когда же тот, оглушенный, хлопнулся на колени, Ю-ю произнес освященные обычаем слова: "Вызываю тебя на поединок. Согласен ли ты драться со мной?"

Гигант пробормотал что-то нечленораздельное.

"Я понимаю это так, что ты согласен", - сказал Ю-ю и двинул его ногой в челюсть. Ши Да рухнул на пол, но снова приподнялся на колени, а потом, как ни странно, и на ноги встал. Ю-ю в панике бросил железную палку и бросился на врага, молотя его по лицу. Ши Да нанес только один ответный удар, а потом снова повалился.

Ю-ю от облегчения проявил великодушие и пнул упавшего всего несколько раз. Это была ошибка. Надо было забить его до смерти. Очухавшись, Ши Да дал понять, что вырежет сердце у Ю-ю из груди и скормит его собакам.

Услышав об этом, Ю-ю как раз и решил уйти в горы, чтобы попытать разбойничьей жизни.

Теперь, на чужбине, он снова нажил себе врагов, сам не зная почему. Повторив про себя сказанную курчавым фразу, Ю-ю понял, что тот обозвал его косоглазой свиньей и вся каша заварилась из-за того, что Ю-ю переспал с белокурой красоткой. Ю-ю не мог взять в толк, почему разрез его глаз или бронзовый цвет кожи препятствует его сношениям с кайдорскими женщинами. И еще загадка: почему он должен ложиться только со своей породой? Он девять лет пробыл землекопом и ни разу не встретил другого землекопа, который вызвал бы у него хоть какое-то желание.

Кроме разве что Пан Чжиан.

Она была единственной известной ему женщиной-землекопом, здоровенной бабищей с огромными руками и круглым плоским лицом с несколькими подбородками, два из которых украшали большие парные бородавки. Однажды вечером, напившись до одурения и оставшись без гроша, Ю-ю предложил ей свою любовь.

"Скажи мне что-нибудь приятное, и я подумаю", - ответила она. Ю-ю долго всматривался в нее мутным взором, ища хоть какие-нибудь признаки женственности. "У тебя уши красивые", - сказал он наконец. "Ладно, сойдет", - засмеялась Пан Чжиан, и они занялись любовью в канаве.

Два дня спустя ее выгнали за то, что она поругалась с десятником. Спор продолжался недолго. Он сказал ей, что у коровы задница и то меньше, а она сломала ему челюсть.

Ю-ю, поднимаясь на верхний этаж дворца, вспоминал ее с теплотой. Любить ее было все равно что елозить по спине у бегемота, но это занятие имело свою прелесть, притом он открыл в Пан Чжиан нерастраченный запас нежности. Она делилась с ним своими надеждами и мечтами. В ту ночь веял легкий ароматный бриз и светила яркая охотничья луна. Пан Чжиан хотела поселиться у Большой реки и плести из тростника шляпы и корзины. Руки у нее были как лопаты, и Ю-ю не мог себе представить, как она собирается делать ими столь тонкую работу, однако промолчал.

"И еще я заведу собачку, - сказала она. - Маленькую такую, беленькую, как у судьи". - "Такие очень дорого стоят", - заметил Ю-ю. - "Зато они красивые". - В голосе Пан Чжиан звучала грусть, и ее лицо при свете луны вдруг перестало казаться Ю-ю безобразным. "У тебя уже когда-нибудь была собака?" - спросил он. - "Была, дворняжка. Ласковая такая, всюду за мной бегала. И глаза большие такие, черные". - "А теперь она где? Умерла?" - "Да. Помнишь ту голодную зиму четыре года назад?"

Ю-ю помнил. Тысячи человек умерли тогда от голода.