Петр Заспа - Аквасфера Страница 28

— Покажи, где мы?

Уверенный штурман тычет в карту остро заточенным карандашом. Неуверенный — накрывает предполагаемый район ладонью.

Женя прикрыл угол карты ладонью и смущённо отвернулся.

— Здесь.

— Понятно, — Сергей нервно задвигал скулами. — И куда мы летим?

— Сейчас за что-нибудь зацепимся.

— Так цепляйся! Настрой АРК на наш аэродром. Пойдём напрямую.

— Пробовал. Не достаёт. Далеко, да и низко идём.

Субботин медленно закипал. До извержения на голову несчастного штурмана оставались секунды, как вдруг он заметил небольшую деревеньку. Три десятка домов грудились вокруг белого каменного здания. Сергей уверенно отвернул в сторону, направив вертолёт на этот выделяющийся дом. Рядом с ним на небольшой площадке толпилась куча народу.

— Эх, штурмана! — хмыкнул Субботин. — Всему вас нужно учить! Смотри, это наверняка вокзал. Видишь, какая очередь стоит в кассу? А на вокзале всегда написано название населённого пункта. Читай и ищи на карте! Чтоб ты без меня делал?

Внизу проплыла красная крыша, а под ней Сергей в самом деле заметил надпись. Но буквы оказались небольшими, и ни он, ни Женя название прочитать не сумели. Тогда, выполнив разворот, он снизился ещё на полсотни метров.

— Прочитал? — спросил он штурмана, потому что дом оказался с правой стороны и Субботину виден не был.

— Нет! Мелко написано.

— А-а! — Сергей от злости скрипнул зубами и отдал ручку от себя, закладывая новый вираж со снижением.

Теперь вертолёт нёсся над серыми домами, переполошив всех деревенских собак. Когда они вылетели из-за крыши, едва не сбив водонапорную башню, народ на площади бросился врассыпную. Сергей чуть отвернул в сторону, чтобы самому прочитать название посёлка. А когда прочитал, то от изумления едва не врезался в растущие вокруг площади тополя. Аккуратными, любовно вырезанными из крашеной фанеры буквами под крышей дома было написано — «ПИВО».

Тогда они благополучно долетели до аэродрома. А через пару дней добрались домой. Но это «пиво» Женя вспоминал Сергею ещё несколько лет.

Над головой скрипнула ступенька, и Субботин, не оглядываясь, угрюмо бросил:

— Пошёл вон.

Но тот, кто был за спиной, не уходил и молча разглядывал его согнутую фигуру.

— Ты не понял? — не оборачиваясь, прошипел Сергей, вложив в голос всю накопившуюся злость.

Ответил ему мягкий и диковинно бархатный девичий голос:

— Ты горюешь о том грузовике, которого утащила медуза?

Сергей удивлённо повернул голову и увидел застывшую на нижней ступеньке Роситу.

— Он не грузовик. Он штурман российского боевого вертолёта капитан Евгений Голицын. А ещё он мой друг.

— Прости, — неожиданно прозвучало в ответ.

Поражённый Субботин прикусил вертевшуюся на языке грубость. Он был готов услышать всё что угодно: угрозы, оскорбления, нервный выкрик, но только не это «прости». Грустно вздохнув, он спросил:

— Чего тебе?

— Я случайно тебя увидела и решила подойти. Это и моё место. Здесь никого не бывает, потому что боятся близкой воды. Но я не спускаюсь так низко, как ты, а смотрю на море с лестницы. Ты не боишься, что тебя схватит Критура?

— Не боюсь.

— Если мой отец увидит тебя рядом со мной, он может приказать запороть тебя шлангами. Ты и этого не боишься?

— Нет.

— Очень интересно. Хотя вряд ли он это сделает. Сегодня, после того как ты рассказал о найденной вещи, я слышала, как отец сказал Карлосу, что ты не глуп и к тебе нужно присмотреться. Такие слова о грузовике он говорит впервые.

Субботин отвернулся и устало закрыл глаза. Меньше всего ему сейчас хотелось говорить, слушать комплименты или вспоминать события сегодняшнего дня. Мыслями он был далеко. Но Росите явно не хотелось уходить.

— Как тебя зовут?

— Сергей.

— Как сложно.

— Можешь говорить мне — Серж. Так звал меня Женя.

— Ты, кажется, русико?

— Правильно говорить — русский.

— А меня зовут Росита. После отца я здесь самая главная.

Субботин хмыкнул и, бросив на девушку ироничный взгляд, ответил:

— Ты радуешься, что ты принцесса этого сброда? Поверь, это небольшое достижение. Ты потеряла гораздо больше.

Росита задумалась и, спустившись, присела рядом.

— Я слышала, как ты говорил о том мире, что по ту сторону тумана. Но аквасфера это мой мир, и тот, другой, я помню очень плохо.

