Вячеслав Шалыгин - Жесть Страница 27

Энтузиазм приводит массы в движение не хуже, чем ветер парусники. Чаще всего, конечно, движение получается хаотичное, да к тому же рывками, но массы хотя бы не стоят на месте. А перемещение в пространстве, даже непредсказуемое, это хорошо, это правильно. В движении познается мир, приходят идеи, разгадываются многие загадки. Например, становится понятно, зачем вообще было начинать движение.

Вот примерно с таким настроем Копейкин и начал свое журналистское расследование, как он его назвал для солидности. Примерно к обеду у Ивана заметно поубавилось энтузиазма, но после передышки в недорогом ресторанчике репортер воспрянул духом и снова пришел в движение. Теперь более осмысленное и без суеты, поскольку теперь движение было виртуальным.

Личные встречи с немногочисленными компетентными источниками никакой пользы не принесли, поэтому Иван решил сменить тактику. Он пустился в путешествие по Сети. Понятное дело, путешествие ему предстояло непростое, по довольно сомнительным закоулкам, где без применения запрещенных приемов не выжить (совсем как в жизни). Все это могло обойтись Ивану в кругленькую сумму. Ведь покупка нового имплант-компа с заменой старого, испорченного хакерами, это довольно дорогостоящий комплекс задач. Но репортер рискнул.

И не прогадал. Прежде, чем его атаковали смертельно опасные (для импланта, конечно) вирусы или набросились виртуальные гопники-хакеры, Иван успел найти кое-что очень даже интересное. Далекое от темы, но интересное.

«И еще не факт, что не по теме, — подумалось Копейкину. — Вроде бы прямой связи нет, но в организме что-то покалывает, будто бы сигнал какой-то пробивается: «связь есть, и не опосредованная, а прямая». Надо непременно провентилировать тему, вникнуть в подробности, а вдруг «сигнал» не врет?»

О чем, собственно, речь: в одном блоге на сомнительном форуме Иван наткнулся на довольно странную историю. Один гражданин под ником «Вован» рассказал о своей неудачной ходке в Зону. Так и написал «неудачная ходка». Будто бы ходки на какие-либо зоны бывают удачными! Но суть не в этом.

Вован, как и многие энтузиасты, отправился на запретную территорию без определенной цели, просто удовлетворить свое любопытство, и при этом (опять же типичный случай) подготовился к походу из рук вон плохо. Не взял с собой ни толкового снаряжения, ни оружия (дробовик из дедушкиного арсенала не в счет), ни нормальных средств защиты. На что понадеялся, непонятно. Видимо, на молодецкую удаль и Фортуну. Но Фортуна в тот день была занята другими делами и сопутствовать Вовану отказалась, а удали хватило только на то, чтобы пройти сквозь Барьер Новосибирской локации.

В полуобморочном состоянии после испытанной в толще Барьера трехкратной перегрузки Вован добрался-таки до поселка Плотниково (заходил с юго-востока) и устроился на привал. Развел костерок, перекусил «биг-маком» и даже принял для храбрости сто граммов модной нынче настойки «Коноплевка». В общем, отдал дань сталкерской романтике.

Отдохнув, Вован решил двигать дальше, но не тут-то было. Присматривавшаяся до сих пор к новой жертве Зона вдруг распахнула свои объятия и улыбнулась, показав «мотыльку» (как сталкеры называют новичков без вживленных имплантов) острые стальные зубы.

Поблизости от бивака незадачливого Вована прокатились сначала несколько ужасных тварей на колесном и гусеничном ходу, а затем, уже прямиком по тлеющему кострищу, рюкзаку и дробовику протопали шагающие биомехи какого-то странного вида, с четырьмя манипуляторами. В результате от вовановского бивака не осталось ничего, кроме смешанных с золой ошметков и расплющенного куска железа с клеймом «ТОЗ». Самого ходока спасло лишь то, что он успел забиться под жестяной куст метрах в десяти от стоянки и свернулся дрожащим от ужаса калачиком.

Минуты три после того, как биомехи скрылись из вида, ничего не происходило. Вован даже немного расслабился, выполз из-под куста и сделал несколько снимков, чтобы подтвердить, что действительно побывал в Зоне. Но вскоре он понял, что это было только начало.

Неподалеку захлопали выстрелы, загремели взрывы и засверкали ослепительные вспышки. Вован снова забился под автоны, а потому не смог пояснить в своем рассказе, что же происходило неподалеку от Плотникова в тот злосчастный день. Наверное, какой-то бой местного значения. А кто бился и с кем, Вован так и не понял. То ли люди с биомехами, то ли одни чугунки с другими, то ли все вместе. Но суть, опять же, не в этом.

