Анастасия Парфёнова - Расплетающие Cновидения Страница 26

— Л’Рис, Л’Рис, приём, Хранительница вызывает Л’Риса… Мы сейчас говорим о наших. Не о людях.

— А-а. Да. Тут всё тоже необычайно интересно. Похищенные девочки чётко делятся на две категории: те, что были захвачены первыми, и те, кто пропал в последние дни. Первые умудрились приглянуться кое-кому из обитающих в тех местах больших шишек (знаете, у людей такие интересные системы управления, феноменально глупые!), и я наткнулся на оживлённейшие переговоры между этими власть имущими и неизвестными субъектами, которых мы и попытались отследить. А вот дети, пропавшие последними, кажется, были нужны уже самим похитителям, по крайней мере ничего напоминающего заказ мне откопать не удалось. Ну да вы и сами знаете, госпожа. Лихо вы их всех тряхнули! Такой вой поднялся — на всю Ойкумену! А арры — как они вдруг начали огрызаться! Будто им альфа-ящера в штаны запустили! Дипломатические каналы на ушах стоят!!! Нет, ну как вы их всех!

Даже слишком. Наша задача была бы гораздо проще, не затаись они все в своих норах.

Я даже вздрогнула от глубокого, вибрирующего сен-образа, наполнившего вдруг комнату. Звуковой речью этот верзила себя не утруждал принципиально. И хотя Дельвар, правда, не часто вставлял свой веский сен-образ, но зато к нему всегда прислушивались.

— Ты считаешь, что следовало оставить им дурёх как заложниц?

Нет, госпожа.

В этом «нет» было всё: и гнев на самоуверенных дураков, вообразивших, что могут прикоснуться к драгоценным и хранимым превыше всех сокровищ эль-леди; и намёк на то, что операция спасения была мной проведена совершенно бездарно, громко и непродуманно, и что специалисты могли бы то же самое сделать быстрее, изящней да так, чтоб люди ничего толком не поняли.

Я небрежно повела ушами, и критика отскочила, как капля воды от тефлоновой сковородки. Чего уж теперь…

На выручку пришёл Л’Рис.

— А вот здесь ты не прав. То, что ристы получили оплеуху, как раз и помогло их вычислить. Ничего мы не узнали, не начни они вдруг по самым засекреченным каналам обмениваться противоречивыми слухами. Я, признаться, даже добавил от себя кое-что, чтобы ребятам не было скучно. Если те две шестёрки, на которых удалось выйти, действительно были из разных крыльев организации, то на самом верху сейчас должна начаться очаровательнейшая грызня. Немного терпения, вмешательство в нужной точке в нужный момент — и они упадут к вашим ногам, моя госпожа, как перезревшая груша!

Дельвар не позаботился на это ответить, только блеснул страшным чёрным глазом и выпустил отвлечённо-философский сен-образ, в том смысле что слишком много «если» — вредно для здоровья.

— То есть вы вычислили всю организацию?

Оба Ступающих Мягко вдруг подобрались. Точно волки перед прыжком.

— Мы смогли очень приблизительно обрисовать очертания «организации». Это нечто грандиозное! Я не понимаю: зачем люди придумывают кучу красивых законов, если при этом создают нечто столь всеобъемлющее специально для того, чтобы эти законы нарушать??? Множество совершенно независимых друг от друга сообществ во множестве не связанных миров действуют по одним правилам, подчиняются какому-то «воровскому кодексу» и вообще…

— Пути смертных неисповедимы. Я приглядывалась к таким структурам, когда решала, как же в весь этот бардак впишутся эль-ин. Но эти… «теневые» слишком откровенно выставляют собственную власть напоказ. Грубо. Арры куда перспективней.

— Не скажи. Моральный облик у нас довольно близок, но ристы, по крайней мере, не стесняются это демонстрировать. Объявив себя аррами, эль-ин согласились принять участие в бесконечном лицедействе.

Мы все резко повернулись к обладателю нового голоса, но за оружие никто, хвала Ауте, хвататься не стал. И как он всегда умудряется появиться незамеченным? В дверном проёме стоял Аррек — отдохнувший, свежий, подтянутый. Прямые волосы чернели влажными прядями, высокий воротник белоснежной рубашки элегантно распахнут. Вокруг бёдер, затянутых в белые же штаны, развивались ремни, удерживающие маленькую коллекцию разнообразнейших средств для уничтожения себе подобных.

Он пластичной походкой, вновь и вновь заставляющей вспоминать о ленивом тигре, пересёк комнату, поднёс мою руку к губам в немом приветствии, обдав запахом свежего лимона. Я вспыхнула. В прямом смысле: по коже пробежала стремительная волна перламутрового сияния. Л’Рис и Дельвар вежливо отвели глаза, делая вид, что их тут вроде как нет. Для столь любопытной парочки это было непросто. Дарай ухмыльнулся.