— Это не мир. Это никчемный мирок без будущего. Вы в нём сгниёте заживо. Мир без солнца, свежего ветра, зелёной травы немногого стоит. А все это вы с отцом променяли на возможность чувствовать себя царьками над этими полуживыми бродягами.

Лицо Роситы вспыхнуло, и она невольно вскрикнула:

— Неправда! Мой отец ищет выход. Он каждый день говорит об этом. Он верит, что мы обязательно найдём вещь, которая сможет нас вернуть в прежний мир. Когда ещё не пропал его друг Тьерри, они вместе обошли всю аквасферу в поисках выхода.

— У твоего отца был друг? Тебе удалось удивить меня уже дважды. Куда же он делся?

— Я не знаю. Поговаривали, что он нашёл «Цветок жизни». Из-за него Тьерри с отцом поссорились и расстались.

— Что-то меня берёт сомнение, что твой отец мог кого-то отпустить с такой ценной вещью.

— Я об этом знаю мало. И ту ссору между ними я не видела. Был слух, что отец ранил Тьерри или даже убил. Отец запрещает вспоминать об этом.

— Грош цена такой дружбе.

Девушка тревожно оглянулась и, никого не заметив рядом, стушевавшись, спросила:

— А ты расскажешь мне о том мире? Не сейчас. Я вижу, что сейчас тебе очень тяжело. Потом. Ты приходи сюда ещё. Здесь нас никто не увидит. Я прихожу на это место незадолго до того, как Карлос подаёт сигнал о приближении тьмы. И не думай, что мне не жаль твоего друга. Я тоже знаю, как это, когда потеряешь того, кто тебе дорог. У меня тоже была подруга. Пусть и не человек, а собака. Единственная собака во всей аквасфере. Но я её любила больше всего человечества. Однажды она сбежала вниз, и её съели грузовики. С тех пор я их ненавижу. А ты не такой. Ценитель Карлос сказал, что за своего друга ты не побоялся броситься в воду, где была медуза.

Сергей слушал её вполуха, вспоминая начало дня. Ведь ничего не предвещало такого оборота событий. Ленивый разговор со штурманом. Воспоминания о службе, планы на будущее, спор о поиске выхода. Всё как обычно.

— Женя хотел знать, какой сегодня день, — вспомнив, произнёс он вслух.

— Какой день? — встрепенулась Росита. — Хочешь, я спрошу у ценителей? Может, кто из них ответит!

— Не нужно. Я и так знаю. Сегодня чёрный четверг.

— А хочешь! — девушка вскочила, обрадовавшись внезапно пришедшей ей в голову мысли. — Хочешь, я поговорю с отцом, и он сделает тебя ценителем? Ты легко разобрался со своей вещью, и ему это понравилось. Если я очень попрошу, он согласится.

— А твой отец может вернуть мне друга?

Заметив, как она потемнела лицом, Сергей постарался сдержать закипавшую в душе злость.

— Не может. Ты иди, Росита. Мне нужно побыть одному. Не хочу тебя обижать грубостью. Мы с тобой ещё поговорим. Может, позже, но не сейчас.

Субботин проводил взглядом её стройную фигуру и вспомнил тот взгляд, каким Росита окатила его, когда он увидел её впервые. Куда же делась та хищница? Куда делись те глаза, от которых окаменело его тело? Это были совершенно разные люди. И которая из них была подлинная Росита, для него так и осталось загадкой.

Глава вторая

Месть — блюдо холодное

Ненависть — страшная сила! Она делает из человека монстра. Застилает глаза кровавым туманом и превращает в слепца. Она убивает в нём даже слабые ростки жалости и сострадания к чужой боли, обращая в хладнокровную машину — убийцу. Но она же и удваивает его силы. Разгоняя адреналин в крови, ненависть с маниакальной целеустремлённостью сметает любые препятствия на своём пути.

Субботин ненавидел всех!

После того, что он сделал с Николасом, его откровенно побаивались. Стоило ему появиться на причале, как грузовики замолкали и, окатив мрачными взглядами, отворачивались и сторонились, уступая дорогу. Николас и вовсе прятался, стараясь не попадаться Сергею на глаза. После мордобоя лицо его превратилось в один распухший волдырь. Влажность не давала ранам подсыхать, и они, не прекращая, кровоточили. Субботин заметил его лишь один раз, всего на пару секунд, когда колумбиец прятался в команде Салаха. Сергей тут же представил, как сворачивает ему шею.

Такие видения начинали входить у него в привычку. Он представлял, как убивает Николаса, Бачу, дона Рауля. Он расправлялся с ними по несколько раз в час. И с каждым разом всё страшней и мучительней.

Первый день без Жени начинался как обычно. Липкий туман медленно отступал, обнажая перевёрнутые вверх дном лодки. Ядовитая зелень лиан за ночь продвинулась по палубе ещё на метр. Сейчас проснувшиеся грузовики порубят её на еду, а лишнее сбросят в воду.