Василий Сахаров - Ройхо Ваирский Страница 28

Спустя несколько минут Мишо Цинк догнал поднимающийся из бухты на равнину экипаж своей галеры, кинул косой взгляд на крепость Иркат слева от себя, и подогнал страдающих от похмелья матросов, как ему казалось, грозным окриком:

— Шире шаг, каракатицы беременные!

Люди ответили ему недовольным гулом, но ходу прибавили, и через полчаса экипаж «Амалии», пройдя три километра по дороге, остановился в небольшой придорожной рощице, где сменил экипаж «Данцмена». Пост был сдан и принят. Матросы с «Данцмена» и капитан Вальен Игрок отправились на отдых, а Гундос выставил на перегораживающие древний разбитый тракт рогатки три десятка бойцов и приказал магу раскинуть перед рощей сигнальную цепь. После чего, расположившись под раскидистым молодым дубком в глубине рощи, он завернулся в толстый плащ, и завалился спать. Маг, которому было на все плевать, достал полную литровую баклажку с пивом и молотыми орешками, выпил половину и тоже уснул. Старпом играл в карты с парой верных только ему людей, на которых он мог рассчитывать в случае бузы в экипаже галеры. Ну, а что касается боевого дозора, то морских разбойников ничего не волновало, и службу они несли спустя рукава.

Капитан всего этого не видел, да и не желал видеть. Он спал и ему снился замечательный сон. В нем он был богат, силен и удачлив. Его многочисленные корабли бороздили просторы Ваирского моря и океанов. И увидев непобедимую эскадру Мишо Цинка, которого уже звали не Гундосом, а Морским Ястребом, все встречные торгаши спешили поскорее спустить паруса и отдаться на милость великого пирата. Одна сонная греза сменяла другую, и каждая следующая была прекрасней и заманчивей предыдущей. Вот Мишо избирают главой Совета Капитанов острова Данце, и все пиратские вожаки, особенно Мангуст и Кэр без прозвища, склоняют перед ним головы и как милости ждут его похвалы. Вот он принимает послов из далекой страны манкари, за которыми, ожидая приема, в очереди стоят гордые дари. Они просят его не трогать их торговые корабли. Мишо соглашается и получает мешки золота от краснокожих людей, а так же остроухую красавицу (принцессу?) народа дари. А вот еще одна мечта. Капитан Цинк и его непобедимая армия высаживаются на имперский берег. Ваирцы стремительно наступают на столицу прогнившей империи Блистательный Грасс-Анхо, натиск моряков неудержим, и сам коленопреклоненный повелитель остверов, униженно молит его о пощаде. Ах! Мечты! Мечты! Как же они заманчивы и пленительны.

Вожак пиратов продолжал спать. Губы его во сне растянулись в счастливой улыбке, а из краешка рта по подбородку катилась тягучая слюна. Он видел новый сюжет, в котором ему строят великолепный дворец на берегу Ваирского моря, куда привозят сотни прекраснейших женщин и идут караваны с драгоценностями, золотом, скульптурами и благовониями. И в этот момент капитана потревожили. Кто-то небрежно толкнул его в бок сапогом, и он открыл глаза. В недоумении, Мишо захлопал ресницами, сел и увидел перед собой того, кого здесь и сейчас увидеть, никак не ожидал. Над ним возвышался хозяин галеры «Дочь Порока» знаменитый на всех островах архипелага Ташин-Йох капитан Каип Эшли, которому он задолжал полсотни золотых иллиров, и вот уже год не мог отдать эту сумму.

— Седой, — в голосе Гундоса было удивление, лицо пирата уже привычно приобретало глуповатое выражение, а его губы расплывались в угодливой улыбке, — какими судьбами? Что ты здесь делаешь?

— Мимо проходил, — сверху вниз глядя на Мишо, усмехнулся Седой, — гляжу, Гундос отдыхает, вот и решил с тобой пообщаться.

Цинк повернул голову вправо и влево, осмотрелся и обнаружил, что его людей рядом нет. Зато вокруг полно пиратов Седого, рядом с которыми были моряки из экипажей его братьев. А помимо них здесь же находились остверы, судя по экипировке и вооружению, дружинники богатого феодала.

Капитан «Амалии» почувствовал неладное. Голова его втянулась в плечи, а спина вжалась в ствол дерева. Глаза Мишо ловили взгляд Эшли, а тот присел рядом с ним на корточки и спросил:

— Что Гундос, не понимаешь, что происходит?

— Не-е-е-т, — голос Мишо задрожал.

— А хочешь, я тебе объясню?

— Да-а-а.

— Тогда слушай. Мы, я и мои братья, а так же некоторые капитаны Эльвика Лютвира, решили на время флаг сменить, и теперь за остверов будем биться. Понял?

— Нет.

— Эх, Гундос, какой же ты тупой, — Эшли на показ и несколько наигранно тяжко вздохнул и спросил Цинка, впервые обратившись к нему по имени: — Мишо, ты хочешь быть богатым?

— Да, — с ответом капитан не колебался.

— А знаменитым?

— Да.

— А иметь отличный корабль?

— Само собой, это моя мечта.

— А с теми, кто тебя не уважает, поквитаться желаешь?

— Разумеется.

— Так вот, у тебя есть шанс все это получить и наказать насмешников.

— Как?

— Ты можешь присоединиться ко мне и нашему войску, помочь нам захватить корабли из эскадры Одноглазого, разоружить экипажи, которые недовольны своим положением, и уничтожить тех, кто повеление Совета Капитанов ставит выше собственной вольности.

— А конкретней объяснить можешь? — Гундос немного пришел в себя, осознал, что прямо сейчас ему ничто не грозит, и тоже встал.

— Куда уж конкретней. Все просто. К демонам Одноглазого и его братву, начинается передел собственности. Хватит! Они пожировали. Теперь наша очередь. Поможем имперцам взять эскадру и разбить войско Барчи. Получим галеры и пойдем на Данце. Старых козлов из Совета Капитанов и Гильдии Купцов под нож, откупимся от остверов и сами островом править станем.

Мишо шмыгнул носом:

— А получится?

— Не дрейфь, брат-капитан, получится. Это тебе говорю я, Каип Эшли, а мое слово крепкое. У тебя есть шанс изменить свою жизнь, так не упусти его. Отомсти врагам, возьми себе их золото, трахни чужих баб, которые на Данце остались, и почувствуй себя человеком. Все в твоих руках.

— Подумать можно?

— Нет. Если да, то ты с нами, до самого конца. Ну, а коли, нет, тогда тебе не жить.

Капитан «Амалии» помедлил, поразмыслил над словами Седого, вспомнил про свой проигрыш вчера вечером и утреннее унижение от Мангуста, припомнил многие иные обиды, как реальные, так и мнимые, подумал о своих радужных мечтах и согласно мотнул головой:

— Я с вами Седой. И здесь дело не в том, что я боюсь смерти. Просто ты прав. Шанс надо использовать. Только у меня есть одно условие.

— Какое?

— Капитаны Мангуст и Крэ должны умереть в любом случае.

— Это даже не обсуждается. Они оба из старых семей, что один, что другой, так что им все равно умирать. — Эшли кинул взгляд назад и обратился к облаченному в кольчугу остверу, стройному поджарому мужчине с властным лицом, который стоял невдалеке и наблюдал за ходом беседы: — Господин граф, все хорошо, бравый капитан Гунд…, - он поправился, — Мишо Цинк, с нами.