Юрий Арис - Перерождение (СИ) Страница 28

— Относительной безопасности, — уточнил я. — Кто они вообще? Откуда взялись?

— Этот водоем связан с другим, меньшим по размеру, но гораздо более важным. Тот, второй, охлаждает местную электростанцию. Обычно они изолированы друг от друга, но в связи с жарой тот водоем пересох, уровень воды резко снизился, пришлось использовать соединяющий их канал. Что это за существа — пока неизвестно. Ученые уже кричат, что вывелись они естественным путем, но я сильно сомневаюсь, что в искусственном озере возле атомной электростанции в принципе может появиться нечто естественное.

— Что такое «атомная электростанция»?

— Бесполезно объяснять, все равно не поймешь. Надо будет научить тебя рыться в Интернете.

— Что такое «Интернет»?

— Да, как все запущено…

Вот зря она так, ничего не запущено. Я бы знал больше, если бы хоть кто-то потрудился обучить меня! А так мало того, что надеяться приходится только на себя, так еще и укоры терплю.

— Так что сделают с этими тварями? — полюбопытствовал я.

— Вытравят. Вместе со всем, что обитает в озере.

— А не жалко?

— Нет. В этом озере нет и быть не может ничего хорошего.

Не было смысла сообщать, что у людей весьма специфическое представление о хорошем. Особенно в разговоре с представительницей этого вида.

Шум мотора убаюкивал меня. Я помнил, что путь до базы неблизкий, у меня еще есть пара часов. Поэтому я свернулся на полу так, чтобы никто случайно не наступил на мой хвост, и закрыл глаза.

— Кароль, — это я уже слышал сквозь сон. — Ты пока хорошо справляешься. Ты ведь понимаешь, что половина испытательного срока позади? Твои результаты великолепны, и далеко не всем это нравится. Они будут делать все, чтобы тебя признали негодным для работы. Будь осторожен.

Часть четвертая. Осознание предательства

— Эй, поаккуратней! — возмутился я, уклоняясь от летящего в меня булыжника. Булыжник был больше моей головы. — Цель в том, чтобы размяться, а не размазать меня по стене!

Цербер, естественно, на мои рассуждения никак не отреагировал. Он прыгнул в мою сторону, стараясь зажать в угол. Я без труда увернулся, но сам нападать не спешил. Цербер, конечно, не Лео, но и ему лучше в лапы не попадаться.

По большому счету, с ним сражаться ничуть не легче, чем с неповоротливым здоровяком. Этот думать умеет, его просто так не обмануть. К счастью, на сей раз основной целью была не победа одного соперника над другим. Мне полагалось удирать от него, пока не истечет время. А часы на стене показывали, что скакать мне осталось совсем немного.

Цербер тоже следил за часами. Более того, у него хватило мозгов понять, что скоро игра закончится. Надо же, многие звери первой серии вообще не способны распознавать цифры, не говоря уже о понимании времени!

Зная, что ему меня не достать, он направил всю свою силу на колонну, которая полетела в мою сторону. И кого он пытается одурачить этим дешевым трюком? Даже Лео бы догадался, что его вынуждают подойти ближе! Поэтому вместо того, чтобы бежать вглубь зала, я прыгнул на стену и вцепился в нее когтями.

Колонна упала всего в нескольких сантиметрах от меня, почти одновременно с ее падением прозвучал сигнал, оповестивший нас об окончании тренировки.

— Неплохо, — подмигнул я Церберу. — Продолжай тренироваться, может, когда-нибудь меня догонишь!

Вопреки моим ожиданиям, он не зарычал, не дернул хвостом, хотя намек явно понял. Выходит, в этом смысле он тоже умнее остальных. Не интересно. Какой смысл издеваться над тем, кто не реагирует на издевательства?

В коридоре нас ждали смотрители. Лита о чем-то говорила с наставником Цербера, смеялась. Терпеть не могу, когда она так себя ведет с посторонними!

От зала тренировок мы направились на кормление — кормление меня. Где едят смотрители, я до сих пор не знал.

— Победил? Поздравляю, но не сильно радуйся. Цербер еще не оправился после недавней травмы, иначе бы ты не отделался так просто.

Отлично, и это вместо нормальной похвалы! На чьей она стороне? Я ведь прекрасно знаю, что во время наших тренировок смотрители делают ставки на победителя. А вот на кого ставит она?

— Почему так давно не было заданий? — спросил я.

На самом деле мне хотелось спросить «Почему вы меня избегаете?» После нашего возвращения с водохранилища Лита старалась максимально сократить время, которое мы проводили вместе. Поначалу я не обратил на это внимания, теперь начал обижаться.

