Алый снег охотника Лю (СИ) - Прядильщик Артур Иванович Страница 26

— Вот это я спалился… — Ошарашенно пробормотал я.

— С кем ты говорил, Фан-Фан?

… и спалился дважды. Перед обеими!

В голосе Ханы не было и намека на то, что она только что крепко спала. Это был голос человека, хорошо и качественно притворившегося спящим. И который показывает собеседнику, что притворяться дальше он не собирается. И собеседнику не советует. Очень-очень не советует.

Пришлось говорить правду. Ну, что значит «пришлось»? Врать я просто не видел никакого смысла. Ни смысла, ни пользы.

— Тот кот? Тот загадочный дух, жрецами которого являешься ты и твоя сам…?

— Моя женщина! — Тихо рявкнул я.

— Ладно-ладно, не злись. — Покладисто покивала Хана. — Твоя женщина. Я тебе верю. Женский голос я тоже слышала. И знаешь… — Она, заговорщицки понизив голос, доверительно наклонилась в мою сторону. — Насколько я разбираюсь в человеческих женщинах… судя по этому тону, при следующей вашей встрече мне придется сильно озаботиться сохранностью твоих колокольчиков!

И медведица форменным образом заржала, катаясь по кровати и колотя кулачком по подушкам… Яблоком из вазочки в нее запустить, что ли?

Несмотря на бурную и насыщенную ночь, проснулся я рано — еще даже светать не начало. Все-таки быт сельского жителя не располагает к безмятежному сну до обеда. Десять лет вставал до рассвета и нет никаких предпосылок к тому, что эта ситуация как-то изменится в ближайший десяток-другой лет. Надо только умудриться не сдохнуть хотя бы в ближайший год. Хотя бы в ближайший месяц!

Вскочил, ошалело протер очи, кое-как позиционировал себя во времени и пространстве. Прокрутил в голове события прошедшей ночи… и вернул утреннее настроение (по старой привычке поднявшееся почти до планки «свежее и бодрое») на прежнюю отметку «поубивал бы, кабы знал, кого, а так — придется всех». Осмотрелся.

Хана, разумеется, все еще сладко спала. Можно сказать, что у нее сейчас — самый сон. И вот в данный момент она совершенно точно не притворяется — сопит себе в две дырочки, свернувшись аккуратненьким калачиком, обложившись горкой подушек и замотавшись в честно отвоеванное ночью одеяло. Из-под трофея только крепенькая аппетитная ножка торчит. Да черноволосая макушка.

Быстро накинул штаны, нижнюю рубаху, шапочку. И покинул покои, шлепая голыми пятками по холодному камню.

Дворцы Твердыни уже не спали. Сильно сомневаюсь, что есть мгновения, когда в Твердыне не бодрствует хотя бы сотня человек. И я вовсе не про охрану — тут без вопросов. Слуги, садовники, дворники, дежурные письмоводители, чиновники, денно и нощно радеющие о благе отечества. Вот они — ранние пташки или, напротив, ночные птицы…

Так что на территории дворцового комплекса беготня челяди, пока представители правящего класса изволят отдыхать от основной своей социальной функции, стояла знатная. Самое время, чтобы исправить свои косяки и предотвратить появление новых. Ну, или хотя бы снизить вероятность обнаружения оных, уже совершенных, зорким начальственным оком.

Точно! Повара! Как минимум, повара уже давно должны колдовать на кухне! Потому что вовремя накормленное вкусным завтраком начальство — залог спокойной безмятежной службы!

На каменной площадке перед лестницей главного входа уже присутствовали девять человек — мужчины и женщины. Разных возрастов — от дородного умудренного жизнью Ви Шунь Фэня (сразу видно ответственного чиновника — встает ни свет ни заря) до смутно знакомой девчушки — «массажистки» из купален. Кто остальные — слуги, невольники или, напротив, высокопоставленные чиновники — было неясно, так как одежда на всех одинакова. Штанишки и свободные рубахи — обычное исподнее, в котором тут принято отходить ко сну… если только не ложишься в кровать с горячей и знойной «медведицей». Ну, разве что Шунь Фэнь щеголял «пижамой» из шикарного шелка…

Почти все, как положено при выполнении Канона — босиком, «по классике». Только Шунь Фэнь, как человек уже в немалых годах, в разношенных потертых тапочках.