Осознав, что без припасов, снаряжения и дробовика, безжалостно растоптанных ботами, дальше ему не пройти (а Копейкин подозревал, что просто до смерти перепугавшись), Вован решил повернуть обратно.

Как решил, так и сделал. Пулей вылетел из укрытия и помчался к Барьеру.

Летел Вован, конечно, как пуля, но в отличие от сего снаряда все-таки иногда касался земли. И когда решил сделать это в очередной раз, вдруг не нашел точку опоры. Грубо говоря, провалился. Нет, не сквозь землю, а только в глубокий овраг.

Пьяным, говорят, море по колено. И хоть Вован был не так уж пьян, ноги он не переломал, шею не свернул и вообще отделался легким испугом. Хотя падал долго и приземлился не очень мягко. Поскольку приземлился на хребет какому-то жуткому созданию, лишь отдаленно напоминающему человека.

Изуродованная механической заразой образина стойко выдержала удар, и даже — о чудо! — не убила незадачливого ходока. Наоборот, помогла ему подняться и указала на узкую промоину, по которой чуть позже Вован выбрался из оврага.

Сначала Вован, конечно, сильно испугался, а когда увидел, что подобных тварей в овраге десятка два, то и вовсе чуть не испустил дух, но все остальные железные уроды не проявили к ходоку никакого интереса. Они были заняты монтажом защитной сетки на какой-то трубе большого диаметра, торчащей прямо из склона оврага.

Случайно атакованный Вованом урод тоже быстро потерял интерес к ходоку и отправился дальше по своим делам. Ходок, естественно, воспользовался моментом и сначала бочком, а затем лицом вперед, но на четвереньках выбрался из оврага.

Как очутился снаружи Барьера, Вован почти не помнил. Второй за полдня переход через зону повышенной гравитации отнял у парня все силы, поэтому очнулся он только наутро в больничке поселка Горный.

Вот, собственно, и вся история. Одна из тысяч подобных. Что в ней странного? А странной оказалась фотография. Нет, не Вована. И даже не им сделанная. Но ходок прикрепил ее в качестве иллюстрации, с пометкой «вот такой хрен меня и выручил». На фото был изображен, конечно же, не куст огородного растения и не его корень. С фото диковато, страшно, но одновременно грустно смотрел типичный сталтех.

Насколько Копейкин разбирался в обитателях Зоны, этот вид полумертвых тварей, населяющих «жестяной ад», никогда не отличался доброжелательностью и сочувствием к людям. Сталтехи вообще ни в чем хорошем не были замечены еще никогда и никем. Как и прочие исчадия Узла и порождения техноса, они были запрограммированы исключительно на выживание. А такая программа признает своими только изделия того же вида, да и то не всегда. Все остальные для нее чужаки, то есть враги, которых следует уничтожать на месте.

Нет, в любой программе случаются сбои, или бывают ситуации, в которых чугунки объединяются и действуют по другим программам. Но описанный Вованом случай не подходил ни к тому, ни к другому варианту. Сбои случаются у отдельных экземпляров, а в овраге работали несколько сталтехов. Что же касается объединения и действий по нетипичной программе, это относилось к боевым группам чугунков и, в любом случае, было направлено против людей.

А тут вдруг такой акт неприкрытого гуманизма. С чего вдруг? Вован наврал? Вряд ли. Вруны, которые хотят показаться крутыми перцами или настоящими мужчинами, придумывают обычно героические истории или хотя бы утверждают, что доходили до тамбура. А тут и обделался автор не раз, и драпанул, едва припекло, и в больничке вояж закончил. Все, как и бывает на самом деле.

Кстати сказать, рассказ о такой вот «неудачной ходке» характеризовал автора с гораздо лучшей стороны, чем любого фантазера. Признаться в своих неудачах, в своих слабостях, даже в трусости — это на самом деле как раз по-мужски. Как ни парадоксально звучит. Это как раз смело, а еще это правильно. Ведь от этого есть хоть какая-то польза другим. Прочитает какой-нибудь салага и призадумается, а стоит ли экспериментировать, рисковать жизнью ни за грош? А от героических фантазий один вред. И подростков с толку сбивают, и самим авторам потом стыдно, что такую чихню в Сети выложили. Так что Вовану Копейкин мысленно выразил свой респект.

Выразил, а после крепко задумался. Даже блоги прекратил шерстить. Эпизод в овраге никак не шел у Ивана из головы. Что-то в этой необычной ситуации было. Что-то важное. Но что конкретно?