Игорь Градов - «Хороший немец – мертвый немец». Чужая война Страница 27

— Но сначала следует разбить русских у Сталинграда, — напомнил Макс. — А этого трудно. И Кавказ нами еще не взят, хотя фюрер и обещал. Не слишком ли рано говорить о скорой победе? Это попахивает авантюризмом…

— А ваши слова попахивают пораженчеством! — огрызнулся майор. — И, если бы я точно не знал, что вы тот самый Петер Штауф, о котором написали все наши газеты…

— Господа, не ссорьтесь, — примирительно произнес Рибель. — Мы здесь не для того, чтобы вести политические споры, а для того чтобы получить наши награды. Наша верность фюреру и Рейху ни у кого не вызывает сомнения. Не так ли, господин майор?

— Да, — согласился танкист, — так точно. Простите, господа, я, кажется, немного погорячился.

— Что вы думаете о перспективах дальнейшего хода войны? — спросил пехотный гауптман, чтобы переменить тему.

— После того как мы захватим Сталинград и Кавказ, — продолжил рассуждать майор, — можно будет не беспокоиться по поводу победы над Советами. Взятие Москвы и окончание войны — лишь вопрос времени. Русские не смогут долго сопротивляться без донбасского угля и кавказской нефти, а мы лишим их и того, и другого. Москву, полагаю, можно вообще не брать — блокируем ее со всех сторон, как Ленинград, и пусть ее жители и защитники умирают с голоду. Для Германии гораздо важнее Урал с его металлом и Кузбасс с углем. Хотя, с политической точки зрения, взятие Москвы, конечно, очень важно. Это изменит всю расстановку сил в мире… После капитуляции большевистской России англичане наверняка согласились бы пойти с нами на мировую. Без своего главного сухопутного союзника они не могут продолжать войну. Премьер Черчилль наконец уйдет в отставку, и его место займет более лояльный к нам политик. И тогда мы заключим с Британией долгожданный почетный мир…

— А как же Соединенные Штаты? — напомнил Рибель. — Они тоже союзники Сталина и Черчилля и также участвуют в войне. Не будем же мы оккупировать Штаты, высаживаться на американский континент!

— Нет, конечно, — слегка улыбнулся майор, — в этом нет необходимости. Оккупация США, как и Британии, кстати, — слишком сложное и затратное дело, достаточно одного мира. Американцы — очень практичные люди, для них бизнес гораздо важнее политики. Вернее, бизнес и есть политика. Они скоро поймут все выгоды торговли с нами и пойдут на уступки. На Уолл-стрит сидят умные, деловые люди, они давно уже все просчитали. Во-первых, платить за поражение в этой войне в основном придется англичанам — своими заморскими территориями, главным образом в Юго-Восточной Азии, а во-вторых, выгода от будущего сотрудничества с Рейхом и его союзниками намного превысит те репарации, которые США придется все же заплатить. Подумаешь, потеряют часть денег! Зато получат мир. И скоро, я уверен, наверстают упущенное и даже получат прибыль. Торговать намного выгодней и приятней, чем воевать…

— А мы после нашей победы займемся колонизацией Украины и России, — продолжил гауптман. — Правильно — солдаты должны получить достойную награду за свою тяжелую и опасную службу. Большой надел земли, например… Многие мои ребята давно мечтают об этом.

— Нам нужно освоить не только славянские земли, — продолжил с воодушевлением майор, — а гораздо большую территорию. Смотрите шире — за Россией лежит Средняя Азия, а за Кавказом — бывшие английские колонии, Палестина, Иран, Ирак, Аравия, Индостан… Вот где огромное поле для нашей деятельности! Богатейшие природные ресурсы и лояльное население. Не то что эти русские… Азиатам, в принципе, все равно, кто ими управляет, лишь бы была твердая власть. Они привыкли подчиняться и работать на хозяев, так что, полагаю, проблем с ними не будет. И, конечно же, не следует забывать о Тибете — родине древних ариев. Над ним тоже должен развеваться гордый германский флаг. Ближний Восток, Северная Африка — вот тоже простор для нашей деятельности…

Майор разошелся не на шутку — уверенно жестикулировал, демонстрируя на воображаемой географической карте, какие части света должны отойти Третьему рейху. Остальные офицеры вежливо слушали, хотя и с весьма скептическими улыбками на губах.