Впрочем, вопрос, который я задал, был не менее важен. После нашего последнего задания прошла почти неделя, я знал, что работы хватает, а мы вынуждены сидеть на базе.

— Тебе это не нравится? — поинтересовалась она.

— Не очень, особенно если учитывать, что от этого зависит моя жизнь!

— Понимаю, но пока ничего не могу поделать. Я ведь предупреждала, что попытки навредить тебе будут. Сначала он дал тебе очень сложное задание, слишком сложное для новичка. Но ты справился, и он решил сменить стратегию. Если не давать тебе заданий вообще, ты не провалишься, но и не отличишься.

Я не стал уточнять, что это за «он», и так было понятно. После того разговора в гараже Вячеслав Лименко неоднократно уговаривал мою смотрительницу бросить меня. Предлагал ей более выгодную работу, деньги, пытался даже угрожать, но каждый раз нарывался на отказ. Я смутно догадывался, что делает она это не от большой любви ко мне; такие догадки несколько остужали мою благодарность.

— Сколько еще команд застряло на базе? — полюбопытствовал я.

— Сейчас здесь восемь зверей первой серии, ну и, соответственно, их наставники. Да и то все они либо восстанавливаются после травм, либо отдыхают, потому что только что вернулись с задания. Никто не сидит на месте так долго, как мы.

А ведь она могла хотя бы попытаться меня утешить!

После обеда, который был одновременно и завтраком, Лита проводила меня до моей комнаты, как и полагалось смотрительнице, и сообщила:

— У тебя есть два часа на отдых. После этого я приду за тобой, у нас тренировка с Кэти и Оскаром.

— Почему не устроить эту тренировку сейчас? Я готов.

— Ты не готов, ты только что поел, это раз. И Оскар сейчас несколько… занят. Это два. Поверь моему опыту, от отдыха отказываться нельзя. А то перестанут предлагать!

Она махнула мне рукой и закрыла дверь. Я слышал ее удаляющиеся шаги; скорее всего, пойдет в свой кабинет. Ну а мне что делать? Спать я не хочу, да и на два часа засыпать не интересно. Книг у меня новых нет, Лита давала мне несколько штук, но их я все прочитал.

Я лег на краю бассейна, опустив хвост и ноги в воду, закрыл глаза. В такие моменты я обычно думал, какие альтернативы у меня есть. Где я могу быть, кроме как в этом подземном лабиринте, куда я могу убежать.

Вариант всегда был один — океан. Я слабо представлял, что это такое, но мне нравились рассказы Литы и описания в книгах. Океан должен быть моей стихией! Там я смогу укрыться. Насколько я понял, люди еще не смогли покорить его, а я не буду покорять, я стану его частью.

Только как туда добраться? Понятно, что они меня не отпустят. Люди добротой никогда не отличались, а я им нужен. Сбежать? Это будет проблематично, учитывая контроль, под которым я нахожусь. Один датчик я удалил, но ведь второй остался! Так что они могут в любой момент оборвать мое существование.

Умом я понимал, что вырваться мне не удастся. Но океан, такой далекий и огромный, все равно манил меня. Иногда мне даже казалось, что я не просто должен быть там, что я там уже был и лишь по какой-то нелепой случайности оказался здесь.

Только бы получить возможность вырваться отсюда! Уж я от нее не откажусь.

Звук, резкий и пронзительный, вырвал меня из омута мечтаний о свободе и океане. Он проникал повсюду, отчаянный, как крик о помощи, и слишком высокий для моего обостренного слуха. Я зажал уши руками и скрутился на полу, то, что я чувствовал в этот момент, было сродни физической боли.

Не знаю, сколько прошло времени, — пять секунд или три часа, а может, весь день, — прежде чем я понял, что это воет сирена. Лита как-то упоминала о ней, когда рассказывала про систему безопасности на базе. Еще она сказала, что сирену никогда не запускают просто так, ради тренировки, потому что вместе с ней начинает действовать сложная система изоляции. Если слышна тревога, случилось что-то плохое.

Скоро мои худшие предположения подтвердились: к вою сирены прибавился скрежет металла в сочетании с криками, рычанием, выстрелами. В коридоре, за пределами моей комнаты, творилось что-то странное, и я хотел бы выйти и разобраться, в чем дело, но звук парализовал меня. Я не мог даже спуститься в воду, знал, что там сейчас еще хуже.

А потом был крик. Крик, каким-то образом пробившийся сквозь грохот выстрелов и мешанину человеческих голосов, дошедший до меня. Я почувствовал, как кровь застывает в моих венах.