Наследник Седьмой Марки - Виталий Сергеевич Останин Страница 27

— Чему-то учат, да, — вслух сказал он. — То, что Ярослава Викторовна говорила сейчас, я проходил еще с дедом в возрасте восьми лет. Но она неумелый учитель, а это основы. Вводный курс лекций в теометрию. Дальше пойдет то, чего я не знаю.

«Надеюсь!» — едва не добавил он в конце. Потому что в этом случае он бы всерьез задался вопросом, зачем дяде было его сюда устраивать.

— Для тебя основы, а я вот уже месяц ее слушаю и понять не могу, что она говорит. Вся эта теория, рисование, укрепление памяти… Как-то странно учат боевых магов, да?

— Нет. Без способности запоминать сложные построения…

— Я не смогу создать ни одного, даже самого простого конструкта. Да-да! — Никита проговорил это с досадой. — Только вот… Знаешь, тебе проще, наверное. Ты уже магией пользоваться умеешь. Чувствовал ее и в любой момент снова призвать можешь. А я до тестов один раз воду заморозил в поилке для коз, а после ничего и не делал! И даже не уверен, что я одаренный, понимаешь!

— Клеть-то ты видишь? — удивился Ян.

— Какой там! Всем одаренным в первом поколении, когда они проходят в Экзархате тестирование, ставят духовную печать. Снимут ее только на втором курсе, когда начнется практика — до этого мы слишком опасны и неуправляемы. Так что я, хоть и учусь в Гимнасии, где готовят боевых магов, остаюсь ординаром!

Это стало для Эссена неожиданностью. О том, как живут и возрастают в силе одаренные первого поколения, он никогда не задумывался. Да и с чего бы, ведь родился и вырос он в семье, где дар пробуждался еще у детей, а обучение его владением начиналось раньше, чем те начинали говорить. Все было направлено на контроль той силы, что была заперта в Клети — даже детская возня мелками. А свой первый конструкт — «светлячок» — он выучил в пять лет. Ничего не зная о теории и таких вещах, как аксиомы Евклида.

А у таких, как Никита, все, оказывается, было по-другому. Называясь магами, они фактически ими не являлись — все их силы запирала духовная печать Экзархата. Мера жестокая, но, нельзя не признать, оправданная. Человек в пятнадцать или шестнадцать лет вдруг пробуждает в себе дар, а что это и как им управлять, не имеет не малейшего представления. Рядом нет родни, которая направит и подскажет. Конечно, такой человек опасен — и для себя, и для других.

— М-м-м. Ясно, — проговорил Ян. — Никита, а ты мне это зачем все рассказал?

Не верилось юному барону, что этот здоровяк, так четко обозначивший их дистанцию при первой встрече, будет рассказывать о своей непростой жизни.

Сын кузнеца сразу замялся, глазами забегал, но признал:

— Мне помощь нужна. С учебой. Ты знаешь теорию и практику. И с тобой можно разговаривать. В смысле, не опасаясь оскорбить и все такое.

— И ты хочешь?..

— Чтобы ты объяснил мне теорию. Натаскал.

— И я за это получу?..

Никита смущенно пожал плечами, он не представлял, что может предложить мещанин марочному барону.

— Верность, — подсказал Ян ему тогда. — Твою верность.

— Ты в слуги меня решил записать, что ли? — возмутился Никита.

Все-таки кузнецы, а значит, и их дети, самые большие вольнодумцы в деревнях. Любой селянин за возможность сделаться слугой барона был готов себе палец отгрызть. А этот — оскорбился.

— Одеваться и обуваться я умею самостоятельно. Готовить тебя научить… — Эссен критически оглядел своего соученика, — вряд ли получится. Кучер уже есть. А вот загонщик из тебя получится неплохой.

— Кто? Загонщик? Вы, господин барон, ничего не перепутали? Это Львов, а не пограничная Марка! На кой ляд тебе здесь загонщик?

Так, как Эссены, как и прочие марочные бароны, были, по сути, охотниками, периодически им требовались загонщики. Как правило, их набирали из жителей окрестных деревень, расплачиваясь за службу небольшой долей добычи или оговоренным заранее денежным призом. Задачи у загонщиков были весьма простыми — выступать отвлекающим фактором во время походов за Пелену. Несмотря на высокий риск, жители пограничных марок считали такую службу почетной.

— Значит, по существу вопроса других возражений нет?

Ян размышлял так. Охотник может работать один, но не всегда. Бывают такие моменты, когда нужно оказаться сразу в двух, а то и в трех местах. В одиночку этого не провернуть, а с помощником — шансов побольше. Здесь же, столкнувшись с тем, что, как он полагал, осталось на границе с Геенной, юноша решил, что без дополнительных рук, ног или глаз ему не обойтись. Кто-то должен собирать слухи, кто-то — прикрывать спину. На роль последнего сын кузнеца с его изрядной физической силой вполне тянул.

— Правильно люди говорят: когда заключаешь договор с дворянином — пересчитай пальцы! — буркнул Никита.

Яна это замечание неприятно задело.

— Эссены никогда не обманывают! Мы всегда соблюдаем условия договора! И честно говорим тем, кто работает с нами, о степени опасности.

— Тогда и расскажи, зачем тебе понадобился загонщик в Гимнасии?

«А он не так прост, как пытается выглядеть! — подумал юный барон. — Фактически, сам вытянул меня на откровенность!»

— Справедливо. Но не сейчас. Еще рано о чем-то говорить.

— А потом может стать поздно, — возразил Никита. — Посчитаешь, что я тебе уже должен, и…

— Нет, этого не будет. Слушай, давай на этом сегодня закончим? Еще нет никакого договора, тем более — вассального. Что до твоей учебы… Попробуй выписать на один лист все, чего не понимаешь, завтра разберем.

Больше в этот день ничего примечательного не случилось. Были еще занятия по Слову Божьему, которые вел худой безбородый семинарист, который, судя по скептическому выражению лица, был уверен, что свет Господень в души здешней публики не изольется, даже если сам Иисус войдет в аудиторию, отчего и разборы Послания вел без души