Алекс Орлов - Сокровища наместника Страница 26

— Вот, возьмите, господин Мартин, и пойдите по этому адресу. Это моя гостиница. Там вам дадут комнатку и обслуживание по высшему разряду — кровать с подушкой и бельем, кувшин горячей воды, трехразовое питание с мясом.

— Благодарю вас, — сказал Мартин, поднимаясь. После двух кусков пирога он чувствовал себя отяжелевшим и почти счастливым.

38

И снова клиент заставлял Циркача нервничать. Ушел с лавочником и как в воду канул. Подмастерья втащили комод и убрались восвояси вместе с ломовой телегой, толпа разошлась, ожидавшие экипажи проехали, и на улице стало пустовато, а клиент все не появлялся.

В какой-то момент Циркачу показалось, что Счастливчик снова сбежал, и он понесся к перекрестку, чтобы выглянуть из-за угла — не воспользовался ли клиент черным ходом? С другой стороны дома дверей не было, однако этот факт не принес Циркачу успокоения, и он подумал, что теперь клиент может ускользнуть по фасадной лестнице.

И снова бег, испарина, а болтавшийся в штанине кинжал стал натирать ляжку.

Понаблюдав еще за крыльцом, Циркач сдернул с головы хулиганскую шапку и, пригладив волосы, решился выяснить, куда подевался Счастливчик. Дело-то нешуточное!

— Тут мой товарищ к вам заходил, не скажете, куда подевался? — спросил он у приказчика, стоявшего за прилавком.

Тот покосился на охранника, у которого за спиной был спрятан арбалет.

— Там у хозяина вроде кто-то сидит в кладовке.

— Седоватый такой? — уточнил Циркач. — С торбой?

— С торбой, — кивнул приказчик. — Позвать?

— Не надо, главное, чтобы не потерялся, он первый раз в городе. Спасибо, я его на улице подожду, — сказал Циркач и выскочил наружу, очень недовольный собой.

Теперь его запомнили эти двое и могли засвидетельствовать сержанту городской стражи, если начнутся разбирательства.

Пока Циркач ругал себя, из лавки вышел его клиент, и, похоже, в хорошем настроении.

Мартин был приятно удивлен. Он только два дня как из застенков, а ему предлагают заработать. Правда, способ заработка пока казался ему непонятным. Впрочем, главное — ничего не нужно красть, а завтра все окончательно прояснится. В любом случае, у него будет две терции серебром, да еще хороший ночлег на простынях и кувшин горячей воды. Неплохо для бывшего арестанта, промаринованного за решеткой два десятка лет.

«Так, теперь о насущном», — напомнил себе Мартин. Перед выходом Самюэль предупредил, что его искал «какой-то змееныш». Мартин его поблагодарил, но не удивился, этого хвоста он приметил еще возле зареченской харчевни. Смотрел тот, как волчонок, а значит, был послан на серьезное дело. Разумеется, знать его такой малец не мог и никаких дел у него с ним не было, но то, как Мартин помогал офицерам королевской службы, видели многие. Тут и лазутчик не нужен, некоторые из стражников за деньги доносили ворам любые сведения, такое и раньше случалось.

«Значит, подписался», — подумал Мартин, краем глаза ловя торопливую фигуру. Пора было развязать этот узел, чтобы не тащить его назавтра к новой работе и, возможно, новой жизни.

39

Мартин свернул в переулок и пошел по нему с целью выбрать как можно более безлюдное место.

Вот одинокий прохожий с мешком через плечо, вот девочка, прижимающая к себе котенка, — ее ничто не беспокоит, котенок занимает все ее внимание.

А сзади топает охотник. Слишком громко топает, потому что устал ждать. Мартин слышал его шаги, хотя тот и старался ступать тише. Вскоре нашлось подходящее место — двор с двумя дровяными сараями. Все что нужно для быстрой завязки.

Замедлив шаг, чтобы дать преследователю возможность спрятаться, Мартин стал оглядываться, показывая, что осторожен, и прошел во двор, где быстро юркнул в один из сараев.

Как он и планировал, преследователь заметил его маневр и стал медленно подбираться к сараю, старательно перешагивая через черепки от битых горшков.

Где-то залаяла собака, Мартин подумал, что сейчас она примчится сюда и все испортит, но собака перестала лаять и стали слышны только звуки с большой улицы да стук кастрюль где-то в доме неподалеку.

Мартин встал к стене у входа в сарай и, сняв котомку, отложил ее в сторону. Потом выглянул в узкую щель и увидел силуэт охотника, который уже держал кинжал, прикрывая его рукавом, и крался вдоль стены.

Вон он встал в проходе, прикидывая, где может скрываться жертва, сделал шаг в темноту, и его плечо попало в зажим стальных пальцев Мартина. О сопротивлении не могло быть и речи, Мартин мог поломать Циркачу кости.

— Ай! Ой-ей! — взвыл горе-охотник, роняя кинжал. Потом упал на заваленный щепками пол и отполз в угол.

А Мартин как будто сразу потерял к Циркачу интерес и снова встал к стене, прислушиваясь к доносящимся снаружи звукам.

— Ты был один?

— Ч… что? — не понял Циркач, все еще морщась от боли и растирая плечо. Ему казалось странным, что этот человек заговорил с ним. В таких случаях с охотником разбирались быстро — без затей.

— Ты пришел один?

— Да, один.

— За тобой не следили?

Циркач задумался. Да, пару раз ему казалось, что вроде был хвост, но навскидку он никого не заметил.

— Я не знаю, — простонал он. — Я ничего не знаю.

Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не заплакать, ведь вор не должен плакать.

— Ну ладно, — сказал Мартин и шагнул в проем, а потом резко присел. Пролетевший над ним кинжал с треском вошел в дощатую стену, затем послышался топот убегающего человека и снова лай собаки.

— У тебя был напарник, ты знал? — спросил Мартин и выдернул из стены кинжал.

— Нет, — покачал головой Циркач и, подтянув ноги, сел. Боль в плече все не унималась.

— Чей инструмент, знаешь?

— Нет, такого инструмента ни разу не видел.

— Значит, не доверяли тебе, послали тайного помощника.

Мартин подобрал кинжал Циркача и улыбнулся. Когда-то он носил похожий. Узкий клинок, длинная рукоятка. Для боя не подойдет, а на один удар сгодится.

— Первый раз на мокруху подписался?

— Да, — вздохнул Циркач.

— Как кличут?

— Циркачом.

— За что такое погоняло?

— По малолетству по бельевым веревкам в окна забирался.

— Понятно. А лет сколько?

— Скоро двадцать будет.

— Скоро — это когда?

— Через два года. Чего ты все расспрашиваешь, думаешь, я не знаю, что дальше будет?

Циркач хотел это произнести твердо, но его голос сорвался. О том, чтобы выскочить из сарая, не могло быть и речи, руки у этого Мартина были стальными. А говорили — вор! Какой он вор — он хуже стоппера!