Сергей Вольнов - Zona Incognita Страница 28

— Ах ты, козёл! — ору.

В два прыжка оказываюсь возле него и со всего маху бью стволом чуть выше кисти. Сталкер тоненько вскрикивает, «беретта» падает на пол. В моей голове мелькает смутная мыслишка. Что-то в этом вскрике меня настораживает, но вой за спиной вынуждает забыть, что именно. Рывком разворачиваюсь. В ангар один за другим медленно просачиваются слепые псы.

Скинув тело снорка с неугомонного мстителя, я на всякий случай придавливаю неблагодарному сучонку горло тяжёлой подошвой бота, недвусмысленно давая понять, что сломаю шею на хрен, если что. Его руки, пытаясь ослабить давление, вцепляются в мою ногу.

Магазины моих «варягов» пусты. Совсем не желая выпендриться, просто вынужденно, я исполняю трюк из своего личного арсенала. Хрена с два его кто-то повторит, не обладая моими способностями.

Фиксаторы клацают, пустые магазины выпадают на пол. Подбрасываю оба пистолет-пулемёта в воздух строго вертикально, выхватываю из специальных карманов полные магазины, подставляю, и полые рукояти падающих «варягов» насаживаются прямо на них. Истинный секрет успеха не в том, что я всё это жонглирование способен проделать действительно быстро. Он в том, что в мои ладони оружие приходит рукоятями чётко вниз.

Клац, клац. Есть перезарядка! Мгновенно перехватываю оружие поудобнее и методично отстреливаю бегущих на меня псов. Наполняет меня вселенское умиротворение, и это есть более чем хорошо. В таком состоянии я всегда стреляю по принципу: «один выстрел — один труп». Короче, все умерли.

При этом не отступаю ни на шаг. Этому засранцу, подо мной, только дай волю, ещё пырнёт меня ножиком. Отстрелявшись, убираю подошву с его горла. Полуприседаю, одновременно замахиваясь стволом, чтобы от всей души треснуть по неблагодарной репе, в предвкушении расправы придавливаю коленом к бетону его грудь… женскую грудь?! Т-твою душу! Внутри, в моей собственной груди, холодеет. Высверкивает ассоциация с образом нежного и хрупкого создания. И меня едва не уделало это хрупкое…

Один «варяг» сую в кобуру и освободившейся рукой срываю маску, что скрыла её лицо. Рвётся и стяжка капюшона, из-под которого вслушивается короткое каре каштановых волос. Девичьи губы крепко стиснуты, огромные красивые глаза гневно сверкают от бессилия. Чуть вздёрнутый носик шумно и жадно втягивает воздух. Перестарался я, ботинком-то…

Вдруг красавица обмякает, обречённо отворачивает голову и расслабляет тело. Сдалась, что ли? На милость победи…

— Тише-тише, милая. — Я снимаю свою маску, чтобы она увидела мои глаза и поняла, что ей пока не грозит ничего ужасного, и наклоняюсь над ней.

Девушка совершенно неожиданно тянется ко мне и… целует меня в губы. Я в буквальном смысле цепенею! Совершенно не ясно, что бы это знач… А мерзавка, воспользовавшись моим ступором, отталкивает меня, перекатывается, разворачивается на спине, как танцор брейка, вскидывает ноги и сдвоенным ударом поражает мой пах!!

Искры натурально сыплются, почему-то из глаз, но, преодолев жуткую боль, я не даю ей ускользнуть. На полусогнутых бросаюсь вдогонку и без церемоний вырубаю. Прямо по затылку рукоятью второго «варяга», что остался в руке.

Вот гадина! А мне ещё тащить её до лагеря на собственном горбу.

Перетерпев новую боль, я смотрю на упорную снайпершу и пытаюсь припомнить, где же я всё-таки видел эти черты лица, неуловимо знакомые. Кого-то мне сильно напоминает эта девушка, готов поклясться… с виду ей лет двадцать пять… но смутное воспоминание, кажется, относится к женщине… более взрослой?

Точно! Вспомнил. Она!!! Шутка ли, встретить живую Шутку! Но это она. Фото её, пришпиленное к стене кабака «Лихорадка» в Старом Баре, мне показывал мой незабвенный первый учитель. Без шуток, легендарная Шутка! Его собственная первая зонная проводница и напарница. Значит, в каком-то смысле — и моя… Абсолютно правильно почуялось мне, нельзя её было убивать выстрелом издалека. Чьих угодно советов можно не слушаться, но только не собственной зонной чуйки! Настоящие-то мы именно там, в подсознании.

— Эп-пическая сила! — в сердцах чуть ли не руками по-бабьи всплеснул я. — А ежели б ты сегодня подохла, голубушка?!

С невольным ощущением, что добыл самый ценный и желанный хабар, беру её нетяжёлое тельце на руки.