Им, солдатам, только что вернувшимся с фронта, отлично было известно, что проблема с местным населением может стать как раз основной. В той же России, например, партизаны ни на минуту не дают германским войскам расслабиться, ведут боевые действия практически на всей оккупированной территории. Что же тогда говорить о диких, воинственных бедуинах Северной Африки или пуштунских племенах в Афганистане! Англичанам за двести лет так и не удалось их покорить…

Макс смотрел на майора с недоумением — неужели тот не понимает, что несет откровенную чушь? У Германии не хватит ни сил, ни средств, ни людей, чтобы завоевать полмира, пусть даже с помощью европейских союзников и тех же японцев. Это бред, причем очень опасный! Но, похоже, майор искренне верил в то, о чем говорил. Он тоже был фанатиком в своем роде. И, пожалуй, почище доктора Геббельса…

Глава 10

К счастью, рассуждения майора о германской геополитике прервало появление фюрера. Гитлер быстрым шагом вошел в зал и одним коротким, энергичным кивком поприветствовал всех. Разговоры разом смолкли.

Фюрер был в скромном сером костюме, лацкан пиджака по обыкновению украшал красный круглый значок НСДАП со свастикой. Гитлера сопровождал Геббельс, также в штатском. Он нашел глазами Штольца и слегка кивнул — можно начинать. Засуетились чиновники, расставляя гостей и журналистов по местам, включился яркий свет, застрекотала кинокамера — Лени Рифеншталь начала съемку.

Макса и других офицеров выстроили в центре зала, Гитлер вышел вперед, адъютант, лощеный и прилизанный штурмбаннфюрер, встал за ним, держа на специальной подушечке приготовленные Железные кресты.

Фюрер обратился к гостям с небольшой речью. Он, разумеется, говорил не столько для них, сколько для собравшихся журналистов и дипломатов (собственно, для того их и пригласили). Гитлер произносил фразы громко, уверенно, напористо, его слова долетали до каждого в зале (акустика была великолепной):

— Наконец наступил тот великий миг, которого мы все так ждали. Несколько дней назад началось наступление на юге России. Оно, я уверен, определит исход Восточной кампании. Мы собрали все наши силы в кулак и нанесем по большевикам сокрушающий удар, который, несомненно, потрясет их до основания. Наши армии обрушат на них огонь и смерть, окружат и полностью уничтожат. Русские дивизии уже сейчас отступают, бегут и скоро окажутся далеко за Волгой. Не сомневаюсь, что летняя кампания завершится окончательным разгромом Красной Армии, а к осени мы прогоним ее жалкие остатки далеко за Уральские горы. Впереди нас ждет победа и только победа! Успех нынешнего наступления — это будущее Третьего рейха и всего мира! Наша победа больше, чем когда-либо, убедит остальные страны, что сопротивляться вермахту бесполезно и бессмысленно.

Гитлер на секунду прервался и обвел гостей сверкающими глазами. Все напряженно слушали, журналисты лихорадочно записывали речь в своих блокнотах, а Лени Рифеншталь снимала. Макс и другие офицеры стояли навытяжку и молча ждали продолжения. Фюрер бодро взмахнул правой рукой:

— Я хочу, чтобы вы запомнили этот миг. Сегодня мы чествуем наших героев — верных сынов Рейха, проливших кровь на полях далекой России. А в их лице славим несгибаемую волю немецкого солдата, его исключительный героизм и мужество. Эти офицеры завтра вернутся в свои части и продолжат нелегкий труд — будут защищать европейскую демократию от большевиков и освобождать восточных славян, а также другие народы России от ига евреев и комиссаров. Это трудная и очень опасная миссия, за которую им, возможно, придется заплатить самой дорогой ценой — своими жизнями. Поэтому самое малое, что я могу для них сделать, — это вручить награды, которые они, несомненно, заслужили. Надеюсь, наша молодежь будет брать с них пример, равняться на них, подражать им во всем, ибо нет ничего важнее того дела, которое они сейчас делают. Слава нашим храбрым воинам и спасителям Европы!

Все зааплодировали, Гитлер сделал знак адъютанту, и тот приблизился к нему. Фюрер пошел вдоль ряда офицеров, вручая каждому Железный крест. Наконец он приблизился к Максу. Взглянул на него и слегка улыбнулся — видимо, ему понравились выправка и безупречная арийская внешность молодого лейтенанта.

«Эх, пистолет бы сюда, — с тоской подумал Макс, — честное слово, пожертвовал бы жизнью, чтобы убить этого гада…» Но пистолета не было — пришлось сдать при входе в здание. И даже ножичка малейшего не имелось: охранники быстро и очень профессионально обыскали его, изъяв даже металлическую расческу — тоже ведь оружие, при определенной сноровке и умении.

Макса поразило, каким старым Гитлер выглядел вблизи. Ему было чуть больше пятидесяти лет, но под глазами уже образовались тяжелые мешки, скулы резко очертились, а глубокие морщины пересекли лоб. Если бы не приметная щеточка усов и характерные жесты, Макс, пожалуй, не узнал бы его. Правда, глаза Гитлера смотрели уверенно и ясно, а губы были плотно сжаты, выражая решительность и твердость.