Проскурин Геннадьевич - Дары ледяного неба Страница 26

Минут через пять Дейкстра решил, что подплывать к вулкану ближе слишком опасно. Впереди вода бурлила тысячами мелких вихрей, и некоторые из них были очень горячи. Конечно, отсюда видно не так много, но кое-что видно отчетливо. Во-первых, то место, где раньше был разлом, совсем перестало светиться. Очевидно, источником разлома была эта самая точка, просто раньше она была скрыта небесной твердью, а теперь обнажилась. А во-вторых, Дейкстре показалось, что от яркой точки вверх уходит нечто очень длинное и тонкое, нечто вроде червя, но совершенно неизвестного вида. Может, вулканы на самом деле – черви, которые живут в глубоких подземных ходах и испускают огонь из своих пастей? А этот конкретный червь по каким-то причинам всплыл и попал на небо, и породил вулкан там? Может, это мертвый вулканический червь, который начал свою посмертную жизнь в стране мертвых? Однако все эти вопросы можно будет обдумать потом, а сейчас пора возвращаться. Слишком опасно долго находиться здесь, да и Роланд нуждается во врачебной помощи, не стоит с этим затягивать.

– Роланд! – крикнул Дейкстра.

– Я здесь! – отозвался Роланд.

Дейкстра поплыл на звук голоса товарища, и довольно быстро добрался до своего паруса. Забрался в седло, тщательно привязался веревками и сказал:

– Ну что, Роланд, отправляемся домой?

– Отправляемся, – согласился Роланд. – Только расскажи мне, что ты там увидел. Вдруг…

Роланд постеснялся договорить последнюю фразу до конца, но Дейкстра и так понял, что он имеет в виду. Вдруг на обратном пути случится какая-то непредвиденная случайность, и Роланд вернется в пещеру один.

– Ты прав, – сказал Дейкстра. – Знай же, что весь свет разлома исходит из одной точки и эта точка есть один конец тела неведомого червя, а другой его конец скрыт в небесной тверди. Этот червь испускает вулканический огонь, от которого вода бурлит и наполняется пузырями. И последнее. Если ты вернешься, а я нет, пусть твой ожог лечит не Альберт, а Сантьяга.

– Но Сантьяга – травоед! – удивился Роланд.

– А Альберт – дурак и невежда, – отрезал Дейкстра. – Все, режь веревки, нам пора вниз.

Роланд стал резать веревки и вдруг сказал:

– Я хочу, чтобы ты знал, Дейкстра, этот поход показал, что ты не только мудр, но и храбр и благороден. Думаю, из тебя может получиться хороший король.

– Я пойду другим путем, – сказал Дейкстра. – Режь давай, не отвлекайся.

Роланд разрезал последнюю веревку, парус Роланда подхватило течением и унесло прочь, а сам Роланд отправился вниз, увлекаемый балластным камнем. Дейкстра проводил его взглядом и тоже стал резать веревки, крепящие парус к седлу.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. ВЕЛИКАНЫ

1

Прошло шестнадцать дней с момента завершения великого похода. Дела племени шли своим чередом, ничего не изменилось ни в пещере, ни на скале, ни на полях травоедов. Там, наверху, у крыши вселенной, и потом, когда Дейкстра падал с неба, увлекаемый камнем, он думал, что мир необратимо переменился, что теперь все будет совсем иным, совсем не таким, как прежде. Но потом он понял, что переменился только его маленький внутренний мир, а большой внешний мир не изменился ничуть, потому что изменить его может один лишь Джа.

Роланд пострадал меньше, чем Дейкстра полагал поначалу. Плачевное состояние, в котором Дейкстра застал рыцаря, когда тот беспомощно сидел на выступе неба, объяснялось не столько ожогами, сколько усталостью и испугом. Дейкстра, конечно, не стал высказывать это предположение вслух, чтобы не обидеть рыцаря, а на прямо заданные вопросы отвечал, что внутренняя сила Роланда столь же могуча, как сила его рук и храбрость его разума. Люди принимали это объяснение без возражений, оно совсем не удивляло их, и как-то однажды Дейкстра подумал, что у героев прошедших эпох тоже, скорее всего, были минуты слабости, просто эти минуты не отражаются в преданиях, потому что простые люди предпочитают восхищаться героем, а не сочувствовать ему. А если вставить в предание описание того, как жалобно запищал неустрашимый Роланд, когда мудрый Дейкстра сдуру дернул его за обожженную руку, это описание прозвучит таким диссонансом, что ни один сказитель в здравом уме ни за что не произнесет его вслух. Дейкстра полагал свой ум здравым, и потому в своем рассказе о великом походе на небо он кое о чем умолчал.

