Этот мир не выдержит меня (Том 1) - Максим Майнер Страница 26

Потом Лэйла больше ни о чём, кроме клинка, уже не думала. «Откуда… эта… гниль… инк… Откуда… и… ви… зи…» — раны не давали ей нормально говорить, вынуждая выплёвывать лишь обрывки слов. Возможно, всё это вообще ничего не значило, но мне почему-то казалось, что она хотела сказать «инквизитор». Это легко бы объяснило тот страх, который девушка, будучи диким магом, испытывал перед оружием своих главных врагов.

Если я прав, то Хольд сделал мне очень интересный подарок…

На ноги удалось встать лишь со второй попытки. Теперь я должен сделать неприятную, но необходимую работу — нужно отрубить Лэйле голову. После увиденного ночью мне не хотелось рисковать: кто знает, может быть, она способна вернуться и с того света.

На поиски топора, который улетел куда-то в кусты, ушла пара минут. За это недолгое время я проклял весь мир, чёртову магию и свою невезучесть — почему судьба-злодейка не закинула меня в тело какого-нибудь благородного бездельника? Сейчас бы проснулся на мягкой кровати в объятьях красотки, а не в лесу возле трупа.

Ладно, не мне пенять на удачу. Хватит прибедняться — пора действовать.

Когда с неприятной работой было покончено, я напихал в одежду Лэйлы камней и бросил её останки в озерцо. По-хорошему тело следовало сжечь, но такие мероприятия мне сегодня явно не по плечу, поэтому вместо кремации обойдёмся утоплением.

Теперь осталось обезвредить не активированные ночью ловушки, собрать остатки верёвки и идти в лагерь. Пленники, поди, меня там уже заждались, да и добычу пора считать — зря я, что ли, вчера так рисковал.

В общем, примерно через час мне удалось добраться до лагеря на подкашивающихся ногах. И моему взору открылась не самая приглядная картина.

Лысый главарь сидел там же, где я его оставил. Правда, выглядел он теперь ещё хуже, чем раньше, что не удивительно: перерезанное горло вряд ли кому-то к лицу.

Моего друга Борри я почему-то не нашёл — раненный в самое мягкое место бандит куда-то испарился. Что хуже, вместе с ним испарилась здоровенная нога, которая вчера запекалась над огнём и о которой я мечтал всё то время, пока шёл до лагеря. Дедукция подсказывала, что оба исчезновения тесно связаны со скоропостижной кончиной главаря шайки.

Пленники — живые, но явно не очень здоровые — лежали возле прогоревших углей. Видимо, замёрзли ночью и отползли от своего навеса поближе к костру — благо, помешать им уже никто не мог. Мужик по имени Фольки выжидающе смотрел на меня сквозь каштановые патлы, закрывавшие половину лица, а вот девушка безразлично глядела куда-то в небеса.

— Как тебя зовут? — я присел рядом с пленницей и аккуратно перерезал путы, стягивающие тонкие и даже изящные руки. Теперь, правда, они выглядели не лучшим образом — перерыв в кровоснабжении не способствует сохранению красоты.

Девушка не ответила ничего.

— Ты меня слышишь?

Снова тишина. Пленница смотрела мне прямо в глаза, но упорно молчала: то ли стресс так на неё повлиял, то ли я делал что-то не то, не знаю.

— Э-о-а-я о-а… — промычал вдруг Фольки. Он всем своим видом демонстрировал, что готов к диалогу, но, учитывая кляп и связанные руки, получалось у него не очень.

— Что с ней? — я выдернул тряпку из его рта.

— Клеповная оа, — пробормотал Фольки, а потом несколько раз широко открыл рот, высунув при этом язык.

— Чего?

— Крепостная она, — его «гимнастика» дала результат. Теперь он говорил вполне разборчиво. — Может и меня развяжешь?

— Всё может быть. Но не сейчас.

— Почему?

— Пока не решил, что с тобой делать, — честно ответил я.

— Хорошо, — он спокойно кивнул. — Но если надумаешь убивать, то лучше ножом… Уж извини, но твой топор не внушает мне доверия.

— Не переживай, — ухмыльнулся я. — Если что, всё сделаю в лучшем виде.

— Хорошо.

Фольки был совершенно невозмутим, и такое поведение вызывало уважение.

— Не боишься смерти? — с интересом спросил я.

— Не знаю… Пока что ни разу не умирал. Но если путь вёл меня к гибели от твоей руки, то нет смысла бояться неизбежного. А если мой путь должен оборваться в другое время и в другом месте, то тогда бояться вроде как ещё рано…

— Да ты философ.

— Мы — люди севера — ещё не забыли мудрость предков. В отличие от имперцев.

— А бандитом ты стал тоже в строгом соответствии с заветами пращуров?

— Нет. Но я не вижу ничего позорного в моём ремесле.

— Вот как?

— Да. Я сильный и использую свою силу так, как считаю нужным. Это моя суть и моя природа. Ты же не будешь стыдить птицу за то, что она машет крыльями? Так в чём виноват я, как считаешь?

— Я считаю, что ты слишком много болтаешь, а ещё, что оправдания, они как дырка в заднице — есть у каждого.

Фольки рассмеялся.

— Мне не нужны оправдания. Я забирал у слабых то, что они не смогли защитить. Не хочешь, чтобы тебя обирали? Не будь слабаком…

— Интересная позиция для человека, которого захватили в плен.

— Да, — улыбка сменилась гримасой — Мы с Ингваром тоже оказались слабы и поплатились за это. Таков путь…

— Ну так что ты не воспользовался своей же великой мудростью? Взял бы и перестал быть слабаком, порвал верёвку и победил всех направо и налево.

— Не всё в жизни зависит от нас… Но тебе-то что? Уж кто-кто, а ты явно не слаб, хоть и выглядишь, как тощий юнец.

— Не удивительно, ведь мне шестнадцать.

Фольки, услышав мои слова, расхохотался.

— Ты можешь обмануть имперских кретинов, но не людей севера, — сказал он через полминуты, когда перестал смеяться. — Если тебе шестнадцать, то я тогда вообще дитё! Я видел, как ты действовал… Я видел, как ты разговаривал с дурачком Борри… Я видел, как дикая тварь погналась за тобой, но назад вернулся лишь ты один… Поэтому не рассказывай мне сказки, я уже не в том возрасте, когда они вызывают интерес.

— Мне просто повезло.

— С Лэйлой? — хмыкнул Фольки. — С ней не справиться человеку. Сперва я подумал, что ты утбурд…

— Кто?

— Злой дух — младенец-демон, которого заживо похоронили в снегу и который вернулся, чтобы мстить всему живому.

— Не староват я для младенца? Да и снега в округе чего-то не видать…

— Не в этом дело, — покачал головой Фольки. Учитывая, что он лежал на земле, выглядело это довольно забавно. — Утбурд не имеет души, а значит, лишён глаз…

— Ну, мои, вроде бы, пока на месте.

— Да. И в них