Глеб Седых - Недомерок Страница 26

— Да как такое может быть?! Это же ЯМА! Там страшно! — Лоскер от волнения встал и начал расхаживать по балкону. — Меня отец в детстве посадил туда всего на сат, так я чуть с ума со страху не сошел! Самые сильные и стойкие воины больше дня не выдерживали, умоляли, чтобы их выпустили! Эта яма ведь создана одним из самых сильных маннасов, которые когда-то были в нашем роду, а тут какой-то мелкий клоп спокойно в ней спит!

— Сколько еще будет действовать зелье шамана? — орк адресовал вопрос стражу, а эльсир, услышав его, тут же замер и тоже вопросительно посмотрел на старика.

— Зелье действует три дня, но до сих пор никто не выдерживал столько. Парень в яме уже два дня, значит, остался максимум день, а потом он там все загадит.

— Нельзя этого позволить! Придется вытаскивать его оттуда. Ждем до вечера, и если он все еще будет спокоен, то придется применить боль, для того, чтобы он стал более послушным. — Лоскер занял свое кресло и махнул охраннику. — Иди и проследи за ним, может, до вечера он все-таки сломается.

Старик повернулся и вышел, а Шуфар обратился к своему нанимателю:

— Вряд ли он сломается, слишком он крепкий. В противном случае уже после инцидента в бане боялся бы старожилов. Но он не боялся, когда убивал Машера. В его глазах вспыхнула такая ярость, что я подумал, сейчас он бросится на Гретуса или вас. Этот парень прирожденный боец и до сих пор не смирился с рабством. Я даже заметил, что он ни разу не назвал вас хозяином, эльсир. Специально все время отмалчивался.

— Ничего, вот это колечко поможет мне его укротить, — Лоскер усмехнулся, крутя большим пальцем правой руки кольцо на указательном пальце.

Денис

Пришли за мной трое охранников. Не успел я по веревке подняться из колодца, как меня схватили за руки и, перед тем как вытянуть наверх, надели кандалы, а затем потащили по коридорам. Когда меня так же тащили в яму, о кандалах не позаботились, все равно после болевого шока от применения ошейника я не мог дать отпор. Еще бы, все тело болело, как будто меня били пару сатов не останавливаясь. Этот гад Лоскер не поскупился на наказание, и я целых полторы минуты корчился на песке перед всеми рабами. После такого я не то что сопротивляться, а даже через губу переплюнуть не мог. Сейчас же охрана бдительно следила за мною, зато я мог сам идти, а не волочиться ногами по полу, как вчера.

Выйдя на свет, я сразу прикрыл глаза. Даже несмотря на поздние сумерки, после сидения в яме садящееся солнце резало глаза. Привели меня на плац, где кроме Лоскера, Шуфара и нескольких охранников никого не было. В это время обычно рабы уже сидели по своим камерам и готовились ко сну. Я бы тоже не отказался от мягкой постели, учитывая, что неопределенное время провел на жестком и холодном полу подземелья.

Лоскер расположился в кресле, которое вынесли и поставили почти посередине плаца. Рядом с ним стоял орк и наблюдал, как рабовладелец поедает фрукты, нарезанные ломтиками в тарелке, стоящей посередине маленького круглого столика, который я неоднократно видел на балконе. Меня не церемонясь бросили на песок в пяти метрах от кресла, поддав ногой под коленную чашечку, отчего я упал на колено.

— О, какие люди. Или не люди? Скорее не люди, ведь ты же раб, не так ли? — произнес Лоскер, отложив вилочку с очередным кусочком фрукта. — Ну и как тебе яма? Понравилась? Может желаешь еще немного времени провести в ней?

— Я не возражаю, — тихо ответил я, тем более что яма хоть и напугала меня вначале, но зато подтолкнула к раскрытию способностей. Так что посидеть во тьме еще немного и потренироваться я был не прочь, учитывая, что тьма уже не была таковой, с того момента, как я начал учиться использовать свое магическое зрение.

Шуфар за спиной Лоскера искривил губы, как будто съел лимон, а толстый ланиста резко вскочил на ноги, лицо его покраснело и искривилось в злобной гримасе:

— Я вижу, что ты так и не понял, кем ты являешься! Так я напомню тебе!

Как я ни готовился, но удар ошейника все равно не смог вытерпеть. Меня скрутило на песке от нечеловеческой боли. В конвульсиях я бился недолго, всего полминуты, но сила удара была огромна. Если раньше удар заставлял болеть каждую клетку моего тела, то на этот раз было такое чувство, как будто меня засунули в мясорубку и медленно перемалывают. Руки и ноги свело в судорогах, тело то выгибало от боли в спине, то скручивало в позу эмбриона от невыносимой боли в груди и животе.

— Ты здесь никто! Ты вообще не человек и прав у тебя нет! — Лоскер, крича, медленно кружил вокруг меня на расстоянии пяти шагов. Я слышал его голос, как сквозь вату, но при этом все понимал, что он говорит. — Ты мой раб! Моя собственность! Ты не имеешь права даже дышать без моего разрешения! Я не позволял тебе убивать! Машер был моим рабом, и распоряжаться его жизнью могу только я! А не какой-то мелкий раб, который даже не доказал свою полезность! И что же я вижу?! Даже после проявленной к тебе снисходительности, ты не только не образумился, но еще и смеешь дерзить!

Боль отпустила неожиданно, и я растянулся на песке, заливая его остатками скудной трапезы и желудочного сока. Глаза застилали слезы, с носа текло ручьем и даже штаны были мокрыми. Этот гад врубил такой режим, что даже тело отказалось держать все то, что было внутри него.

Я попытался сесть, но руки подламывались и не держали тело. После нескольких попыток я смог вытереть глаза рукавом робы и кое-как сесть на колени, опираясь на обе руки. Лоскер стоял перед своим креслом и внимательно смотрел на меня. Подняв глаза, я неожиданно понял, что несмотря на боль во всем теле, пылаю яростью и готов броситься на него с голыми руками.

— Ты, видимо, не внял моим словам, раз все еще смеешь смотреть на меня таким взглядом, — прошипел Лоскер. — Сразу скажу тебе, что все твои попытки убить меня будут бесполезны. Видишь это кольцо? О, я смотрю, ты узнал его. Ну так вот, это кольцо от твоего ошейника, который изготовили эльфы, а они большие умельцы в части всяких магических штучек. Так вот, это кольцо, в отличие от изготовленных людьми, можно настроить так, что ты не сможешь приблизиться ко мне ближе чем на пять шагов. Именно поэтому я стою так далеко, ведь стоит мне подойти и ошейник не остановится, пока я не отойду или пока ты не умрешь.

Лоскер расплылся в улыбке, а я еле сдержался, чтобы не попытаться прыгнуть на него. Хотя вряд ли я в таком состоянии на непослушных ногах смогу даже подойти к нему.

— Так вот, Недомерок, я предоставлю тебе шанс показать, что ты все понял и впредь будешь послушным рабом. Тебе всего-то и надо правильно попросить меня не подходить к тебе. Если ты понял, что от тебя требуется, то начинай. В противном случае я буду за каждую твою ошибку подходить на один шаг, и с каждым шагом тебе будет больнее, а когда моя нога коснется тебя, ты умрешь.