Сергей Лукьяненко - Линия Грез Страница 26

– С кем ты будешь откровенен?

– Его звали Барт Паолини, он был осужден за шпионаж на Рилусе.

– Мало данных.

– Я звал его _Эзсанти Кри Чесциафо_.

Мужчина поморщился:

– Повтори.

Кей повторил.

– Мы попробуем, – решил догарец. – Ты имеешь просьбы, не выходящие за рамки разумного?

– Мой сын… мы были рядом, когда вы взяли челнок. Наша судьба должна быть сплетена.

– Хорошо, – догарец повернулся и зашагал к дверям, старательно переступая через дергающихся, стонущих людей. Кей дождался, пока дверь за ним закрылась, после чего, с трудом удерживая равновесие, поднялся на ноги. Тело болело, а в ушах стоял тонкий звон – последствия стан-удара. Но он бродил по залу, пока не увидел Артура, навзничь лежавшего на полу.

– Привет, – сказал Артур.

– Привет, – согласился Кей, усаживаясь рядом. – Чему ты улыбаешься, дурачок?

– Ты меня не убил.

– Если тот, кого можно назвать королем Пендрагоном, до меня доберется, я не найду оправданий. У меня их нет даже перед самим собой, – Кей улегся на пол, повозился, принимая позу поудобнее. – Разминай пальцы, Арти, чтобы не затекли кисти.

– Ладно.

Лежавшая в метре от них женщина открыла глаза. Одна щека у нее была пунцово-красной, обожженной. Когда взгляд женщины приобрел осмысленность, она дернулась и закричала:

– Сука! Сука! Ты убил Рики, тварь!

Связанные руки мешали ей добраться до Кея. Тогда она плюнула ему в лицо. Кей повернул голову, стирая плевок об пол, и просто сказал:

– Ты еще поймешь, как много я для него сделал. А теперь замолчи, иначе я убью и тебя.

Но женщину его слова не успокоили. Она продолжала биться в истерике, пока из-под потолка не блеснула вспышка станнера.

После этого даже стоны стали тише.

6

– Вы дали им уйти, – сказала Изабелла. Для тех, кто ее хорошо знал, этот спокойный тон был предвестником надвигающейся бури. Ахар подошел ближе.

– Я позволил пассажирам, выпущенным вами с планеты, занять свободные места в челноке, – капитан лайнера не собирался каяться в несуществующих грехах. – Это мое право…

Ахар сделал легкое движение, и капитан, сложившись пополам, отлетел в ноги своих людей.

– Вот ваше право, – сообщила Каль. – Почему вы не объявили о сбросе челнока на Инцедиосе?

Зашедшийся в приступе кашля капитан больше не стремился к дискуссии.

– Отвечать! – рявкнул булрати. Он обожал свою работу – та давала ему возможность повелевать людьми. Порой теми самыми, кто сокрушил его цивилизацию в годы Смутной Войны.

– Это… это не требуется уставом…

Изабелла склонилась над задыхающимся человеком:

– Старина, ты же не тот наивный юноша, каким впервые был в этом теле. Ты научился перестраховываться… не надо пищать об уставе.

Моторы брони взвыли, когда она подняла капитана в воздух. Держа на вытянутой руке, окинула взглядом команду.

Команда жалась к стене. Ей предстояла стать козлом отпущения для аристократа, униженного в присутствии плебеев.

– Я… я обращусь к властям… – прохрипел капитан. – Вы не на Инцедиосе…

– Служба выражает волю императора на всех мирах, – вступил в разговор Номачи. – Мы вправе…

– Заткнись! – свободной рукой Изабелла подхватила капитана между ног. – Ты хочешь быть мужем для своих жен, или евнухом в чужом гареме?

Закованные в металл пальцы легонько сжались.

– Это Рад, Рад Гарч! – завопил капитан, делая несложный выбор между просто унижением, и унижением, помноженным на боль. – Он платил мне за секретность!

Прежде чем капитан договорил, невзрачный человечишко, стоявший в задних рядах команды, метнулся в услужливо открывшуюся дверь.

– Взять! – запоздало крикнула Каль – Маржан и Т/сан уже бросились в погоню, опередив даже Ахара. Изабелла брезгливо выпустила капитана, оглянулась на оставшихся с ней людей. Спросила: – Кадар, напомни-ка, какое наказание положено для работорговцев?

– Согласно законам планеты, вышестоящая, – сухопарый мужчина, поглаживающий ствол «Довода-36», явно получал от происходящего удовольствие.

– Тогда этот хитрец погорит лишь на неуплате налогов, – с сожалением произнесла Каль.

Капитан корчился на полу, ощупывая чудом уцелевшие органы. Его жизнь катилась под откос… и все из-за стервозной бабы, вмешавшейся в маленький отлаженный бизнес.

Затрещал сминаемый пластик – спешившую вернуться Маржан не устроила скорость сервомоторов, и она руками вжала дверь в стенные пазы.

– Он убил себя, Каль!

Изабелла нахмурилась. Работорговцы, втихую продающие сотню-другую беззащитных беженцев, не склонны к самоубийствам. аТан дорог, а законы Волантиса бьют лишь по карману…

– Госпожа заместитель директора… – Маржан приблизилась к Изабелле вплотную. – Пуская луч в висок, он выкрикнул одно слово…

Каль молча ждала.

– Дарлок!

Только агенты Дарлока, древней и замкнутой расы, имели эту странную особенность – перед смертью афишировать своих нанимателей. В другое время Каль почувствовала бы счастье – раскрытый заговор чужих сулил и славу, и новую ступень в карьере. Сейчас Изабеллой владело лишь отчаяние. У нее из рук уплывал аТан, уплывала тайна бессмертия… и смерти бессмертных.

– Маржан, выжми из кудрявого ублюдка, все, что он знает. Выжмите все из всех… мы с Т/саном пойдем в рубку, положим корабль в дрейф.

Мохаммади кивнула – и повернула серебряную маску лица к капитану. Ее голос стал игрив, словно она вновь превратилась в человека:

– Ягненочек, ручаюсь, что таких как я, у тебя еще не было…

Капитан закричал, уже не думая ни о чести, ни о бизнесе. У него было хорошее воображение.

И оно его не подвело.

7

Два раза в день их кормили. Небольшими группами, развязывая руки и бдительно наблюдая за каждым движением. Пища была максимально простой и сбалансированной – догарцев (впрочем, Кей упрямо называл их людьми Дарлока) волновало лишь здоровье пленников, а не их гастрономические пристрастия. Три раза в день водили в туалет – надзирая столь же тщательно. Вначале это вызвало у нескольких девушек истерику и самый странный из возможных видов забастовки. Но к вечеру они уже оправлялись без излишнего визга.

Разговаривать между собой никому не мешали. А вот две попытки драки – оба раза объектом агрессии был Кей, пресекались выстрелами из станнера. Кей не приписывал это своей особой значимости – точно так же предотвратили бы любые беспорядки. Но для пассажиров челнока был лишь один внутренний враг – он. Его поступок привел всех к мучительному плену, его выстрелы убили троих безвинных детей, не говоря уж о пилоте и карантинниках… так считали все. Он должен был умереть.