— Итак, милорды, что же вы успели узнать?

— Не много. Мы старались не очень светиться, и это здорово ограничивало арсенал применяемых средств. Но когда леди Виортея…

— Виор??? — Вот тут уже не выдержала я. От вскрика и сопровождавшего его всплеска эмоций стены едва заметно дрогнули, а Аррек поморщился. — Что во всей этой истории делает Виор?

Риани смотрели на меня с бесконечным терпением взрослых, вынужденных объяснять простые вещи малому, ребёнку.

— Вы сами сказали, что для приманки в этой ситуации нужно использовать кого-то способного постоять за себя. Женщин, достигших ранга Мастера в воинском искусстве, на Эль-онн можно пересчитать по пальцам одной руки.

— Но Виортея-тор? Наследница клана Изменяющихся? Вы что, оба спятили?

— Она — воин и аналитик, единственная с такой специализацией. И она — одно из самых прекрасных существ, виденных нашим миром. Такая не могла не привлечь внимание. И справилась просто отлично.

У меня в глазах потемнело от ужаса и ярости. Эти… Эти… Ауте, они что, не понимают? Она же — последняя, кроме меня и мамы, женщина линии Тей! Она…

— Она — взрослое, совершеннолетнее и очень сильное существо. — Аррек нагнулся, сильно сжав мою руку. — Сколько там было одной моей знакомой леди, когда ей вздумалось в одиночку отправиться исследовать Ойкумену?

— Но…

Он чуть встряхнул меня, щиты на мгновение окрасились красноватыми бликами гнева.

— Не ты ли сама объясняла, что, обращаясь с Виор по-детски, можно нарваться на дуэль? И прости меня, дорогая, но выиграть такую схватку у неё будет гораздо больше шансов, чем у тебя!

Он был прав. Виортея — взрослая. Я сама начинаю метать громы и молнии, вздумай существа, у которых миллионы и миллионы лет за плечами, обращаться со мной покровительственно. И тут же творю то же самое по отношению к… почти ровеснице. Но, но…

Стоп. Стоп, не моя проблема. Точнее, очень даже моя, но решать её будем позже.

Я вывернулась из рук Аррека, блеснула на него клыками.

— Нечего тут лекции читать!

Он сграбастал меня и поцеловал в макушку. Риани старательно делали вид, что ничего не слышали. Вежливые мои.

— …трудно, конечно, что-то сказать наверняка, но, похоже, следы всего этого безобразия ведут в Дикие Миры.

Арр красиво заломил бровь, скривил губы.

— Вы поняли это так быстро? Мои поздравления. Я начал подозревать что-то лишь через несколько лет шатания и по Ойкумене и вне её.

Теперь пришла моя очередь ошалело опустить уши, смешно оттопырив их из-под волос.

— Ты знал? — От удивления я даже перестала вырываться. — Почему ты мне не сказал?

— А ты не спрашивала. Кроме того, «знал» — слишком сильное слово. У меня есть… определённые догадки.

Дельвар как-то странно блеснул единственным чёрным глазом.

Круг Тринадцати?

Теперь брови арра поднялись уже в искреннем уважении к осведомлённости риани.

— Это скопище милейших созданий — первое, что пришло в голову, когда упомянули гипотетического Хирурга.

Вдруг посерьёзневший Л’Рис согласно наклонил горящее великолепие своих крыльев.

— Да. Операции над дараями были бы как раз… в их стиле.

У меня было такое чувство, будто вокруг говорят на иностранном языке. А ведь они даже не удосуживаются использовать развёрнутые сен-образы — все и так знают, о чём речь! И кто там тешил себя иллюзиями, что чем-то и кем-то правит?

Я запустила золотистые коготки в плечо Арреку, одновременно влепив обоим риани по ментальной затрещине. Тут же все трое совместными усилиями начали конструировать сен-образ, разъясняющий что к чему.

Круг Тринадцати — довольно неприятная полумифическая организация в окраинных мирах, которая объединяла кого-то под многообещающим названием Чёрных Целителей и была известна ну очень неаккуратным использованием всяких врачебных премудростей. Аррек добавил к этому ещё и эмоционально-оценочную окраску: мол, он и сам далеко не ангел, от сотворённого им у старика Гиппократа волосы бы дыбом встали, но к Тринадцати испытывает что-то вроде брезгливого отвращения.

Хмм… И что мы имеем?

— Думаете, эти ваши Тринадцать, или сколько их там, использовали ристов, чтобы получать материал для своих исследований?