Осмотрелся. Зевнул. Потянулся. Вежливо поклонился всей честной компании. Присоединился к выполнению местного варианта утренней зарядки, выбрав свободный пятачок.

Сейчас уже трудно сказать, кто придумал Канон. Легенды утверждают, что сделали это Звери. Эдакий подарок благодарному, но немного темному и диковатому человечеству. Сомневаюсь. Канон разработан именно для человеческого организма. А кто знает свой организм лучше, чем сам человек? Как бы то ни было, Канон известен с незапамятных времен. И не менялся все это время ни на йоту — гениальное изобретение невозможно было улучшить ни как, ни в чем!

Пока выполнял Канон и, как предписывалось, очищал голову от тревожных мыслей, «поймал» странную идею о том, что гуманистам, вечно озабоченным, чем бы объединить людей и тем самым установить мир во всем мире, в этой реальности даже напрягаться особо не придется. Так как объединяющая сила уже есть. Вот она — Канон! Выполняют все. Выполняют одинаково. И во время выполнения даже временно стираются классовые границы. Например, здесь, на площадке может одновременно присутствовать как чиновник второго ранга, так и второй помощник золотаря. И на этой площадке все равны. Как в бане.

Как и положено всяким глупостям, конкретно эта основательно заняла мои мысли и вытряхивалась с огромным трудом. Минуты три. А после — испуганно упорхнула, когда в двух шагах обнаружилась великолепная и величественная Ма У — румяная и свежая. Чем разом напомнила о всех наших проблемах.

И шестерка Ри. Кроме того, что на них всех была едва заметная печать некоей «одинаковости» и, я бы даже сказал, «стандартизации», среди них были Ри Сахон, Ри Джу и… Ри Шихонг. Моя (или уже не моя) маленькая «куноичи». Из чего логично следовал вывод, что остальные — такая же сработавшаяся «тройка».

Чего мне стоило не броситься к Шихонг и не обнять, прижав к себе покрепче — одним Предкам известно. А дело еще и усугублялось едва заметно мелькающим призрачным кошачьим хвостом и треугольными ушками. Знакомой серо-полосатой масти. А на милом личике (и до этого достаточно «кошачьем») время от времени «проявлялись» вибриссы и характерные «кошачьи» признаки — в глазах мелькал вертикальный зрачок, нос становился широким, а нижняя часть лица призрачно трансформировалась в кошачью пасть. Сильно подозреваю, что под коралловыми губками в эти моменты прорезались серьезные клыки.

Ну, только круглых очков не хватало для полноты картины. Ах, да — еще платья горничной и чепчика. И миленькой муфточки на хвостик, да! Как там у японских фетишистов? «Моэ», да?

На эти животные атрибуты никто из окружающих, судя по отсутствию реакции, внимания не обращал. Из чего можно было сделать вывод, что природа у них такая же, как у Ангэе, и никто их не видит. Кроме меня. Волшебство-с.

На самом деле, здорово, когда в мире есть штука, которой можно объяснить все непонятное!

Лицо девушки было спокойным и умиротворенным, что свидетельствовало о спокойном течении и упорядоченности мыслей… И раньше я бы купился на эту безмятежную сосредоточенность, если б не призрачный хвост, нервно и даже раздраженно дергающийся. И — не безадресно. Потому что призрачные уши были стабильно развернуты в одну сторону. В мою.

Сестры присоединились ближе к концу выполнения моего комплекса. Вначале зевающая Хао, потом зевающая Микки и, наконец, зевающая Цу. Хана проснуться и выйти на площадку так и не соизволила. Так что и мы с сестрами во время Канона не усердствовали, и поэтому никаких особых «спецэффектов» не было. Да и не принято подобное усердие во время выполнения Канона в больших компаниях людей с разной подготовкой в Ци. Невежливо и некрасиво.

Закончив свой комплекс, покидать площадку я не спешил. Опять-таки, это не принято. Я ведь теперь, какой-никакой, а начальник. И, немаленький, если учесть численность подчиненных Ма У и политический вес ее самой. Вот и дородный Ви Шунь Фэнь (судя по сноровке в выполнении Канона, он — тот еще живчик) ожидает на краю площадки кого-то из своих подчиненных. Или, напротив, кто-то из все еще выполняющих упражнения — наоборот, его начальник. Кстати, дядечка где-то умудрился раздобыть пиалу с каким-то напитком и сейчас его смакует. Хоть какие-то плюсы от бытия большим начальником.