Алексей Степанов - Дезертир Страница 28

Ты понимаешь, что это значит?

– Да нет же!

– Это значит, Червь и свою жизнь, и всех нас Пале в руки вложил… – задумчиво протянул Лопата. Глаза его совсем затуманились. – Дело плохо. Но мне наплевать. А вот Факеру – нет. Смотри, волк!

Улыбаясь, Лопата высадил по деревьям весь магазин и тут же, не глядя, вщелкнул новый.

– Там вроде никого не было… – с опаской заметил Каша.

– Да? Ну, показалось. Обычное дело. Пошли спать.

Шагая к дому, Каша удивлялся: как он быстро привык к таким вот неожиданным выстрелам. В спецбатальоне все было проще, там стреляли всегда с одной стороны, с кордона. Часто, ведь там фронт. Целый день прислушиваешься, а как отправится твой взвод дежурить – тоже будешь палить и в цель, и просто на звук. А здесь иначе: стоял человек, говорил с тобой и вдруг стреляет. Или ты стоишь в окне, а из рощи прилетает пуля.

«Ко всему можно привыкнуть. Но я не должен расслабляться, если хочу выжить. А я хочу! Всегда настороже, всегда быть готовым, вот как нужно тут себя вести. Иначе хана».

Увлеченный такими мыслями, Каша и не заметил, как от шоссе наперерез путникам рванулись несколько быстрых теней. Не заметил и Лопата, который шел последним и часто оглядывался на рощу.

– Кабаны!!! – завизжал Капюшон и бестолково, куда-то вбок выпалил из дробовика. – Бежим!

Поросшие шерстью крупные твари неслись с удивительной быстротой. Они атаковали. Каша вспомнил про пулемет в окне, но есть ли там сейчас хоть кто-то?! Он упал на одно колено, вспомнил, что поставил «Калашников» на предохранитель, замешкался…

– Стреляй, баран, стреляй! – Лопата уже садил короткими очередями. – Они же бешеные!

«Бешеные? А разве бывают нормальные?» – пронеслось в голове у Каши.

Один кабан мчался левее других, полукругом заходя сбоку, в него Каша и выстрелил. Пули защелкали по осколкам асфальта у животного под странными, похожими на когти копытами, и боец чуть повел стволом. Кабан завизжал, захрюкал, но не остановился.

– Капюшон, в упор бей!!!

Лопата каким-то чудом еще успел перезарядить оружие, выстрелил несколько раз и отскочил, уходя с линии атаки. Замешкавшийся Капюшон действительно выпалил в упор – ему больше ничего не оставалось. Кабан поймал широкой грудью всю дробь и, уже умирая, смял бомжа.

Каша наконец-то прикончил своего, перекатился, вытаскивая из-за пазухи новый рожок, и тут застучал пулемет. Работы ему оставалось немного: на ногах устоял только один кабан, и тот приволакивающий ногу.

– Что ж ты так! – взъярился Лопата на Кашу, даже не интересуясь, что делают пули с последним врагом. – Идешь первым – значит, и смотри вперед! – Он развел руки. – Сорок пять градусов в каждую сторону твои, это если сзади не меньше троих! А с нами Лысый, он же не понимает ничего!

– Не ори…

Каша подполз к раненому, тронул за руку. Кабан по инерции пронесся дальше, но грудь Капюшона успел пробить копытами в двух местах.

– Готов, – сразу сделал вывод Лопата, подхватывая дробовик. – Твой сектор справа, мой слева! Пошли, темнеет уже! Лысый, будь рядом!

– А как же он? – растерялся Каша, указывая на труп.

– Позаботятся о нем. Вот такие же твари ночью придут и позаботятся или еще какие трупоеды.

– Стойте, стойте! – громко зашептал Капюшон, приподнимаясь. – Не бросайте!

Изо рта у него текла кровь, но раненый даже попытался встать сам. Лопата, выругавшись, схватил его за воротник и рывком поставил на ноги.

– Да ты живучая сволочь! Ладно, может, и оклемаешься, только шевели поршнями, темнеет.

– Оклемаюсь! – пообещал Капюшон, сплевывая кровь. – Ребра целы, чую я, он только мясо расковырял… Я живучий, отлежусь ночку и буду, как новенький!

До дома добрались почти бегом. С третьего этажа, виновато, улыбался, прозевавший атаку, Принс, на него Лопата и перенес всю злобу. А Каша тихонько пробрался к своей койке и обнаружил, что Паля преспокойно спит.

3

Ночью Кашу разбудил Сафик.

– Иди на третий этаж, твоя очередь караулить.

– К пулеметам? – зевнул Каша. – А это… Не видно же ничего!

– На слух пали, если кто-то рядом окажется. Хотя нет… – Сафик презрительно сплюнул. – Спать не дашь. Вот что: стреляй, когда Факер и Хоре скажут. Они внизу сидят, а ты чтобы не спал наверху. Понял?

– Понял…

В зале, напротив входа, сидели на ящиках часовые. Ночью, насколько понимал Каша, никто из дома не выходил, даже к постам. Поднявшись на второй этаж, он проверил Лысого. Спит, рядом хрипло дышит живучий Капюшон. Выше, у пулеметов, сидел Дурень, курил какую-то огромную душистую самокрутку.