Так и донёс до намеченного пункта, поглядывая на её лицо. Теперь я понимаю, почему учитель не сумел позабыть свою любимую. Да и я не скоро перестану вспоминать девушку, которая мне продырявила задницу и врезала по яйцам. Ничего не скажешь, энергии не занимать этой девчонке, которой выпадет судьба первой из людей услышать прямое обращение Зоны к человеку и разобраться, понять, что же именно было услышано.

Но первым делом необходимо постараться не вспоминать терпко-пряный вкус губ, который нечаянно довелось изведать. Хотя это не имеет особого смысла, забуду я его прямо сейчас или чуть погодя. Всё равно ведь этот инцидент останется в памяти Зоны. Если он случился, значит, обязательно будет одной из частиц её воспоминаний.

Я-то уж точно — мужчина, которому не удастся что-либо скрыть от своей любимой.

Улыбаюсь. Спираль бытия, однако. Насколько я помню, когда-то приступ ревности Зоны именно к этой женщине отправил кое-кого на годичные «каникулы поневоле». Одного сталкера-старожила под зад пинком вытурило из сердца Зоны, и ему пришлось «загорать» на льду самого что ни на есть Южного полюса.

2

Худощавому, жилистому, компактно сложённому сталкеру не составило труда попасть внутрь, и теперь он устраивался на ночлег в недрах бывшей многоэтажки. Это строение с виду было совершеннейшей руиной, однако знающий человек вновь отыскал лаз, что уводил под груду кирпичей и прочих стройматериалов. Обрушившись, дом завалил военный грузовик, стоявший рядом с ним. Но каким-то чудом не расплющил машину в блин, и внутри кунга образовалась уютная нора, которую сталкер со временем обжил. Обрушение произошло прямо на его глазах, несколькими годами раньше, поэтому он и знал об укромной «нычке».

Мрак, наполняющий убежище, с трудом отступал под несильным свечением фонарика. Штрих достал из железного ящика заветную бутылку медовой с перцем, припрятанную им в кунге. Собственно, по этой причине он сюда и пробирался ночевать.

— Сегодня можно! — сказал включённому рекордеру. — Мой поджопник, исподтишка нанесённый Другому, а значит, и его госпоже-хозяйке, на поверку обернулся серьёзной победой над ними. Я поддался порыву чувств, пожертвовал суперовским артефактом и спас жизнь проводнику, а парень-то, выживший благодаря моим стараниям, со временем превратился… Хе-хе, кто бы мог подумать, что я окажу такую крупную услугу моим прошлым… гм… и будущим коллегам! Если бы у клана ловчих желаний имелись награды за вклад в общее дело, то мне полагается высший орден, без дураков. Ну ладно, хорошая украинская горилочка равноценна… А здесь и сейчас — вообще бесценна!

Он осторожно раскупорил бутылку и аккуратно налил себе в кружку пятьдесят граммов, не больше. Сразу же закупорил ёмкость. Привычка экономить ресурсы уже въелась в натуру, и повторять Штрих не собирался. Лелея надежду, что победа не последняя и поводы налить стопочку ещё не раз случатся.

— Ну, будь жив, гляди не помри ненароком. За твой категорический успех, межвременной бродяга! — пожелал он себе и с удовольствием, смакуя, употребил.

Блаженное тепло мягко опустилось по пищеводу и разлилось по животу. В этот момент сталкер заметил, что не выключил рекордер вопреки обыкновению.

— Что ж, это знак, продолжу, хотя пока не собирался разглагольствовать… Помнится, я предложил кардинальное решение проблемы Зоны. Всех отсюда повыгонять и наглухо закупорить Чёрный Край. Незабвенный наставник ответил, что это невозможно, бессмысленно и вредоносно. Для подавляющего большинства обитателей аномальная реальность как наркотик, и за Периметром у них наступит ломка. Зона крепко-накрепко привязывает к себе, и людей, лишённых её атмосферы, останется разве что перестрелять, чтоб не мучились. Но главное не это. Даже если здесь не останется ни одного человека и военные всей Земли каким-то чудом уничтожат всех до единого живых и мёртвых мутантов, влияние Зоны никуда не денется. Она протянула свои невидимые щупальца через пространство — воду, воздух, землю и, возможно, сквозь время. Она всё равно доберётся рано или поздно до каждого из живых и мёртвых. Удалить её, вырезать из планеты ни человечество, ни сама Земля пока не способны. Каким-то способом непроницаемо закапсулировать — тоже не получится. И вообще будет несравнимо хуже, если оставить её в гордом одиночестве. Бойкот ни к чему хорошему не приведёт. Она слишком недоступна для прямого контроля и слишком сильна для эффективного противостояния ей. Вот поэтому ловчие и пытались устанавливать с Зоной дружеские контакты. Стремились воспитывать своим примером, учить хорошему в своём понимании. Довоспитывались, ёлы-палы!