Алексей Калугин - Дом на болоте Страница 26

Химера вытаращилась на зомби так, будто только сейчас заметила у него признаки неизлечимой и, может статься, очень заразной болезни.

– Ты что, спятил?

– Почему ты так решила? – удивился Бенито. – Мне кажется, я не сказал ничего глупого.

– Что ты будешь там делать?

– Не знаю, – пожал плечами Бенито.

– Тогда твое желание бессмысленно. Те же люди называют это блажью.

– Ну… Говорят, что за пределами Зоны зомби может снова стать человеком.

– Чушь! – презрительно фыркнула химера. – Мы – существа, порожденные Зоной. И жить мы можем только здесь.

– А если бы Зоны не было?

– Тогда не было бы и нас.

– Обидно, – тяжело вздохнул Бенито.

– Ну, что ж тут поделаешь, – согласилась с ним химера.

Минуту-другую они сидели молча.

– Так что там с вашим молодым сталкером? – напомнила химера.

– Да странный он какой-то, – задумчиво произнес Бенито.

– В каком смысле странный? Дурачок, что ли?

– Да нет… Не совсем. Ведет он себя странно. И говорит тоже… То, что ему не удавалось выразить словами, Бенито решил передать с помощью мимики. В результате все его лицо съехало на левую сторону. Зомби, видно, и сам понял, что получилось не совсем так, как он задумывал, и с досадой щелкнул пальцами.

– Много говорит или мало? – задала наводящий вопрос химера.

– Не в этом дело… – Бенито еще раз щелкнул пальцами, а другой рукой погладил себя по щеке. – Дело в том, что его слова не соответствуют тому, что он делает.

– Интересно. – Химера наклонила голову и задней лапой почесала за ухом. – То есть он говорит: пойду, мол, направо, а сам при этом сворачивает налево? Так, что ли?

– Не совсем, – болезненно поморщился зомби. – Он думает, что все его обманывают. Поэтому сам старается говорить не то, что думает, и делать не то, что говорит.

Химера озадаченно шевельнула усами.

– Он думает, это поможет ему выжить?

– Наверное, – неуверенно ответил зомби.

– Жаль, что мы с ним не встретились. Я бы быстро убедила его в обратном. Ну. ничего, надеюсь, у меня еще будет случай… Зачем Доктор ведет его к себе?

– Я же говорю, его собаки покусали… Может быть, поэтому он и болтает всякую чушь?

– Бешеные, что ли, были собаки?

– Нет. Я слышал от Доктора, что люди нередко ведут себя довольно странно, когда им удается избежать смерти. Они могут петь, танцевать, просто кричать или говорить всякую ерунду.

– Это называется эйфория, – объяснила химера.

– Может быть, и так, – согласился Бенито.

– Значит, Доктор не захотел, чтобы мы встретились прежде времени, – химера кокетливо улыбнулась. – А что Доктор сказал сталкеру обо мне?

– Сказал, что ты одно из опаснейших существ Зоны. И если ты нападешь на нас, у нас не будет ни малейшего шанса остаться в живых.

– Это так, – довольно прошипела химера.

– А меня он оставил вроде как для прикрытия. Сказал, что химеры зомби не едят, потому что мы невкусные.

– Мясо у зомби действительно с душком, – брезгливо поморщилась химера. – Но на самом деле я могу есть все, что угодно. К тому же я убиваю не только потому, что голодна, но и просто так, забавы ради. Ты же знаешь, Бенито, не познакомь нас в свое время Доктор, я бы не сидела сейчас вот так и не разговаривала с тобой.

– Я знаю, – улыбнулся зомби. – Но ведь хочется порой поговорить хоть с кем-нибудь. А с кем тебе еще разговаривать, как не со мной?

– Тоже верно, – с тоской вздохнула химера. – В этой Зоне убийца на убийце сидит и убийцей погоняет. Есть убийцы большие и убийцы маленькие, убийцы хитрые и убийцы прямолинейные, убийцы тупые и убийцы умные, есть те, кто убивает ради удовольствия, и те, кто убивает ради еды, те, кто родились на свет убийцами, и те, кто воспитали в себе эти навыки. Все мы разные, но все поголовно – убийцы. Потому что выжить в Зоне можно, только убивая других, как чужих, так и себе подобных.

– Не совсем так, – попытался высказать свое мнение Бенито.

– Ах, молчи, – химера устало махнула могучей лапищей, одним ударом которой могла завалить кровососа. – О чем тут говорить, когда даже своя сестра-химера при встрече, вместо того чтобы спросить, как зовут, сразу норовит в горло вцепиться. Тоска-а-а-а…

Химера задрала морду к мрачным серым небесам, разинула зубастую пасть, и из самых глубин утробы ее вырвался долгий протяжный вой, исполненный печали и горести.

Опустив голову, химера с тоской посмотрела на Бенито.

– Вот так, – со слезой в голосе прошипела она. – Жизнь проходит, а мы все едим и едим друг друга. Как будто только для этого на свет появились. Что мы, звери, что ли?

Глава 8

Вскоре лес начал редеть, впереди забрезжил просвет. Доктор ускорил шаг, да и Штырь заметно повеселел. Теперь уже сталкер почти поверил в то, что им удалось провести кровожадную химеру, подсунув вместо деликатесной человечинки подтухшее мясо зомби. Он даже начал что-то тихонечко напевать, но умолк, едва только Доктор неодобрительно глянул на него через плечо. На самом деле Доктору не понравилось не пение как таковое, а репертуар сталкера. Он давно уже не был за пределами Зоны и, наверное, поэтому все новомодные шлягеры считал верхом пошлости. А Штырю на этот раз даже не захотелось сказать Доктору, что он о нем думает. Настроение было не то. Щеку, собаками разорванную, дергало так, что боль аж в затылке отдавалась. Плечо прокушенное ныло. Нога, правда, не болела, но идти, не чувствуя ее, было так же удобно, как если бы это была деревянная чурка. Непонятно, с чего вдруг вспомнился капитан Ахав и то, чем закончился его поход. Никаких параллелей Штырь не проводил, но думать об этом все равно было грустно. Особенно на пустой желудок – обед был давно, и пора уже было подумать об ужине.

Еще до того, как они вышли на открытое пространство, земля под ногами сначала сделалась мягкой, а затем стала влажно чавкать. Когда лес закончился, оказалось, что они уже на краю болота.

Штырь никогда прежде не видел болот, и в его представлении выглядеть оно должно было совсем не так. Поэтому он сразу решил, что это неправильное болото. И, по сути, он был прав. Если забыть о том, что дело происходило в Зоне, где все не так. То есть не то чтобы совсем не так, но все же в той или иной степени противоречит здравому смыслу.

Нижнее Болото, к которому вышли Доктор и Штырь, тянулось до самого горизонта, и где оно переходило в Болото Верхнее, никто точно не знал. Просто если путник выходил к болоту с юга, он считал, что оказался у Нижнего Болота, если же с севера, – следовательно, у Верхнего.

Почва не ходила ходуном, не ускользала из-под ног и не проваливалась в трясину, пытаясь непременно что-нибудь утянуть вслед за собой. Она просто была как губка, пропитанная влагой. Если бы не густая, отливающая синеватым цветом широколистая трава, стелющаяся по земле, будто соломенный коврик, то можно было бы увидеть, как след подошвы быстро заполняется водой.