Солдаты Третьей мировой - Михаил Александрович Михеев Страница 28

– Хорошо, – офицер кивнул. – Поедете с ним. Откуда русский так хорошо знаете?

Только сейчас Дина сообразила, на каком языке велся разговор. Пришлось честно признаться о своих корнях и вообще о том, откуда она приехала. Зачем, правда, умолчала, да русский и не спрашивал. Кивнул только понимающе и махнул рукой – несите, мол.

В кузове грузовика было на удивление чисто и просторно. Разве что в углу пристроился парень одного примерно возраста с Диной с очень усталым, осунувшимся и ставшим острым, как топор, лицом. Не ранен, однако же полулежал и даже не пытался встать, когда начали затаскивать носилки.

Дине хватило одного взгляда, чтобы определить: офицер в небольшом звании, наверное, контужен. А судя по тому, как ехавшие с ними двое солдат аккуратно помогают ему сесть поудобнее, Дина поняла: уважением он пользуется немалым. На додумывание, впрочем, особо времени не оставалось – грузовик тяжело взревел двигателем, неловко дернулся, а потом как-то очень плавно тронулся и пристроился в хвост уже выбравшимся на дорогу бронетранспортерам. Очередной этап путешествия начался.

Значительно южнее. То же время

Американцы – идиоты. В принципе, Харрис всегда это знал, а сейчас лишний раз убедился. А идиоты, в первую голову потому, что считают себя самыми умными. И плевать им на то, что другие советуют.

Нет, ну в самом деле. Он им подал идею разобраться с излишне любопытными израильтянами – и те уже через пять минут начали считать ее своей. Ну ладно негр – он в их команде был руками. Сильными, умелыми, но на стратегическое планирование не замахивающимися. А вот Смит… Честное слово, Харрис всегда считал его более уравновешенным и умеющим думать хотя бы на несколько шагов вперед. Но то ли американца надломили усталость и плен, то ли были у него свои резоны, но действовать он начал сам и, естественно, не вовремя.

Хотя, конечно, шанс у них был, и неплохой. Вот только стереотип о том, что каждого еврея волнует исключительно собственная шкура, почему-то не сработал. И самоубийственный бросок здоровяка, своим телом прикрывшего женщину, стоил американцам жизни.

Да уж. А предупреди они Харриса – и все сложилось бы иначе. Из трех стволов покрошили бы всех. Но американцы начали, не спросив и ни о чем с ним не договорившись. В результате Харрис запоздал и практически не принял участия в схватке. Повезло еще, что успел сигануть в кусты. Ну и вдвойне повезло, что не стал пытаться изобразить хоть что-то, а просто дал стрекача. Впрочем, ему помогла принять верное решение пуля, сбившая ветку буквально в паре миллиметров от уха. Стреляла дамочка очень неплохо.

Ну что же, поединок в ночи – не самая лучшая идея. Слишком велики риски, чересчур много приходится полагаться на удачу. И потом, эта курица в одиночку все равно не выберется. Но даже если произойдет чудо, и она каким-то образом доберется до своих, да еще и начнет болтать – что с того? Ее слово против его слова, причем он сам обвинит ее в нападении. Кто поверит известным своей хитрозадостью евреям?

В общем, Харрис предпочел уйти. Ночью его все равно не преследовали. Добрался до дороги, на рассвете разжился транспортом. Правда, его хозяев, китайцев – средних лет мужика, поразительно некрасивую женщину и подростка-сына пришлось утилизировать, но тут уж, как говорят американцы, ничего личного – просто бизнес. В самом деле, их жизни нельзя сравнивать с британскими. Так что Харрис был в своем праве.

Ну а потом гонка по разрушенной в хлам дороге, перестрелка с какими-то отморозками, от которых Харрис с трудом сумел оторваться. Но дело того стоило. Уже к полудню он был на территории, контролируемой китайцами. Не оперативной группой с полупартизанскими настроениями, как в прошлый раз, а настоящей армией. Именно поэтому Харриса не пристрелили на месте, хотя в момент первого контакта до этого едва не дошло. Однако дисциплина взяла у рядовых верх над желанием избавиться от подозрительного европейца, да и высокое начальство было рядом.

Вот так. Регулярная армия, пускай и серьезно потрепанная. Со службой тыла и командирами в больших чинах, опасающимися делать слишком резкие движения, чтоб не повредить карьере. Именно поэтому вместо того, чтобы втихую удавить шпиона (а иностранный военный наблюдатель от формально нейтральной державы никем иным быть не может), они пылинки с него сдували. И теперь майор спокойно, насколько это вообще возможно на войне, ехал к месту дислокации международной наблюдательной миссии. Там он будет в безопасности, а главное, сможет передать собранные сведения командованию. И если это самое командование будет удовлетворено, то, может, оно снизойдет до мнения скромного разведчика и позволит ему наконец убраться из этой дыры.

А вот чего Харрис не знал, да и остальные тоже, так это причины возникшей на фронте паузы. Собственно, майору и проскочить-то удалось лишь благодаря тому, что активные действия разом сменились зловещей тишиной, изредка разрываемой лишь вспышками коротких локальных стычек. Именно поэтому, собственно, Харрису и удалось сравнительно легко выбраться. унеся с собой в комплекте руки-ноги и прочие важные части тела. Причина же паузы на всем огромном фронте в момент, когда он может рухнуть от любого толчка, а силы наступающих еще отнюдь не на исходе, была проста. Кое-кому на севере надоела мышиная возня, и он перешел к жестким мерам.

На самом деле, хотя Россия де-факто принимала участие в войне, де-юре об этом предпочитали молчать, причем с обеих сторон линии фронта. Потому что альтернатива ограниченному контингенту «добровольцев» и «советников» – открытая война. В этом случае русские бросят на чашу весов совсем другие силы и ресурсы. А если влезут американцы, которым вечно неймется, то и до ядерной войны недалеко. Поэтому обе стороны предпочитали втихую обкатывать друг на друге новинки и не афишировать происходящее. «Мы знаем, что они знают, что мы знаем…» Этот каламбур хорош для двоих, но в толпе он уже не работает.

Однако правила игры хорошо, но обременительно. И потому русские перешли к более решительным действиям. Правда, самолеты и вооружение, задействованные в операции, считались арендованными китайской стороной, а летчики числились наемниками. Все с той же целью, к слову