Чёрно-жёлтая весна - Александр Михайлович Кротов Страница 27

– Нет. Сейчас мне дороже собственное достоинство, а не равнодушие.

– Катя, я обращаюсь к тебе, – пододвинулся поближе к девушке Олег Рубинович, наклонился прямо над её ухом. – Только ты слышишь меня. Ты смелая и жестокая. Ты не дашь себя в обиду. То, что подсказывает страх – это не твоё. Твоя ловкость и острый ум сильнее страха. Ты остриё, вонзающее в самую суть. Твоё тело и твой ум – смертельное оружие в момент стресса.

Катя хотела поблагодарить, но её тело свело судорогой. На этот раз это был не ступор страха, а момент концентрации внутренней силы. Она почувствовала то, что хотела. Нет, на полное программирование требовались более долгие сеансы, но сейчас этого было достаточно.

Гжельский собрался с мыслями и стал раздавать приказы:

– Ник, твой взгляд самый цепкий, любую реальную опасность ты задушишь, либо застрелишь. Точно в яблочко, точно между глаз. Катя, ты сама уверенность, ты видишь все детали на уровне инстинктов, ты не боишься. Лера, ты…

– Я знаю, – спокойно сказала Лера. Она и так всегда была положительно "заряжена" на любое дело. Может быть, Гжельский занимался с ней больше всех? Или до этого переборщил с дозировкой гипноза?

Они вчетвером вышли из машины и уверенно направились к входу на овощную базу. Большая парковка, также служащая местом стоянки фур, практически пустовала.

Не дойдя и десяти метров до большой двери двухэтажного строения ангарного типа, Катя озвучила свои опасения:

– Мало машин. Они отпустили перевозчиков, клиентов и часть сотрудников. Они нас ждут.

Два мужчины и две девушки прошли мимо наспех припаркованных «Фокуса» и более старого «Ленд Крузера».

– Логично, – сказал Олег Рубинович. – Как жалко выглядит агрессия в обмен на вежливость. Я войду первый. Держитесь за моей спиной.

Гжельский резко отворил массивную дверь. Его встретила темнота. Но он прекрасно почувствовал дула направленного в его сторону оружия.

– Бросить оружие! – скомандовал Гжельский.

Раздался звук падения огнестрельного оружия на бетонный пол.

– Стоп! – поднял палец вверх Олег Рубинович. – Всем стоять. Кто не успел вовремя избавиться от оружия, те стреляют себе в голову самым безопасным для меня образом. Вы сломлены, вы мне должны. Исполнять!

– Зачем это делать? – спросила Катя, выглядывая из-за его плеча.

– Убрать человеколюбие, – сказал Гжельский.

На несколько мгновений наступила тишина. Потом почти синхронно раздалось два выстрела.

Два тяжелых тела упало на бетонный пол.

– Все, кто остался жив, пусть выйдут ко мне с поднятыми руками. По степени поднятости рук я должен буду понять, насколько вы любите мой голос.

Перед взором Гжельского предстали Горбач, Коваль и ещё пара мужчин, причастных к тёмной стороне бизнеса Аркадия Ивановича. Одним из этих людей был Валя Карась. Он был ровесником владельца овощной базы, имел несколько ходок, но здесь почти остепенился. Да, он не был чист на руку, старательно выполнял простую работу «на подхвате», а в остальное время работал грузчиком – от усердия даже сорвал недавно спину.

Но его вырвали с больничного на это дело. И он поднял руки настолько, насколько позволял клин в его нервных окончаниях организма.

Его невысоко поднятые руки показались Гжельскому неубедительными.

– Ник, ты можешь вырвать ему кадык?

Гжельскому подумал, что на Валю Карася плохо действует его гипноз. В такой экстремальной ситуации это могло грозить лишними неприятностями.

– Я могу вырвать ему кадык! – ответил Ник, пряча пистолет в кобуру. Это не было приказом. Это было лишь вопросом, но мужчина был в полной готовности.

Лера не обратила на действия Ника внимания. Катя отвернулась. Она знала, что у Гжельского был свой карательный отряд. Но ей почти не доводилось принимать участия в подобных операциях. По словам Олега Рубиновича справедливое насилие случалось лишь в эпизодических случаях.

– Я хочу больше равнодушия, – попросила Катя у Гжельского.

– Ты хладнокровная, ты знаешь, как выглядит возмездие, ты не сопротивляешься ему, – наскоро сформулировал фразу-наставление Гжельский.

Ник не смог вырвать кадык Вале Карасю. Но задушил его своими крепкими, мускулистыми, с выпирающими венами, руками буквально за минуту. А Гжельский, удостоверившись в том, что это действо произвело необходимый устрашающий эффект, озвучил новый приказ для оставшегося войска Иваныча:

– Ведите меня к своему хозяину.

По железной лестнице аккуратно двинулась вереница гипнотически поверженных врагов Гжельского: Горбач, Коваль и Минян.

Геннадий, находившийся на втором этаже, на подступах к кабинету Иваныча, не стал стрелять в сотоварищей. Не стал он стрелять и в Гжельского, после того, как тот убедительно приказал этого не делать. Ещё сегодня подаренный Геннадию пистолет с грохотом упал на пол. Мужчине резко расхотелось иметь при себе этот предмет – внушение Олега Рубиновича было сильным.

Делегация в сторону логова начальника овощной базы увеличилась за счёт Сергея, Геннадия и Кристины. Вся процессия безропотно переместилась в просторный кабинет Аркадия Ивановича, который стоял в самом дальнем углу помещения, держа в руках серебряный цершер.

– Ты не сделаешь это, – сказал ему Олег Рубинович.

Только узрев бесперспективность своей обороны, Иваныч сумел отставить дикий, сжигающий нутро страх неизвестности и переместиться в Резервный мир. Гипноз не сработал, мужчина затолкал в уши поролон, поэтому не разобрал слов Гжельского.

Олег Рубинович расстроился. Ещё он сразу же понял, что Иваныч забрал с собой все серебряные цершеры. Хорошо, что у него в кармане лежало ещё несколько. Но применять их он не стал. Зачем рушить собственное здоровье недоказанной вредностью параллельного мира, когда рядом столько «добровольцев»…

* * *

После того, как раздались хлопки, конструкция массивной железной лестницы покачнулась…

Меренея оцепенела, когда увидела, как Кас, со своими большими кошачьими, по-настоящему испуганными глазами, медленно отдалялся от того места, где была спасительная земля. Казалось, он мог прыгнуть и спастись, но он остался стоять на шаткой железной площадке, в перила которой вцепился Марк Семёнович. Его клюшка лязгнула по ступенькам и улетела вниз.

Когда старое, ржавое строение полетело вниз, Меренея успела заметить, как старик попытался то ли помочь падающему навзничь грису, то ли беспомощно вцепиться в него, так как перила оказались совсем не прочной для удержания равновесия конструкцией…

Кас с Марком Семёновичем обязательно бы разбились насмерть, но их нагнали несколько цершеров, которые с избытком бросали вниз сыновья Гришатре. Эти волшебные шары заковали в прочную сферическую оболочку и гриса, и старика.

По приземлении их уже поджидал сам Гришатре с несколькими вооружёнными грисами.

– К Дарину торопились что ли? – улыбаясь, спросил Гришатре. – Я сам вас туда доведу. Более коротким путём.

Меренея не стала дожидаться, пока сыновья Гришатре переключат на неё внимание. Она быстро убедила себя в том, что с