Странное дело, но многие рыцари и, в особенности, дамы, стали называть героем не только Роланда, но и Дейкстру. А одна дама по имени Лита однажды незаметно подошла к мудрецу сзади и стала нежно поглаживать его по задней части головы. Хорошо, что Дейкстра вовремя прыгнул вперед, а то стал бы отцом раньше времени.

– Дура! – сказал ей Дейкстра, когда разобрался, в чем дело. – Поди прочь, и скажи Джейн, пусть отныне она поручает тебе самую поганую работу, потому что я называю тебя самой низшей и бесполезной из всех дам, населяющих пещеру!

Лита стала плакать и умолять простить ее, и это было так отвратительно, что Дейкстра метнул в нее камень, но промахнулся. Лита убежала, а на следующий день, когда они встретились вновь, вела себя так, как будто ничего не произошло. Дейкстра решил не рассказывать королю, что она чуть было не соблазнила его, а просто отметил в своей памяти, что становиться матерью ей не следует, другие такие дуры племени не нужны. Впрочем, это и раньше почти не вызывало сомнений.

Леди Джейн однажды сказала Дейкстре, что если, не попусти Джа, его путь пресечется раньше, чем путь Роланда или Дуайта, то она с радостью станет матерью их общих детей. Дейкстра смутился и сказал, что, во-первых, не следует торопить пути судьбы, а во-вторых, не следует сравнивать короля или героя с обычным и ничем не примечательным мудрецом. Джейн рассмеялась на эти слова и сказала:

– Скажешь тоже, ничем не примечательный! Сравнивать героя с героем можно и нужно!

И убежала прочь, напевая нечто неразборчивое.

Вернувшись из похода, Дейкстра спал целый день, а потом к нему пришел король Дуайт, и стал расспрашивать о том, что два героя (именно так он выразился!) повидали в водах, куда не заплывают живые. Дейкстра пытался протестовать, дескать, он ничем не заслужил подобного именования, но Дуайт замахал руками и сказал:

– Ты лучше не оправдывайся, а дело говори.

Дейкстра стал рассказывать, поначалу Дуайт слушал его с интересом, но вскоре понял, что ничего реально важного Роланд с Дейкстрой в стране мертвых не нашли, и дальше слушал только из вежливости. Дейкстра быстро понял это и не стал излагать все подробности их с Роландом путешествия.

– Все хорошо, что хорошо кончается, – сказал Дуайт, когда история приключений подошла к концу. – Когда, по-твоему, Роланд выздоровеет?

– Да он почти не болеет, – сказал Дейкстра. – Очень могучий у него организм, как из дерева. Никакие раны его не берут. Думаю, дня три отдохнет и будет плавать быстрее, чем раньше.

– Это хорошо, – сказал Дуайт. – Я решил, что пора устроить большую охоту. Думаю, будет справедливо, если мы передадим травоедам три-четыре вьюка свежего мяса. Во-первых, они пострадали от небесного разлома, а во-вторых, им скоро придется собирать внеурочный урожай устричной пленки. Думаю, неправильно будет призывать их к труду одними только словами, думаю, они заслуживают более существенной благодарности.

– Удивительные слова ты говоришь! – изумился Дейкстра. – Воистину, не припомню случая, чтобы король проявлял так много великодушия за один раз. Мало того, что ты заботишься о травоедах, почти как о рыцарях, ты еще награждаешь их ответным благом раньше того, чем получил законную услугу. Сантьяга будет растроган твоим благородным поступком.

Дуайт сморщил кожу на голове, этот жест был удивителен, можно было подумать, что его что-то раздосадовало. Однако Дейкстра не успел всерьез удивиться, как королевская кожа уже разгладилась.

– Времена меняются, – пробормотал Дуайт нечто непонятное.

– Что ты имеешь в виду, король? – удивился Дейкстра. – Прости, но я не понимаю.

– Скоро поймешь, – проворчал король и удалился, не попрощавшись.

Дейкстра решил немного поплавать в одиночестве, чтобы спокойно и неторопливо обдумать странные слова короля. Он вышел из пещеры, поднял взгляд наверх, и ему показалось, что слепящая точка небесного вулкана стала немного ярче, чем была, когда Дейкстра проснулся в начале дня. Он пригляделся к точке внимательнее и решил, что ему померещилось.

2

– Знаешь, Дейкстра, я не уверен, что тебе следует принимать участие в охоте, – сказал Дуайт. – Ты слишком ценен для племени, чтобы рисковать тобою.

Дейкстра напряг антенну, готовясь сказать, что он не женщина и не травоед, а честный рыцарь, и то, что он мудрее многих и умеет такое, что другие не умеют, не дает права относиться к нему со снисхождением. Но потом Дейкстра решил, что так говорить нельзя, потому что Дуайт подумает, что Дейкстра, говоря об иных людях, намекает, что король глуп, и обидится. И пока Дейкстра думал, как лучше сформулировать свою мысль, на помощь ему пришел Роланд, который сказал: