Сергей Антонов - Рублевка-2. Остров Блаженных Страница 27

Корнилов собирался вернуться в свою комнату, но увидел полоску света под дверью кабинета для совещаний. Хм… Часовые были на месте. Значит, в кабинете не посторонние.

Юрий толкнул дверь. В его кресле расположился полковник Хорошев. Прихлебывая чай, он задумчиво смотрел на шахматную доску. Напротив Хорошева, тоже с чашкой чая в руке, сидел Максим Максимович. Оба были так увлечены игрой, что лишь мельком взглянули на Юрия.

Сергей передвинул белого слона на две клетки. Максимыч ответил ходом черной ладьей. Хорошев нахмурился. Коснулся королевской пешки, но тут же отдернул руку и сделал ход ферзем.

– Шах!

– Ну-ну. Вы, полковник, потеряли возможность спасти своего ферзя. – Максим Максимович сделал ход конем. – Мат.

– О, черт! – Хорошев взъерошил рукой волосы. – И как вам это удалось? Просто удивительно!

– Ничего удивительного. Шотландская партия, – Максим Максимович с улыбкой откинулся на спинку кресла. – Я с самого начала заставил вас играть партию генерала Бертрана, а сам выступил в роли Наполеона и… Я, извиняюсь, порвал вас, как Тузик грелку… Что, Юрий, тоже не спится? Нервишки разыгрались? Обычное дело. Александр Македонский тоже не смог уснуть в ночь перед битвой при Гавгамелах. В итоге разгромил Дария. Присаживайтесь. Попейте с нами чайку.

– Генерал Бертран? Наполеон? О чем вы, Максим Максимович? – поинтересовался Сергей.

– Наполеон был великим стратегом. В шахматах ему приписываются три партии. Мы только что разыграли последнюю, замечательную по красоте партию, которую французский император якобы сыграл в изгнании на острове Святой Елены.

Слушая разговор, Корнилов наполнял чашку чаем и не заметил, как перелил его через край. По маленькому столику, на котором стояла электрическая плитка, растеклась лужица.

Наполеон. Генерал Бертран. Шахматы. Гроссмейстер. Конструктор. Они что, решили свести его с ума? От мыслей о Конструкторе и без того голова пухнет, а тут еще эта игра! Он и не подозревал, что ближайшие соратники так любят шахматы. А ведь оба, будь все проклято, прекрасно подходили на роль невидимого кукловода.

Корнилов медленно вытирал столик бумажной салфеткой.

В конце концов, а что он знает о Максимыче и Хорошеве? Не так уж и много. Первый – предводитель Лиги гастов, но большую часть своей жизни в Жуковке провел среди элиты. Обучал юных кротов истории. Доцент, а позже – хлеборез. Что он там говорил о своем понижении? Кажется, его трактовка событий не понравилась родителям учеников… А теперь, как выясняется, еще и отличный шахматист. Презанимательнейшая биография! Да и Хорошев тоже хорош. Представитель военной элиты, перешедший на сторону восставших гастов. Оба с одинаковым успехом могли подложить записку на стол. Эй, ребята, кто из вас Конструктор?

Максим Максимович встал.

– И все-таки поспать надо. Завтра у всех нас будет тяжелый день.

– А я рассчитывал на матч-реванш, – разочарованно протянул полковник.

– Позже, Сережа. У старика уже не варит голова. Потренируйтесь пока с Юрием.

– Я не играю в шахматы, – с неожиданной для самого себя грубостью отрезал Корнилов. – К тому же тут и без меня… шахматистов развелось.

– Будет время – я вас научу, – пообещал доцент, направляясь к двери. – Полководцу, – а вы ведь полководец, Корнилов, – это очень пригодится.

Юрий уловил в голосе Максимыча нотки иронии. Возможно, она была ответом на его грубость, а возможно – чем-то еще…

– Секундочку, Максим Максимович. Хотел узнать у вас одну штуку. Сейчас видел свет в окне наверху Пирамиды. У нас там кто-то живет?

– А-а-а. Думаю, что это Хила. Наш целитель, астролог, экстрасенс и еще черт знает кто. Поселился в Жуковке одним из первых. Личный друг Рамзеса. Были времена, когда основатель Империи и шагу не ступал, предварительно не посоветовавшись с Хилой. Потом с ним случилось несчастье. Этот колдун просто помешался на китайской, а точнее, даосской мифологии. Попытался отыскать Остров Блаженных и некую волшебную траву, исцеляющую от всех болезней, а заодно и дарующую вечную жизнь. Согласно его безумной теории, Остров Блаженных переместился сюда после Катаклизма. Разумеется, никакой травы он не нашел.

– А вы не думаете, что этот и есть Конструктор? – вырвалось у Юрия.

– Гм… Кандидатура подходящая. Но Хила – калека. В своем походе он повредил ноги. Говорили, что сам изрезал их ножом. Сейчас не вылезает из инвалидного кресла. Согласитесь, что Хила недостаточно мобилен для Конструктора.

– У него есть помощники! – настаивал Корнилов.

– Возможно. Возможно, Хила в чем-то прав, и Остров Блаженных теперь здесь, прямо в Жуковке. Слишком велика плотность умалишенных на квадратный метр. Одни верят в волшебную траву, другие в возрождение цивилизации во всем ее былом блеске, третьи – еще в какую-нибудь утопию. Не спешите присоединяться к ним, Юрий. Хила – просто инвалид, у которого, вдобавок ко всему, проблемы с головой. Оставьте его в покое. При случае я обязательно познакомлю вас с ним. Сами убедитесь, что, кроме любования на звезды в свой телескоп, он ни что не способен.

– Ах, телескоп! – усмехнулся Корнилов. – Наверняка его я и видел.

– И, конечно же, решили, что на верхушке Пирамиды засел снайпер? Так недалеко и до паранойи. Мой вам совет: на время выбросьте из головы Конструктора. Он ведь может быть просто мифом. Страшилкой, выдуманной кротами, которые подбрасывают нам свои писульки… Спокойной ночи, молодые люди.

Когда дверь за Максимом Максимовичем закрылась, Хорошев закурил и принялся расставлять шахматные фигурки на свои места.

– Что скажешь, Сергей?

– По поводу?

– По поводу этого Хилы и такого страстного нежелания нашего доцента признавать в нем Конструктора.

Корнилов не стал распространяться о том, что из-за игры в шахматы он стал подозревать Максима Максимовича и самого Хорошева.

– А то и скажу. Юрец. Я бы не стал откладывать знакомство с кудесником в долгий ящик, – отвечал полковник. – Что, если мы нагрянем к нему в гости прямо сейчас?

– А это идея! Насколько я понимаю, он не спит.

– И своим визитом мы не доставим ему особых неудобств.

Десятью минутами позже Юрий и Сергей вошли в Пирамиду. В памятной Корнилову комнате с пультом их встретил дежурный офицер. Пока гости избавлялись от респираторов, он сделал короткий доклад, сводившийся к тому, что на вверенном объекте все в полном ажуре. Хорошев кивнул.

– Отлично. Нам нужен Хила. Парень, который живет наверху Пирамиды.

– Вам сюда. – Офицер вышел в коридор и указал на двустворчатую дверь, украшенную цветными изображениями каких-то древнеегипетских божеств. – Я могу вызвать одного из жрецов.

– А что, без проводника мы заплутаем?

– Нет, конечно. Наверх ведет всего одна лестница, а из помещений там лишь комната Хилы.

– Тогда доберемся сами.

Начинавшаяся прямо за дверью стальная лестница была довольно широкой и уходила вверх под углом в тридцать градусов. Пролеты крепились к круглым площадкам, окруженным хромированными перилами с набалдашниками в виде соколиных голов.

После прощания с Татьяной Юрий не входил в Пирамиду и, чтобы отделаться от навязчивых мыслей о мертвой возлюбленной, погребенной где-то внизу, размышлял о конструктивных особенностях главного символа Рублевской Империи.

Судя по всему, лестница, по которой он поднимался, занимала все внутреннее пространство верхней части пирамиды. Комнат здесь действительно не было – только решетчатые, вделанные в стены щиты, закрывавшие доступ к разным коммуникациям. Все наиболее значимые помещения располагались внизу, где для этого было достаточно места, а верхняя часть Пирамиды на самом деле годилась лишь для наблюдений за звездами.

Закончился последний стальной пролет. От круглой площадки наверх вела деревянная, укрытая красной ковровой дорожкой лестница, упиравшаяся в квадратный люк.

Хорошев поднялся по ней первым. Корнилов услышал удивленный возглас полковника и одним прыжком перемахнул последние ступеньки. У Сергея был очень веский повод удивиться – освещенная свечами комната была пуста, как и стоявшее у стены инвалидное кресло.

– Вот это номер! – развел руками Хорошев. – А наш Хила, оказывается, не так уж и беспомощен. Интересно, куда это он ушился?

Юрий не успел высказать свои соображения по этому поводу: картина, изображавшая мужчину в средневековом наряде, с едва слышным скрипом отодвинулась от стены. Она оказалась потайной дверью. Когда дверь распахнулась полностью, Хорошев и Корнилов увидели старика, опиравшегося на специальный каркас для ходьбы, снабженный резиновыми колесиками. Хила каким-то чудом ухитрялся отталкиваться ногами от пола. Крупные капли пота на лбу свидетельствовали о том, что это простое физическое упражнение стоит ему неимоверных усилий.

За спиной инвалида Юрий увидел полки, заставленные книгами. Прежде чем Хила закрыл дверь-картину, удалось рассмотреть название пары самых толстых фолиантов – «Религия Фридриха Великого» и «Змеи Исландии». Комната была библиотекой и, если судить по названиям книг, круг интересов ее хозяина был довольно широк.