– Как оно все? – Каша присел рядом на пустой ящик. – Тихо?

– Как же, тихо! После выброса-то! – хмыкнул Дурень. – Сам послушай.

Ночь жила. Рычание, чей-то далекий вой, цокот копыт по асфальту, повизгивание… Зона не собиралась спать. На кордоне каждый такой звук вызывал бы залповый огонь, осветительные ракеты, но тут это было обычным делом. А еще Каша различил далекую канонаду.

– Это что? – сразу заинтересовался он.

– Где-то далеко служивым досталось.

– Прорыв, – понял Каша. – Твари кинулись на кордон и сшибли охранение. Там теперь будут целый квадрат выжигать, артиллерией.

– Откуда знаешь? – сверкнул единственным глазом Дурень. – Хотя не отвечай, не отвечай… Ладно, пойду я. Услышишь кого близко – пальни на всякий случай, они разбегаются.

– Сафик сказал: только по команде Факера,

– Ну, как знаешь. Можно и так.

Оставшись один, Каша тоже закурил. Последняя. Сигареты, подаренные Лысым, закончились, зато в карманах имелись две зажигалки. Одна обычная, китайская дешевка, а другая – тоже от бомжа, смятая, без кремня. Отчего-то Каша ее до сих пор не выкинул.

«Оставить на счастье? – подумал он, взвешивая зажигалку в руке. – Хотя какое счастье – прежнего хозяина не уберегла. Жак какой-то… И откуда она у Лысого?»

– Каша! – позвал с лестницы Хоре. – Северный ствол, на два часа, метров тридцать от дома!

Сообразив, который из трех пулеметов северный, часовой навел его приблизительно в указанном направлении. Там действительно что-то происходило, похоже, дрались какие-то твари.

– Давай! – уже со злобой крикнул Хоре. – В мертвую зону уйдут – нам с ними разбираться?!

Каша вдавил гашетку, стараясь не пустить тварей к дому. Пусть бегут прочь, прочь! Несмотря на грохот крупного калибра, он различил вой, даже, кажется, ругань и понял, что попал. Но кто мог ругаться? Он сделал паузу, и из окна первого этажа тут же затарахтела винтовка Хорса.

– Ады! Ады! – все кричал кто-то. – Убью! Ады! А…

– Сдох, сволочь! – удовлетворенно выкрикнул Хоре.

– Кто это был? – спросил Каша. Ему совсем не хотелось стрелять в людей.

– Зомби свеженький или бомж. Его прижали к нам кабаны, уже рвать начали. Что ж, надо было днем приходить!

Каша сглотнул. Вокруг вроде бы стало тише, он снова отошел к ящику. Затянулся, но остававшаяся во рту сигарета истлела до фильтра.

«Покурить не дали, – расстроился Каша. – А может, у Лысого еще есть?»

Посидев немного, он решился. Ступая на цыпочках, прокрался к лестнице и спустился на пролет. Отсюда было слышно, как храпят бойцы и негромко беседуют часовые.

– Я не дурак, на смерть лезть! – различил Каша раздраженный голос Факера. – Тогда уж проще самому себе башку прострелить.

– А чего? Кто-то же должен остаться… – Хоре перешел на шепот, и дальше разобрать ничего было нельзя.

На втором этаже мирно посапывал Лысый. Каша испытал к нему даже мгновенную зависть: надо же, ничто его не беспокоит, ни о чем он не помнит и никуда не стремится.

– Лысый! – шепотом позвал он. – Лысый, проснись! Это я!

– Каша? – Бомж протянул руку и едва не угодил бойцу в глаз. – Долго будешь жить. Зона тебя не видит, и я не вижу.

– Потому что ночь. Лысый, у тебя есть еще сигареты? А? Ну, сигареты, помнишь, ты мне дал пачку?

Бомж молчал, видимо, ничего не понимая.

– Давай я сам посмотрю, ладно? Только тихо!

Каша принялся шарить по карманам бомжа и, конечно, сразу наткнулся на клочок ткани. Вспомнились разорванные на части тела, безглазая тварь в подвале, кровь…

– Чего ты все таскаешь этудрянь?

– Привет от Зоны, – туманно отозвался Лысый и тут же пояснил: – Червю. Зона его видит. Платье красное – это к крови. А голубое – к небу. Отпустит Зона душу Червя, не съест. Счастливый!

– Тише…

Сигарет Каша не нашел, но слова бомжа заставили его задержаться. Что-то в них было жуткое.

– Ты с Зоной говоришь, что ли? – немного стесняясь, спросил он. В конце концов, никто не слышит. – Откуда знаешь – про приветы, про меня?

– Знаю, – уверенно ответил Лысый. – Все можно знать после того, как Зона в голове у тебя лишнее сожжет. Завтра она заберет Червя. Многих заберет, но привет только ему… Голубое платье – небо, красное – кровь…

– А на меня в подвале еще одна напала. Она была в черном.